Междуречья. Но вскоре после его смерти Кир захватил город, и он стал одной из персидских сатрапий.
Так они сидели и разговаривали до первых лучей, три человека из разных концов земли, сыновья разных народов, молящихся разным богам.
* * *
Сын хозяина осторожно тормошил Исмена.
– Господин, за тобой пришли.
Исмен быстро встал, накинул пеплос, перекинул через плечо кожаный ремень с акинаком, только после этого проснулся. Вот что значит – привычка воина. Окончательно стряхнув сон, натянул сапоги, сполоснул лицо водой, чуть пахнущей тиной, и вышел во двор. Двое соматофилаков передали приказ: гегемон срочно хочет его видеть. Шустрый, но смышленый мальчишка, сын хозяина, уже подготовил его рыжую лошадь. Исмен хотел поблагодарить паренька, протянул ему золотой, но хозяин не разрешил сыну взять монетку:
– Прости, господин, но он сделал работу в два медных обола, а ты протягиваешь ему золотой.
– Пусть купит себе новые сандалии, – пожал плечами Исмен.
– Не надо ему привыкать к роскоши. Он с малолетства должен знать цену своему труду, – покачал головой хозяин.
Исмен ничего не понял, спрятал монету, вскочил на лошадь и отправился по утренним, солнечным улочкам к дворцу Навуходоносора. Стены дворца так и сияли в утренних лучах голубой глазурью с позолотой. Чудо вавилонских зодчих возвышалось тремя уступами над городом. Стройные колонны поддерживали своды. А на уступах пышно цвел низенький кустарник, отчего казалось – дворец охватывали разноцветные ожерелья. На входе его встретили хранители: высокие каменные изваяния с телом льва, головой человека и расправленными орлиными крыльями.
Исмен въехал во двор, сошел на землю, передал коня охраннику. У распахнутых позолоченных дверей его встретил Парменион.
– Хайре! – приветствовал его Исмен. – Зачем меня вызывал Александр?
– Он тебя не вызывал, – ответил старый воин. – Я послал за тобой. Надо подготовить снаряжение гегемона. Мы отправляемся в Сузы.
Они шли по длинным коридорам. Шаги гулко отдавались под сводами.
– Но почему Александр сам не прислал приказ? – удивился Исмен.
– Гегемон пока не знает, что я отдал распоряжение командирам собирать отряды и выходить из города.
– Зачем ты это сделал?
Парменион раздраженно передернул плечами, ничего не ответил и зашагал еще быстрее.
Двое евнухов с поклоном распахнули створки резных дверей. В круглой просторной комнате находился небольшой бассейн, выдолбленный прямо в каменном полу. В бассейне среди пестрых лепестков, в теплой ароматной воде нежился Александр. Две обнаженные рабыни сидели рядом, массировали ему тело. Музыканты за ширмой наигрывали томную тягучую мелодию. Еще две девушки тонкими струйками подливали горячую воду в бассейн из больших медных кувшинов.
– Парменион? – хриплым, чужим голосом воскликнул Александр, глядя на полководца из-под припухших, полуопущенных век. – Ты решил присоединиться ко мне? Что ж, скидывай одежду, залезай.
– Все вон! – тихо, каменным голосом приказал Парменион. Рабыни застыли, музыка оборвалась.
– Пошли! – нехотя прикрикнул Александр.
Музыкантши быстро удалились. Девушки вылезли из воды, накинув тонкие пеплосы, прошлепали босыми ногами к выходу.
– Что на этот раз? – раздраженно и немного устало спросил Александр.
Исмен удивился, до чего изменился лик гегемона. Казалось, он постарел лет на десять. Темные круги под глазами, опухшие веки, кожа с желтизной на небритых щеках.
– Еще неделя такой распутной жизни – и у тебя не останется армии. Твои воины жиреют и превращаются в пьяниц, – прошипел Парменион.
– Они заслужили отдых.
– Враг еще не разгромлен. Дарий – живой, и собирает новые силы. Антипатр бьется со спартанцами. В Финикии горные племена подняли бунт…
– Довольно! – прервал его Александр. – Только, только я начал забывать о моих страхах, – и тут ты, словно черный демон из-под земли вылез и напоминаешь мне о них.
– Пока ты помнишь о страхах, ты еще жив, – парировал Парменион.
– Все! Я подчиняюсь тебе. Исмен, готовь коня, – обиженно закричал гегемон.
* * *
Унылая пыльная дорога протянулась сквозь иссушенные солнцем поля. Александр ехал впереди, непривычно сутулясь. За ним следовали гетайры, опухшие от пьянства. Александр не хотел ни с кем разговаривать. Рассеяно выслушивал донесения конных разведчиков. Постоянно подзывал Исмена и требовал воды. Жадно припадал к кувшину. Когда Исмен предложил ему слабого вина, Александр только понюхал кувшин, скривился, с отвращением отвернулся.
– А ты где все это время был? – вдруг спросил он у Исмена. – Я тебя не заметил на пирах. Помню… Да, я пару раз требовал позвать тебя, но соматофилаки нигде не могли тебя найти.
– Я нес дозор на северной стене.
– С чего бы это? – искренне удивился Александр. – Все гуляли, а ты стоял в карауле?
– Разбойники из диких племен частенько приходят с севера и грабят бедные поселения, что находятся за городом. Жители прибегают к стражникам и просят помощи.
Александр покачал головой, но ничего не сказал.
– Дозволь спросить, гегемон, – прервал его размышления Исмен.
– Только не задавай слишком сложные вопросы, – попросил Александр. – Я все равно не смогу на них ответить. Голова раскалывается…
– Он не сложный. О каких страхах говорил Парменион? Разве ты чего-нибудь боишься?
Александр криво усмехнулся.
– Только глупец ничего не боится. Ты когда последний раз испытывал страх, ужас, который пробирает до самых пяток?
– Недавно. Когда мы рвались в самый центр персидского войска. Я очень боялся, – честно признался Исмен. – И Томирис боялась до слез.
– Страх, он всегда в тебе. Страх – твое второе я. Это не слабость. Страх помогает человеку выжить. С ним сживаешься, затыкаешь ему рот, когда он слишком сильно орет тебе в ухо, даешь ему под дых, когда он сжимает твои внутренности, но убить его или даже победить окончательно – нельзя.
– Но чего боишься ты? Разве сын бога…
– Тебе перечислить все? Дня не хватит. Я боялся с самого детства, что меня придушат завистники отца или родственники тех родов, что претендуют на власть. Я помню, как однажды ко мне в покои пробрался убийца. Кто его нанял, до сих пор неизвестно. Мне было тогда лет шесть.
– Как ты спасся? – в ужасе замер Исмен.
– Моя мать не доверяла слугам и на ночь ставила у порога кувшин, внутрии которого спала египетская кобра. Убийца споткнулся о кувшин и расколол его, тут же был ужален. Он еще пытался дотянуться до моего ложа. Я до сих пор прекрасно помню, как он пытался ударить меня ножом, а глаза его стекленели, и тело билось в предсмертной конвульсии. После этого я неделю сидел в углу, дрожа от страха. Как только меня не уговаривали вылезти на свет. Согласился лишь после того, как отец подарил мне собаку. Огромный такой зубастый пес, которые у нас в горах охраняют стада от волков. Много натерпелся в детстве страхов и сжился с ними, – развел руками