Как часто ты встречался и разговаривал по телефону со Сталиным? Где это происходило чаще всего?
Я бы поставил вопрос в ином плане. Дело не в количестве встреч. Ведь, как только началась война, мы длительное время вообще не виделись. Запомнилась встреча в начале июля 1941 года, когда состоялось его известное выступление. (Имеется в виду выступление И.В.Сталина по радио 3 июля 1941 г. – В.Г.) Оно застало меня в пути, когда я вместе с партийными руководителями республик Закавказья направлялся в Москву. Переночевали в Ростове-на-Дону. Там же в аэропорту слушали его речь.[120]
Прибыв в столицу, сразу же связались с секретариатом. Вскоре и со Сталиным встретились.[121]
В целом регулярность встреч была примерно один раз в два-три месяца. Не считая осени – периода отпуска Сталина, когда он отдыхал по нескольку недель на побережье. Тогда мои встречи с ним могли быть почти каждодневными.
Встречались ли вы без свидетелей, тет-а-тет?
Весьма часто. Приезжая в Москву, я нередко удостаивался приглашения на Кунцевскую дачу днём.
Сталин днём бывал один, работал, читал. Поэтому мы имели возможность беседовать без свидетелей. Подобное случалось и во время его отпусков. Иногда на беседе присутствовал Поскрёбышев. Гуляя по саду, мы разговаривали на разные темы. Конечно, я не могу утверждать, что был в курсе всех без исключения дел, которыми занимался Сталин. Но я затрагивал и общие вопросы, касающиеся всей страны, а не только нашей республики.
2
О семье, о личной жизни, о своих детях говорил что-нибудь Сталин?
Распространено ошибочное мнение, что Сталин не любил своих детей. Эти сплетни исходят от людей, ненавидящих Сталина. А он тепло относился к своим детям. Особенно любил дочь Светлану. Её я впервые увидел, когда ей было лет двенадцать. Она нередко восседала у отца на коленях. Он гладил её и с гордостью повторял: «Моя маленькая хозяюшка».
Сталин однажды с улыбкой поведал:
– Ребёнку я столько раз говорил «моя хозяюшка», что она, как-то войдя на кухню, начала давать указания. Настоящая хозяйка выпроводила её со словами: иди делать уроки, кухня не твоя забота… Одним словом, хозяюшкой ей не дали стать.
Что касается его взаимоотношений с сыном Василием, мне не всё ясно. Сталин был обеспокоен тем, что тот порой выпивал сверх нормы. Винил чекистов, с детства воспитывавших Василия. Особенно винил Власика, который сам был большим любителем «зелёного змия».
Утверждения, что Сталин не заботился о детях, это глупость. Он, несомненно, был заботливым отцом. Однако несомненно и другое – у него просто не было времени на большее участие в их воспитании.
Его старшего сына Якова я никогда не видел. Тот перед войной был уже женат и проживал отдельно от отца.[122]
Когда ты впервые встретился со Сталиным?
Первая личная встреча состоялась в мае 1939 года, а увидел я Сталина воочию ещё в 1926 году во время его посещения Грузии.
В честь высокого гостя в Тбилисском государственном театре оперы и балета был дан большой концерт. Публика знала, что в правительственной ложе находится Сталин. Поначалу его не было видно, но нескончаемые аплодисменты, перешедшие в овацию заставили его появиться. Длилось это недолго. Он сдержанно поклонился и опять скрылся в глубине ложи.
Всё-таки, когда и как произошла первая личная встреча?
Это произошло после моего избрания первым секретарём ЦК Компартии Грузии. Я приехал в Москву и находился на даче Берия. Как я уже говорил, это был 1939 год.[123]
Воспринимал ли ты его как грузина?
Да, разумеется. Но в первую очередь – в качестве грузина, который находился на очень высокой должности, руководил страной, где грузины, между прочим, решающей роли не играли.
Такому моему восприятию способствовало то, что Сталин прекрасно владел грузинским. Наедине со мной он всегда общался на грузинском. Но в присутствии негрузин вежливо предупреждал меня: «Говорите на общепринятом языке».
Он знал другие языки?
Нет, не знал. Учил немецкий, как мне помнится.[124]
Как Сталину удавалось сохранять знание грузинского? Ведь он был лишён частой разговорной практики.
В Москве были люди, с которыми можно было говорить по-грузински. Например, Алёша Сванидзе, его шурин, в семье которого Сталин неоднократно бывал.
Наконец, большое значение имело то, что он смолоду читал-писал по-грузински и родной язык глубоко проник в его сознание.
В каких других моментах проявлялась его национальная самоидентификация?
Прежде всего, в любви к грузинской литературе. Мы посылали ему все значительные издания выходивших в Грузии произведений. Он постоянно читал, высказывался о прочитанном. Так, он высоко ценил писателя Давида Клдиашвили.[125]
Издания, которые вы посылали, были только на грузинском?
Да. В год три-четыре раза книги ему посылали.
Каков был критерий сталинских оценок? Чему он отдавал предпочтение – социальной точке зрения автора или его художественному уровню?
Художественному. У Сталина был тонкий литературный вкус. Обратимся к воспоминаниям Константина Симонова. Там хорошо подмечено, как высоко Сталин ценил мастерски написанные вещи, как внимательно относился к присуждению премий по литературе. О каждом произведении, представленном к высокой награде, он имел свою, квалифицированную точку зрения.[126]
3
С 1950-х годов, особенно после XX съезда партии было распространено мнение, будто в эпоху Сталина Грузия находилась в привилегированном положении…
Я с этим не согласен. Это абсолютно не соответствует действительности. Никаких привилегий Грузия не имела. Однако неверна и бытующая у нас противоположная точка зрения, будто Сталин для республики ничего не сделал.
Может быть, привилегией позволительно назвать то, что руководство Грузии чаще некоторых других встречалось со Сталиным. Он много думал о развитии нашего цитрусоводства, чаеводства, виноградарства. Все постановления союзного правительства по этим вопросам были приняты по его инициативе.
Но следует иметь в виду, что это не делалось для оказания помощи лишь одной Грузии. Задача ставилась масштабнее. Решались проблемы развития этих сельскохозяйственных отраслей в других республиках. (Не говоря о том, что плодами щедрот грузинской земли, пользовалась вся страна, а не один какой-то регион. – В.Г.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});