Меньшевистская Грузия не желала уступать Ингилойский регион. Однако у азербайджанцев, у которых этот краешек их республики именуется Закаталы, имелись свои аргументы. Естественно, Орджоникидзе не мог разделять мнение меньшевиков. Спорную территорию было решено закрепить за Азербайджаном.[131]
А какую точку зрения разделял лично Сталин?
Он получал много писем от тамошнего грузинского населения.
А я помню, что как-то раз мне довелось принять агронома – человека, возмущённого потерей исторической области Грузии. Агроном рассказал, что со своими претензиями он ещё в меньшевистские времена побывал на приёме у Ноя Жордания. Тот, встав у карты, принялся разглядывать её и искать ингилойские земли на… западе Грузии. (Выходит, сей «отец нации» даже не предполагал, что искомые земли лежат на крайнем востоке возглавляемого им государства. – В.Г.) Сообщая об этом, мой эмоциональный посетитель стукнул себя по лбу и заявил:
– Я ещё тогда понял, что потерянного нам не вернуть!
Хочу подчеркнуть, что разговор со Сталиным на эту тему происходил в 1946 году. Тогда весьма реальной была перспектива советизации северной части Ирана, населённой преимущественно азербайджанцами. Мне дали понять, что в случае удачного развития событий Иранский Азербайджан воссоединится с Азербайджанской ССР. После чего и можно будет вернуться к проблеме Ингилойского региона.[132]
Помнится, после войны шли также разговоры о необходимости возврата грузинских земель, оставшихся в составе Турции.
Этот вопрос поднял сам Сталин. Вначале демарш по поводу своих исконных территорий предприняли армяне. Опубликовали соответствующие документы, подтверждающие их претензию к Турции и историческую правоту. Сталин предложил и грузинам высказаться по проблеме их территориальных интересов. Я попросил Джанашия и Бердзенишвили подготовить аргументированные документы.[133] Они успешно справились с задачей. Я слегка отредактировал написанное ими и отослал Сталину с просьбой поместить материал в «Правде».
Сталин отклонил просьбу: Почему сразу – в «Правде»? Печатайте у себя, а «Правда» перепечатает.
Мы так и поступили. Реакция Турции была весьма негативной. Нас обозвали кем-то вроде краснокожих, претендующих на территорию США. Так что, кроме возмущения мировой общественности, мы ничего не достигли. (Имел ли К.Чарквиани в виду под «мировой общественностью» кого-либо ещё, кроме США и их сателлитов? Среди «демократов» популярны байки о мировом общественном мнении, которое, дескать, тотально на их стороне. Дело не только в том, что в действительности это зачастую довольно узкое мнение небольшой части мировой общественности либо мнение правящих кругов, а не народов. Но также в том, что данная лексика не вяжется с тональностью интервью. Да и не боялся сталинский Советский Союз никакой реакции недружественных государств. Кстати, в требованиях «краснокожих» тоже нет ничего необычного. Особенно, если учесть, что сегодня в США к ним добавляются сепаратистские тенденции среди «коричневокожих» и «чернокожих» – именно так «белокожие» американцы нередко кличут латиноамериканцев и афроамериканцев. – В.Г.)
А реальный шанс возврата территорий был?
Возможно, рассматривался силовой вариант, хотя в мире превалировали антивоенные настроения. Как бы то ни было, это дело потихоньку спустили на тормозах. После смерти Сталина по распоряжению Хрущёва была составлена нота, по которой мы отказывались от каких-либо территориальных притязаний (в отношении сопредельных государств. – В.Г.).[134]
5
Полагал ли Сталин, что Россия может ассимилировать нерусские народы? Поддерживал ли он такой курс?
Никоим образом. Я беседовал со Сталиным о языкознании, когда он подключился к шедшей тогда дискуссии. Сталин никогда ничего не говорил о появления в стране в будущем одного общего языка.[135] Исходя из этого, об ассимиляции народов не могло быть речи. Не верил он в это. Напротив. От его имени нередко исходили требования к руководителям партийных организаций – к сожалению, они носили эпизодический характер – работать на местном языке.
Мы придерживались этого, хотя, признаюсь, последовательности не хватало. Делопроизводство чаще всего велось на русском. Причиной тому было наличие сотрудников, не знавших грузинского языка, в аппарате республиканского ЦК включительно. Решающим фактором, конечно, являлось то, что общение с союзными органами происходило только на русском языке, на нём же составлялись все документы для Москвы. Правда, документы для местных парторганизаций республики, для райкомов рассылались после перевода их с русского на грузинский язык.
Может, он и не верил в слияние языков, но ведь считал, что господство русского языка на всей территории Советского Союза неизбежно.
Россия – огромная страна. Именно она придавала форму, а также содержание всему Союзу. Поэтому русский язык был наиболее распространён. Он обоснованно представлял собой средство межнационального общения народов СССР.
Что касается других языков, то, на мой взгляд, кроме армянского и грузинского, ни один из них не прошёл того пути развития, который позволяет выразить с их помощью всё. Уверен, что даже в Прибалтике местные языки не совершенны. Ведь там в прошлом долгое время государственными языками были немецкий и польский.
Какие в этой связи перспективы имела Грузия?
Сохранение национальной самобытности было одним из главных векторов моей работы. Для меня было ясно, что Грузия вечна, как вечен её народ, которому не грозит исчезновение или растворение. Это, по моему глубокому убеждению, было абсолютно исключено. Укреплялось моё убеждение тем, что культура Грузии успешно и быстро развивалась. За годы советской власти в разы выросли тиражи книг. Количественные показатели в таком деле имеют огромное значение.
Я всегда полагал, что Грузия находится в опасном геополитическом окружении, подвержена большим рискам (вне СССР. – В.Г.). Относительно перспектив скажу, что видел свою республику, её культуру в едином советском пространстве. Выход из него считал неверным. Вот тогда-то, при столь явном просчёте возникла бы угроза ассимиляции, потери языка, да и всего остального.
Что мы могли бы противопоставить лавине опасностей с востока и с юга. Пожалуй, ничего. Если в те годы возможная беда для Грузии была менее вероятной, то сейчас картина изменилась. Появились и укрепились такие государства, как Пакистан, Иран, пробудился Ирак, идёт консолидация в арабском мире… (Неясно, почему К.Чарквиани обошёл молчанием Турцию, другие страны НАТО. Или это просто не попало в текст интервью? – В.Г.) Своевременный союз с Россией определил нынешнее положение Грузии, конфигурацию её границ, возвращение ей Аджарии, земель Боржомского ущелья.[136]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});