— Что? — с любопытством спросил я.
— Связи! — улыбнулся он.
— Каким-то ты уж очень кружным путём пошёл связи искать, — рассмеялся я.
— Мы с тобой к этому разговору через десять лет вернёмся, хорошо? — подмигнул он мне. — А пока… Я приятно проведу время в приятной компании, — всем своим видом он демонстрировал свой интерес к Регине.
Но, к моему огромному удивлению, она посмотрела на него, как на умственно отсталого. В её взгляде было и отвращение, и сострадание. Таким взглядом в мужчине можно убить всякое желание. Правда, как оказалось, не в итальянце. Встав в охотничью стойку, он собрал в кулак всю свою харизму и обаяние и включил режим супермачо. Галантность его зашкаливала, итальянки, наверное, уже давно растаяли бы и растеклись, но наших девушек этим не проймёшь. Смешон тот несчастный, что комплименты говорит и богиней зовёт. Портфелем по спине или за косу дёрнуть, вот, это по-нашему, это, блин, настоящая любовь.
— Мартин! — вскочила недовольно скривившаяся Регина. — Пересядь на моё место, пожалуйста.
Немец покорно встал и поменялся с ней местами.
Альфредо недоумённо взглянул на меня, дернув бровями, спрашивая, в чём дело? Также, одними глазами и бровями, ответил, что понятия не имею и перевёл разговор на другую тему.
Выяснил, что у Альфредо всего по две пары и то не каждый день. По пятницам они не учатся. Предложил ему и Мартину встречаться за обедом. Парни моё предложение охотно поддержали. Ну, и слава богу.
Потом попросил Альфредо рассказать про Сицилию, наши парни приставили стулья к нашему столу и остаток перерыва мы наслаждались очень эмоциональным рассказом итальянца на ломанном русском.
В прошлой жизни на Сицилии побывать не удалось, но слышал о ней много от друзей. Свежайшая рыба на прилавках рынков, восхитительный кофе, доброжелательный и высокий сервис в ресторанах, ну а еще — мафия, конечно. Найти бесплатный пляж, приехав дикарем, практически невозможно. И цены дикие, просят по двадцать евро за несколько часов на платном пляже.
Почти все это и подтвердил Альфредо в своем эмоциональном выступлении перед нами. Возможность поговорить о родине настолько его захватила, что он даже и про Регину на время забыл. Как оказалось, к ее облегчению.
После пар позвонил в Клайпеду, передал жене и всему персоналу родильного отделения большой привет из Москвы. Новостей там не было никаких. Потом поехал на Лубянку. Капитан Румянцев приветствовал меня по-деловому кратко.
— Хорошо, что быстро смог приехать, — проговорил он. — Тут из-за твоей лекции у нас бои начались местного значения. Генералы чуть не до хрипоты спорят.
Он привёл меня в свой кабинет, усадил за стол и выложил листы бумаги.
— Мне поручено взять с тебя пояснения по следующим вопросам, — откашлялся он.
Отметил, что в этот раз без магнитофона. Стало понятно, что острота вопроса однозначно ниже, чем тогда, когда меня допрашивали про неслыханные познания в работе рыночной экономики. Но все равно неясности остались…
— Ну хоть намекните, у меня есть какие-то проблемы? — спросил его.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Да нет, никаких особых проблем. Ты же с нашего разрешения выступаешь, и от тебя и хотят услышать без купюр, что ты думаешь. Я специально уточнил у своего начальства после твоей лекции, когда сам на ней переволновался, установка именно такая.
— Тогда есть такая просьба. Если неожиданный звонок вот такого рода не влечет за собой потенциальных проблем с Комитетом, то просьба как-то намекать на это. Сказать, что это обычный рабочий процесс, и все будет по-домашнему. Выбивают из колеи, знаете ли, вот такие звонки, когда ничего не объясняется.
— Да ладно, честному человеку нечего бояться! — с пафосом сказал капитан.
— Даже честному человеку легче просто перестать приходить сюда к вам читать лекции, чем переживать каждый раз при незапланированном звонке, когда сразу ничего толком не объясняется, — убийственно серьезным тоном ответил я.
Вот теперь Румянцев понял, что я не шучу.
— Ладно, тогда буду говорить, что все в порядке. Так пойдет?
Кивнув, в свою очередь, понял, что я им реально нужен с этими моими лекциями. Капитан испугался, что я реально соскочу, а ему за это влетит.
Сел за бумагу отвечать на вопросы.
Первый вопрос — насколько лояльны СССР кавказские республики?
Понятно, эту тему мы на лекции практически не затронули. Написал следующее:
— В наибольшей степени лояльны Грузинская ССР и Азербайджанская ССР, в меньшей степени Армянская ССР из-за больших армянских диаспор в США и Франции. В этих республиках сильно развит сектор теневой экономики, и сбыт производимых в нем товаров на огромном советском рынке является главной причиной для местных заправил любить Советский Союз. Между тем в них тлеют мощные конфликты, которые может пригасить только мощная советская власть. Это конфликт между Арменией и Азербайджаном за территории и конфликт между грузинами, абхазами, осетинами и аджарцами в Грузии. Серьезное ослабление власти Москвы неизбежно приведет к мощной вспышке межнациональных столкновений на территории Кавказа.
Второй вопрос — насколько проблемы Западной Украины распространяются на остальную часть Украинской ССР?
Написал:
— Антисоветская идеология, распространённая среди части граждан Западной Украины, неизбежно влияет и на граждан других частей Украинской ССР. Это единая советская республика, и выходцы с Западной Украины широко присутствуют на всей территории республики в органах власти, получая, тем самым, возможность насаждать антисоветскую идеологию. Этому способствует достаточно мягкое отношение после войны к тем, кто поддерживал фашистов против советской власти. Коллаборационисты отделались не такими и большими сроками, и серьезно способствуют в данный момент распространению антисоветской идеологии на территории республики.
Все — всего два вопроса…
Румянцев взял у меня листки, прочитал, сказал — «краткость — сестра таланта», и проводил меня до проходной.
Выйдя из здания Лубянки на улицу, попытался просчитать, как и на что могут повлиять мои ответы. Надежды на то, что что-то изменится кардинально мало, но всё же хоть что-то делать надо, — думал я, идя к метро, чтобы ехать в редакцию газеты «Труд».