Читать интересную книгу Конец цепи - Фредрик Олссон

И пришло сообщение.

Его жена умерла в результате несчастного случая.

Он больше не видел знакомых машин на улице перед своим домом, но вряд ли ведь они перестали наблюдать за ним. И тонкий белый конверт, пришедший прямо к нему в офис, еще раз убедил его в том, что он является пешкой в непонятной игре или одним из бегунов в крайне неприятной ему эстафете. И главным его желанием стало освободиться от всего этого как можно быстрее.

Сейчас он стоял на мосту и смотрел, как, пытаясь захватить новые участки водной поверхности, лед ломался там, где уже вроде бы успел закрепиться, и наконец решил, что за ним нет хвоста. И тогда выпрямился и пошел дальше через мост, прямо к гигантскому стеклянному зданию с другой его стороны.

В кармане у него лежал конверт, от которого он очень хотел избавиться.

Что-то происходило. И пусть он не знал, что именно, оно пугало его.

Он жаждал перестать быть частью этого и надеялся, что двое молодых мужчин, позвонивших ему из автомобиля на пути из Амстердама, смогут помочь ему здесь.

38

Ночь сменила день, утопив мир в темноте, точно как делала всегда. Но для тех, кто со страхом ждал дальнейшего развития событий и догадывался об угрозе, нависшей над планетой, она получилась самой долгой в их жизни.

В офисах в разных странах мужчины и женщины ходили из угла в угол в одиночестве за закрытыми дверями своих кабинетов, периодически возвращаясь к телевизорам, настроенным на одни и те же международные новостные каналы, и к включенным компьютерам на своих письменных столах. И даже если никто из них не знал всего, в любом случае они понимали больше, чем хотели.

Много лет назад они получили туманные инструкции от некой Организации.

С той поры их содержание забылось.

А сегодня Организация опять напомнила о себе.

В офисах парламентов, правительственных зданий и военных штаб-квартир ходили из угла в угол одинокие мужчины и женщины, и никто из них не знал, что происходит, но все догадывались.

Они получили свои шифрованные сообщения и открыли старые инструкции.

И поняли, что случится сейчас.

Они ведь уже видели начало.

Пришло время приготовиться.

И теперь все ждали разговора, который никто не хотел иметь.

39

– Я думаю, они убили ее, – сказал он.

Он смотрел между Лео и Альбертом и всеми головами, двигавшимися вокруг них, стараясь ни с кем не встречаться глазами, словно был незваным гостем на пиру, явившимся туда в надежде утолить голод, а Центральный вокзал шведским столом, и кто угодно мог подойти и прогнать его.

Над ними раскинулся свод из стекла и стали с тысячами маленьких окон, образующий гигантский парник, где люди перемещались из бутика в бутик, как насекомые между цветами, в ожидании, когда придет нужный поезд, а потом умчится, унося их куда-то.

Часы еще показывали чуть больше девяти.

День только начался, и улицы кишели людьми.

И Сол Уоткинс был одним из них, невидимый в общей массе, просто человек, занятый своим заурядным делом и решивший передохнуть в кафе, обычный невидимка, точно как сотни других вокруг него.

И все равно он нервничал. Нет, боялся. И его переполняла печаль, а на тарелке перед ним лежала почти нетронутая французская булка, которую он не собирался доедать, ведь еда не лезла ему в горло все последние недели. Она являлась реквизитом в пьесе, только им, и ничем иным, деталью, просто дополнявшей общую картинку, показывавшей, что это обычная кофе-пауза, и не позволявшей ему выделиться среди других и стать видимым.

Он не хотел оказаться ни во что замешанным. Но с ним это уже произошло, о чем он прекрасно знал.

– Кто они? – спросил Альберт.

Уоткинс покачал головой. Он понятия не имел.

Единственно ему было известно, что они взяли на работу его жену, наблюдали за его домом, позвонили и коротко и формально рассказали, что она стала жертвой несчастного случая, а потом положили трубку и оставили его наедине с тысячей вопросов.

Его жена. Она была на пятнадцать лет моложе его, но никто из них не задумывался об этом, в любом случае никто никогда не комментировал данный факт за все годы их супружеской жизни. Они оба были профессорами, он доктором, а она дважды доктором, оба трудились в университете в Потсдаме, но абсолютно в разных отраслях. Он был гуманитарием и литературоведом. Ничего не знал о цифрах, но все о том, какие чувства способна пробудить печенинка и как описать это на максимально возможном количестве страниц. А она теоретиком. Прагматичная и логичная до кончиков пальцев. Выглядело просто невероятным, как они могли встретиться, и еще менее вероятным, что они будут прекрасно ладить друг с другом и проживут вместе двадцать лет.

А потом все случилось.

Они появились.

– Теоретиком? – спросил Альберт. – И в какой области?

– Прикладная математика. Коды и шифры. Она преподавала в том же университете, что и я, и одновременно занималась созданием новой коммерческой системы шифрования для передачи информации через Интернет.

Он посмотрел на них. Пытался улыбнуться иронично, но так и не сумел.

– Она заставила меня выучить это. И по-хорошему здесь мне понятны только предлоги, остальное – темный лес.

Альберт посмотрел на него:

– Ты знаешь некоего Вильяма Сандберга?

Сол поднял глаза на него. Покачал головой.

– А может, твоя жена знала его? Ты не в курсе, она когда-нибудь работала для какой-то военной организации?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Уоткинс.

Альберт не ответил.

– Вам известно, кто они?

Альберт покачал головой. И Уоткинс попытался понять заданный ему вопрос.

– И кто такой Вильям Сандберг?

Альберт объяснил в двух словах. Вильям. Жанин. Письмо от Жанин, где она называла жену Сола. Исчезновения и мужчины в черных костюмах.

А Сол слушал и кивал. Они.

А потом наступила тишина.

– Здесь есть отличие, которое я не понимаю, – сказал наконец Альберт.

Уоткинс и Лео посмотрели на него.

– Твою жену наняли на работу.

Это одновременно был вопрос и констатация факта.

– Вильяма и Жанин забрали против их воли. Если в обоих случаях действовали одни и те же люди, они вели себя по-разному.

Уоткинс дернул головой.

– Она уехала добровольно. Но ее удерживали против ее желания.

– Откуда тебе это известно?

– В моем понятии знание своей литературы дает определенное преимущество. В результате дьявольски хорошо учишься читать между строк.

Он опять попытался улыбнуться, но снова безуспешно. И объяснил:

– Мы контактировали. Не ежедневно, но она присылала открытки. Обезличенные короткие послания о погоде и ветре. Буквально. А мы никогда не разговаривали об этом. Но это означало, что она жива. И кто-то мешает ей написать то, что она действительно хочет.

– На них стоял штемпель Берна? – спросил Альберт.

Уоткинс поднял на него глаза.

– Иногда, – ответил он просто. – Иногда Берна, иногда Инсбрука, иногда Милана. Никогда из одного места два раза подряд, и, если имелась какая-то закономерность, я ее не увидел.

– И повсюду видны Альпы.

Это сказал Лео. Он уже достал телефон Кристины, вывел на его экран карту и попытался найти на ней промежуточный пункт между тремя названными точками.

– Так мы в любом случае получаем некую область. Где-то здесь.

Сол вяло кивнул.

– И это в принципе не говорит ничего. Там где-то. Но где конкретно?

Он посмотрел на них. Извиняющийся взгляд.

– Просто я размышляю над этим уже скоро год.

Они какое-то время сидели молча. Словно исчерпали тему разговора, но у них у всех, казалось, остался еще один пункт в повестке дня, и никто не мог придумать, как к нему перейти.

Постоянный шум голосов, звуки поездов, которые приходили, тормозили и уходили, номера перронов и время, выкрикиваемые по репродукторам.

И в конце концов их молчание продолжалось так долго, что не понадобилось больше никакого перехода. И Альберт наклонился вперед:

– Может, тебе известно еще что-нибудь? Но ты сам не знаешь об этом?

– О чем ты?

– Не знаю. Просто, по моим данным, они боятся этого.

– Они? Боятся?

– Да.

Альберт задумался и посмотрел на Лео, как бы проверяя, что подобрал правильные слова.

– Они боятся катастрофы. И что ты сидишь на решении, – сказал он, внимательно посмотрел на Сола, словно сейчас задал вопрос и ждал ответа.

Сол окинул взглядом двух молодых мужчин по другую сторону стола. Он искал способ перевести разговор на то, что хотел сказать, и взамен они сделали это за него.

Он огляделся. Нервный взгляд снова. Но он был еще более активным сейчас, как будто сама тема беспокоила его, как будто они вступили на огороженную территорию, задав прямой вопрос.

– Как уже сказано, – ответил он. – И я повторяю это снова. Мне ничего не известно.

Ударение на ничего. И серьезные глаза. И что-то здесь не сходилось.

– И в таком случае, – спросил Альберт, – почему ты боишься?