на ноги и доковылял до кресла. Сын видел, что герцогу осталось не так долго, и подчинился он исключительно от бессилия, а не из готовности вести переговоры.
На когда-то сильного и решительного мужчину было жалко смотреть, и Максимус с удивлением осознал, что теперь, по прошествии стольких лет, уже не злится ни за изгнание, ни за то, как отец относился к нему с детства. Перед главой культа Хибы сидел просто старый умирающий человек, испытывать злобу к которому было просто нерационально. Время уже отомстило ему больше, чем мог бы Максимус.
— Хочешь ты этого или нет, отец, сегодня я стану герцогом, — заявил он, сложив пальцы в замок, — завтра — королем, а через год — императором Эделлона. Но в память о нашей матери я готов пойти на уступки, и предложить тебе то, о чем ты мечтал всю свою жизнь. Либо я просто убью тебя, и никто не докажет, что я не имею права наследовать твой титул и власть. Так что ты выберешь? Возродить имперское наследие или сдохнуть от руки того, кто так похож на твою любимую жену?
— Что ты несешь, мальчишка?! — воскликнул герцог, пытаясь подняться со стула. — Хочешь развязать мятеж? Думаешь, у тебя будут хоть какие-то шансы? Да королевская гвардия магов сотрет тебя и твой культ в порошок, стоит тебе только явиться в столицу!..
Сын улыбнулся.
— Разве ты еще не понял, отец? Магия на меня не действует, — сообщил он, склоняя голову на бок.
— Этого не может быть, я просто стар и мне не хватило сил пробить твою защиту… — не поверил герцог, подыскивая оправдания тому, что не смог вырваться из сыновьей хватки. — Твой Хиба совсем запудрил тебе мозги!..
— Хибы больше нет, — откинувшись на спинку кресла, сообщил Максимус. — Можешь считать, что я лично убил его. А заодно расправился с теми, кто мог бы доказать, что наша семья имела к нему какое-либо отношение.
Герцог дернулся, но ничего не сказал. Он ощущал слабость и собственную беспомощность. Даже если изгнанный сын, которого официально так и не вычеркнули из клана, врет, то что слабый старик может ему противопоставить?
— Допустим, я тебе поверил, — кивнул отец. — И что теперь? Мне написать отречение в твою пользу, чтобы ты утопил Хоккен в крови?
— Не нужно отрекаться, отец, — улыбнулся Максимус. — Ты просто передашь мне титул, а сам останешься жить здесь в нашем родовом замке. Почетно доживать свою старость. Кто знает, может быть, тебе удастся протянуть достаточно, чтобы увидеть, как твоя кровь вновь занимает положенное ей по праву место.
Герцог опустил голову и вздохнул. Максимус знал, на что давить, ведь на протяжении долгих поколений императорская кровь в жилах рода Торн взывала к возрождению Империи Эделлона. Поколениями клан жил лишь мечтой о том, как его знамя вновь поднимется над всем континентом.
— Хорошо, — скрипнув зубами, выдохнул старший Торн. — Я напишу бумагу.
— Я знал, — самодовольно улыбнулся Максимус, — что мы с тобой договоримся, папа.
Конец седьмой книги.