«С какой сатанинской силой уничтожалась Украина, — писал в дневнике известный писатель Олесь Терентьевич Гончар. — По трагизму судьбы мы народ уникальный. Величайшие гении нации — Шевченко, Гоголь, Сковорода — всю жизнь были бездомными… Но сталинщина своими ужасами, государственным садизмом превзошла все. Геноцид истребил самые деятельные, самые одаренные силы народа. За какие же грехи нам выпала такая доля?»
В конце апреля 1967 года член политбюро Полянский, отдыхавший в Ялте, позвонил Шелесту. У него осталось хорошее впечатление о городе и его руководителях. Но Дмитрий Степанович высказал серьезное замечание:
— Почему министр торговли Украины дал указание во всех торговых точках Крыма русские названия сменить на украинские?
В реальности вывески в городе были на двух языках — и на русском, и на украинском, но Полянского удивило наличие украинских вывесок. Шелест пометил в дневнике относительно слов Полянского: это шовинистический душок, кроме вреда ничего не принесет.
В другой раз, вспоминал заместитель заведующего международным отделом ЦК Анатолий Черняев, вопрос о линии Шелеста возник, когда на политбюро обсуждали записку Андропова. Председатель КГБ докладывал о действиях «украинских националистов», возражавших против русификации и требовавших самостоятельности. Брежнев укоризненно произнес:
— Я общаюсь по телефону почти каждый день с Петром Ефимовичем, говорим о колбасе, пшенице, о мелиорации… А документ, который сейчас перед нами, ему и ЦК компартии Украины известен уже шесть лет. И ни разу никто из Киева со мной речь об этом не завел, ни слова не сказал. Не было для Петра Ефимовича тут проблемы!
В 1970 году вышла книга Шелеста «Украшо наша Радянська» («Украина наша советская»). В Москве обратили внимание на пассаж о демократическом характере Запорожской Сечи, которую разрушила Екатерина Вторая. Это было истолковано как антирусский выпад, потворство украинскому национализму. Даже Подгорный выразил недоумение:
— В такой обстановке не надо было это делать.
Книгу перевели на русский язык — для служебного пользования, разослали членам политбюро. Суслов сделал Шелесту выговор:
— Архаизм эти ваши запорожские казаки!
Шелест ответил необдуманно резко:
— Если бы не казаки, то и тебя бы здесь не было — казаки грудью закрыли границы страны от кочевников, от турок! Казаков еще цари использовали для защиты родины. И мы перед ними должны голову склонить, а вы тут такое говорите. Обидно…
Шелест убрал с поста секретаря ЦК по идеологии Андрея Даниловича Скабу как слишком жесткого чиновника и поставил на это место Федора Даниловича Овчаренко. Как и Демичев, он был химиком, но в отличие от Петра Ниловича защитил докторскую диссертацию. Овчаренко рано пошел по партийной линии — секретарь парткома республиканской Академии наук, заведующий отделом науки и культуры ЦК компартии Украины. Это помогло ему стать членом-корреспондентом, затем действительным членом республиканской Академии наук.
Перед утверждением его приняли в Москве секретарь ЦК по кадрам Капитонов, секретарь ЦК по идеологии Демичев, затем сам Суслов. Михаил Андреевич не пожалел времени, чтобы прощупать выдвиженца Шелеста. Суслова особенно интересовали отношения с украинской интеллигенцией. В качестве напутствия подчеркнул, что главная задача Овчаренко — борьба с национализмом. Об этом же говорил и Брежнев, который тоже долго беседовал с новым секретарем украинского ЦК и тоже напомнил об опасности националистических настроений на Украине…
Но Федор Овчаренко усердствовал на этом направлении не более, чем этого хотел руководитель республики. В Киеве о другом беспокоились: чтобы права Украины не ущемлялись. Овчаренко пометил в рабочем дневнике:
«Взаимоотношения представителя СССР и Украины при ООН ненормальные. Наших пытаются принизить (называют самостийниками, а резидент КГБ — бандеровцами)…»
Перед XXIV съездом партии, в марте 1971 года, Шелест зашел к Брежневу, рассказал о кадровых делах. Брежнев заинтересовался первым секретарем Донецкого обкома Владимиром Ивановичем Дегтяревым.
— Мы на него имеем некоторые виды. — И как бы пошутил: — Нет, пусть останется на Украине, хоть один будет первый секретарь русский.
В результате этого разговора Владимир Дегтярев, который в 1944 году приехал в Донбасс на восстановление угольных шахт, удостоился звания Героя Социалистического Труда и в довольно молодом возрасте стал секретарем обкома, проработал в Донецке тринадцать лет. А когда понадобилось его кресло, Владимира Ивановича «выдвинули» начальником республиканского Госгортехнадзора, на должность, не имеющую никакого веса, а затем тихо отправили на пенсию.
Относительно подхода к кадрам Шелест был готов к ответу и отпору.
— На Украине семьдесят национальностей. Мы никого не делим, тем более коммунистов, по национальностям. Что касается русских, то их в составе ЦК компартии Украины сорок процентов, среди первых секретарей обкомов их шесть. Среди руководящего административного состава республики русских пятьдесят восемь процентов. Национальный вопрос мы часто создаем сами. Это вопрос гнилой интеллигенции и чересчур «идейных» деятелей. Простой рабочий народ этого не чувствует, для него такого вопроса нет…
Брежнев сказал примирительно:
— Я просто имел в виду, что за национальным вопросом надо смотреть.
За Украиной присматривали очень бдительно. 28 сентября 1971 года появилось постановление ЦК КПСС «О политической работе среди населения Львовской области». Вокруг этого постановления закрутилась сложная политическая интрига.
В постановлении критично оценивалась ситуация на Западной Украине, партийный аппарат критиковался за «примиренческое» отношение к буржуазно-националистическим взглядам. Постановление ЦК КПСС было настолько жестким, что его не публиковали. Целились в Шелеста, а досталось его подчиненным во Львове:
«Обком и горком продолжительное время мирились с ошибочными тенденциями, не организовали публичной критики идеологически вредных работ и раскрытия подлинного облика идеологов украинского буржуазного национализма как непримиримых врагов украинского народа и враждебных марксизму-ленинизму и советской власти».
Первый секретарь Львовского обкома Василий Степанович Куцевол потерял свой пост, его место занял выходец из Днепропетровска Виктор Федорович Добрик, который понимал, что от него ждут жесткой позиции. На республиканском съезде партии Добрик возмущенно заявил:
— Нам показали кинофильм «Белая птица с черной отметиной». Я не знаю, что думают другие делегаты съезда, но делегаты от нашей области считают, что ничего кроме вреда от этого фильма не будет, особенно для трудящихся западных областей Украины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});