твои гладки
Уу как я на тебя разозлён
Ты все хочешь чтоб был я влюблён
В темноте только женщина — Бог
Среди голых — женщина Бог
Средь красивых тогда отбор
А все умные — это сор
Мудрецы стыдливо идут
Пронося животы из воды
и кривую ногу́ и дырявую грудь…
Женщина без тебя я ничего
совершеннейший я дурак
и могу умирать или жить
это уж всё равно без тебя…
Вот полетели облачка
какие быстрые они
Меня запомнили что жил
Да был такой средь нас ходил
Когда ушёл не знаем мы
Куда ушёл? Да в царство тьмы
Над ним работает червяк
он в клеточку носил трусы
и просыпался от осы
влетевшей в летнее окно
ходил в соседнее кино
и кроме этих был поэт
Ура! Ура! Его уж нет.
Серьёзные большие вещи нужно решать максимально простыми средствами
Ты — меня
Я — тебя
Ты — меня
Я — тебя
Ты меня а я тебя
Ты жила —
и я жил
Ты жила я жил
Мы жили
Ты в одной могиле
А я в другой могиле
Почему развели разъединили! разъединили!
Полностью нету мне ничего. Чаю мне с сахаром нету
Нету пирожных во рту никого.
Десять килограммов муки!
Испачкал ботинок и брюки потом.
на этой свалке воняет котом
и грустные чувства глядятся в окно
Лимонов Лимонов
А Лимонов
А Лимонов
В чёрной шляпе шёл гулять
обонять и осязать…
Мы все поэты. Нас всех надо расстрелять. Пусть живут только жабы на этом дне… Пропади ты болото…
Русская икона
накрытая попоной
увёз наполеоновский солдат
А в этой церкви свежей
стояли кони тоже
Я обращаю ответвлённый взгляд
и солнечно и редко
дымилась наша клетка
земля нам отведённая судьбой
и жил на ней Лимонов
пока ещё не старый
но чем-то диковатый и смешной
Вот не знает Чурилов
Что Лимонов поэт большой
А мы с ним дорогие друзья
А когда он это узнает
то меня живым нельзя
Он живёт в Харькове тихом
что похож на пустыню летом
Никогда он моих стихов
В руки брать не умел читать
И ещё многие не знают
Что Лимонов поэт — и какой!
А я с этим чувством встаю
и спать тоже с ним ложусь
я знаю свою судьбу
и трепещу от неё
манит меня она пальцем
заговор у ней на губах
нет не надо мне тайны твоей
я глухой для цели такой
не поведай того что будет.
В золотом соке солнца
Купались лавочки городские
Инвалиды и больные
сидели молча
И уже целый час я ищу своих ран череду
с тёмной ночью давно обнимался
обдеру с тебя племя коры
Ах какая красивая ты
так и хочется есть тебя чавкать
заедая пушистым листом
Мы легли на кровать
Я танцую и ты
Что любовь свои запахи льёт
это так хорошо и печально
Ноздри дробно стучат на заре
Красных крыш мне открылась равнина
Так бы жил так бы жил
Плакать надобно в белый платок
Орошая его понемногу
В пивной. Не снести оскорблений ему. Плечи сдвинулись. Тоже доказывает. и слова ни о чём. Лучше б все помирали!
Понимаете правду смертей? Как воняют они как мерзенны. И особенно старых поток! До чего препротивно на них опираться. Неприятно им песни давать.
Я веду на вокзал свою нищую старую тётю. Словно я есть еврей над которым виется дымок.
Моя нация есть этих русских безумное племя. Это я оттого так впадаю порою во тьму…
Золотистые думы голов. эти красные думы. Перескок перепрыг и удар! У нас климат жестокий. квартиры у нас морозны. У нас утром в кальсонах тёплых в воскресенье мужчины сидят. Долго думают в зеркало глядя. Да и женщины тоже верны на заре. Они могут влачиться подобно любимой собаке и вылизывать пятки. и страшно глядеть на тебя. как заснёшь так наклонится.
У. у. до чего страшны очи. Угадай ее мысль…
Как красива собачая жизнь!
В грязной комнате жил. Вход с мороза один коридорчик. Узкий маленький туалет. Как красиво зимой. было жарко в одной рубашке. выходил на мороз и стоял на босую ногу
Почему мне себя не любить. Ведь я очень красив. По какому-то странному счету. Если больше представить чем может любить человек
Мне все женщины матерью