под глазами и нездоровую бледность. – Все время представляю себе, сколько фанатов ждут книгу, ждут, пока я допишу. Прямо не знаю, как я все это выдержу.
Берни села рядом с Сарой и обняла ее за плечи.
– Знаешь, твоя мама тоже далеко не всегда лучилась уверенностью. Ей тоже приходилось нелегко.
– По крайней мере, она знала, что способна написать книгу. А насчет меня вердикта пока не вынесено. Я полнейшая неизвестность.
– Ну нет, солнышко. Сейчас ты уже известная неизвестность.
Сара отодвинулась и посмотрела на Берни скептически.
– Это как?
– Слушай, я не писатель. Готовка, кафе – вот, пожалуй, и все мое творчество. Но даже я знаю, что творческое мужество означает способность заглянуть в бездну неуверенности в себе – а потом все равно пойти и приготовить чаудер. Без каких бы то ни было гарантий результата. Просто потому, что нечто в твоей душе зудит и просится на волю.
– И это делает меня известной неизвестностью?
– Ты готова попытаться – несмотря на страх.
Сара кивнула.
Берни подошла к плите налить чай.
– Помню, как прошлой весной твоя мама говорила о пятой книге: «А вдруг это год моего провала?»
Сара так и подскочила.
– О пятой книге?
– Кажется, да. Толком не помню. Но как бы там ни было…
Сара схватила ее за руку.
– Это я пишу пятую книгу. Вы, наверное, имели в виду четвертую?
Берни засмеялась.
– Точно. Я просто перепутала.
– Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что уверены, что речь шла о четвертой книге.
– Ну для чего твоей маме было бы заставлять тебя пройти через это все, если она уже написала пятую сама? Я просто оговорилась. Не обращай внимания.
– Ну ладно, вы правы. Конечно же, правы.
Глава 35
Художественная литература была изобретена
в тот день, когда Иона вернулся домой и сказал жене,
что его не было три дня потому, что его проглотил кит.
Габриэль Гарсия Маркес
В ту ночь Сара спала урывками и проснулась перед самым рассветом под звуки дождя. В голове все крутились слова Берни о том, что мама писала пятую книгу. Наверняка это оговорка. Совершенно понятная ошибка, так каждый может.
А вдруг – все-таки нет? Что, если мама и вправду работала над пятой книгой?
Сара постаралась прогнать эту мысль. Она искала эту рукопись много дней – и ничего не нашла.
В Бетесде.
Спрыгнув с кровати, Сара отправилась в кладовку при мамином кабинете. Щелкнула выключателем, щуря заспанные глаза, не успевшие приспособиться к свету после темноты.
Что, если?..
Что, если мама и в самом деле написала последнюю книгу. Берни упоминала, что Ник иногда помогал Кассандре в минуты творческого упадка. Обсуждала ли она с ним пятую книгу? Нет. Он бы непременно сказал ей, Саре. Он ни за что бы не утаил от нее такую важную информацию.
Сара вошла в кладовку. Там стояло множество коробок, в которые она до сих пор не заглядывала. И, учитывая, сколько оборванных ниточек она уже успела обнаружить до сих пор, она была решительно не готова искать новые.
Она покачала головой.
Нет. Нету тут никакой пятой книги.
Сара выключила свет и забралась обратно в постель.
Но спать не могла. Если мама и правда писала эту книгу, разве не логичнее всего было бы хранить ее именно тут? Сара закрыла лицо руками. А вдруг рукопись все это время была тут, в коттедже?
Снова встав, она обреченно зашагала в кладовку. Вытащила первую коробку и принялась просматривать каждую папку, каждый клочок бумаги. По большей части попадалось всякое личное: памятные мелочи из детства Сары и Анны, старые открытки на день рождения, рисунки, табели с оценками. Фил рассказывал, мама привезла эти коробки сюда несколько лет назад и все собиралась как-то их разобрать и упорядочить.
Сара распаковывала тысячи историй, времени на ностальгию у нее не было. В кабинете начали расти стопки со всевозможными документами, фотографиями и папками с первыми главами «Эллери». И ни следа пятой книги. Сара включила мамин компьютер и принялась методично просматривать файлы, которые хранились там, а не дома.
У мамы была уйма времени на то, чтобы написать эту книгу еще до болезни. А уж когда она заболела и решила поручить книгу Саре, то и подавно должна была как-то подстраховаться на случай, если у Сары ничего не выйдет. Не стоило ли тогда все-таки припрятать книгу – где-нибудь? Ну должен же у мамы быть запасной план?
Сара просмотрела вторую коробку. По-прежнему ничего.
Руки у нее тряслись. Если книга найдется – для нее это будет означать мгновенное избавление от кошмара. Правда же? Люк на волю! Путь к бегству.
Но она уже так долго и так тяжко трудилась. Так ли она и в самом деле мечтает об избавлении? Она продолжала искать, сама не зная, чего в сердце больше – страха или надежды.
Когда она закончила с последней коробкой, давно перевалило за полдень. Сара лежала на полу, уставившись в потолок. Ни следа пятой книги – ни хотя бы открытки, хотя бы записочки. Сара убила на поиски целый день. Она была устала, раздосадована и сердита – и на мать, и на себя саму. Хотелось плакать, визжать от злости или все сразу. Кроме того, она весь день не проверяла телефон, так что, когда в дверь постучали, лишь закрыла глаза рукой и решила не обращать внимания, но Гэтсби залился радостным лаем.
Стук повторился, уже громче.
– Сара? Это Ник.
Она вскочила. Ник? Он же должен вернуться только завтра? Она вдруг остро устыдилась своего вида и общего разгрома в коттедже. Она хоть зубы сегодня чистила?
Может, просто проигнорировать? А потом перезвонить. Мол, была в душе. Гэтсби лаял и скреб дверь лапой. А потом оглянулся на Сару и заскулил.
Сара пригладила волосы, решительно набрала в грудь воздуха и открыла.
Лицо Ника просияло счастливой улыбкой. Он обнял Сару, почти оторвав от земли, но Сара ощущала себя грязной и задеревеневшей, как после недельного похода и житья в палатке.
– Жива? Когда ты перестала отвечать на мои эсэмэски, я решил, у тебя очередной забег. – Взгляд у него был ясным и открытым, улыбка – беззаботной. Он наклонился к Гэтсби и взъерошил ему шерсть на холке. – И как… хорошо пишется?
Сара закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.
– Не очень.
Она пригласила Ника в дом. Он обвел быстрым взглядом горы бумаг и коробок.
– Ого! Что тут происходит?
По идее, Сара должна была куда сильнее радоваться, что он приехал. Она и