Предательство может грозить каждому, будь это молодой фараон или глупая, безмозглая женщина, которая доверилась лживому валлийцу и отдала ему свое сердце.
Нефер пронеслась у ее ног, охотясь за колечком стружки, выпавшим из упаковочного ящика.
Шарлотта была благодарна своей любимице, что та отвлекла ее от мрачных мыслей, отложила в сторону папирус и стала смотреть, как она играет со стружками. Она не знала, надо ли ей наградить Нефер за то, что она напала на Дилана, или оттрепать ее за хвост.
– Сдается мне, что ты неплохо поработала над его внешностью, – произнесла она громко.
Кошка подняла голову, вопросительно посмотрела на нее и тихонько мяукнула.
Шарлотта надеялась, что раны, которые нанесла Нефер Дилану, не слишком серьезны. С другой стороны, она была уверена, что он заслуживает каких-либо знаков внимания с ее стороны. Рэнделл вчера достаточно о нем позаботился, принес ему чистую марлю, когда Дилан просидел на ее ступеньках несколько часов. Правда, в некоторые глубокие царапины может попасть инфекция.
– Ну, уж это его дело, – пробормотала она. – Зачем ему надо было лгать мне все это время, бегать за моей спиной в полицию, подозревать отца и меня в том, что мы занимались контрабандой?..
Она была настолько шокирована новостью о том, что Дилан обратился в Скотланд-Ярд с просьбой собрать сведения о ней и ее отце, что не обратила внимания, когда из-под стола раздалось угрожающее урчание Нефер. Слишком поздно она вспомнила, что ее кошка всегда с яростью встает на ее защиту.
Ну что ж, зато предатель получил по заслугам. Это было неплохое кровопускание. Чем больше она думала о Дилане, тем злее и печальнее становилась. После двух с половиной лет вдовства она наконец позволила себе на что-то еще надеяться. Ей следовало бы знать, что такая внезапная, дикая страсть никогда не бывает искренней. И вообще, как она могла довериться смазливому валлийцу, балующемуся стихосложением?..
Она вернулась к своим записям, но никак не могла снова сосредоточиться. Каждый раз, когда ее взгляд останавливался на росписи кувшина или на списке экспонатов, присланных из Каира, ее мысль соскальзывала на отношения с Диланом. Как мог он поверить, что она способна на противозаконную деятельность, на контрабанду? Неужели он так плохо ее знал, так не доверял ей?
Ей было невероятно больно, что он не доверял ей, однако это она еще могла бы ему простить. Но у нее в голове не укладывалось, как он мог подозревать ее отца.
Реджинальд Грейнджер был единственным ребенком в семье священника города Солсбери. Его матерью была руководительница церковного хора. Он окончил школу и самостоятельно подготовился к поступлению в университет. У этого молодого человека было огромное желание учиться, и он подавал большие надежды. Перед смертью он был известен во всем мире как один из самых выдающихся египтологов своего времени. Королева Виктория возвела его в рыцарское звание, ученые трех континентов уважали его и считали светилом науки. Никто никогда не позволял по отношению к нему критики или сплетен – до тех пор, пока Дилан Пирс не обратился в полицию с просьбой покопаться в его прошлом.
Мысль о том, что Скотланд-Ярд осквернил память ее отца, снова заставила ее рассвирепеть. Как он посмел натравить на ее отца полицию?! Сам факт, что сэр Реджинальд включен в список, означает, что кто-то всерьез подозревает его в причастности к низкой, противозаконной деятельности. За это Шарлотта собственными руками была готова выцарапать Дилану глаза.
Но еще сильнее она хотела вырвать его из своего сердца. Боль, которую причинил ей Дилан, была сильнее, чем от сотни царапин. Ее захлестнуло горестное осознание того, что ее снова ждет потеря, что они теперь расстанутся. Господи, она так надеялась, что наконец нашла того единственного мужчину, рядом с которым можно прожить жизнь! Но подозрения Дилана разрушили эфемерную возможность счастья.
Глубоко вздохнув, она подняла голову и осмотрела выставочный зал, в котором были размещены экспонаты из Долины Амона.
Раскрашенные саркофаги стояли в тени вдоль стен. В каждом лежала мумия члена царской фамилии или священника. Канопы, фигурки божеств и животных, алебастровая посуда – все эти экспонаты заполняли бесчисленное количество стеклянных шкафов. Невидящими глазами на нее уставились головы фаянсовых фигурок и базальтовых статуй. Даже при дневном освещении они внушали благоговейный ужас. Можно представить, как загадочно они будут выглядеть при свете газовых рожков, которыми планировалось освещать выставку.
Но самым замечательным экспонатом, гвоздем выставки была гробница из полированного известняка, которая стояла в центре помещения. Чтобы успеть вовремя завершить реконструкцию гробницы, Дилан работал как самый последний раб на строительстве пирамид. Он не зря старался – до открытия выставки оставался еще целый месяц, а гробница почти полностью готова к экспозиции. Рабочим оставалось только стянуть ее металлическими прутьями, чтобы каменные блоки крепче держались.
По спине Шарлотты пробежал холодок. На какое-то мгновение темный вход в склеп напомнил ей тот, в который в последний раз в своей жизни вошел Йен, чтобы исчезнуть там навсегда.
Какая чепуха, оборвала она себя. Почти три года прошло с той катастрофы, и она не позволяла печальным воспоминаниям отравлять свою жизнь. Неужели ей мало несчастий в сегодняшней жизни, чтобы еще ворошить прошлое? Кроме того, строители постарались очень тщательно восстановить гробницу, сделали ее настолько надежной, чтобы она выдержала наплыв тысяч посетителей. У Дилана было много новых интереснейших планов по организации выставочного пространства. Он не только ученый, но и художник.
Она могла лишь посочувствовать, что он упустил шанс получить пост директора Коллекции. Потому что как только Коллвилы услышали, что Дилан обращался в полицию за информацией об их частной жизни, они тут же забрали обратно свое предложение. Более того, они просто запретили пускать Дилана в музей. Если бы она не чувствовала себя оскорбленной его вопиющим недоверием, она бы посочувствовала, что судьба так несчастливо с ним обошлась. Хотя сама она оказалась в выигрыше в результате этого скандала. Следуя рекомендациям тетушки Хейзл, Колвиллы поручили ей возглавить подготовку выставки по Долине Амона. На сердце у нее было тяжело, но она хотела сделать все, что от нее зависело, чтобы воздать должное Долине – и своему отцу.
Она услышала приближающиеся шаги, гулко раздававшиеся в пустынных галереях музея. В проеме дверей показался один из музейных охранников. Он явно колебался, стоит ли ему входить. Шарлотта подумала, что сейчас не до конца оформленная выставка и в самом деле выглядит угрожающе и отталкивающе, особенно если за окнами стучит дождь и завывает ветер.