не то же самое, брат? Что сделал лично ты, чтобы спасти жителей деревни, которую я, демон, защитил оружием, привезенным мальчиком? Помолился перед своим божком? Постоял в сторонке с благостным лицом? О да, это действительно полезно.
Чувствуя, что разговор сворачивает не в ту сторону, священник потянулся к левому запястью. Защитный артефакт, выданный по личному приказу старшего брата, мог временно сделать своего владельца неуязвимым.
— Передай своим братьям, Курт, — Индарг медленно стал оседать, погружаясь в почву под ногами, — демоны презирают трусость. И если «Чертополох» позовет нас сражаться с вами, мы с радостью откликнемся на его зов. И я буду гордо шагать в первых рядах.
Брат Курт остался стоять посреди леса в полном одиночестве, продолжая держаться за защитный артефакт на руке. Шумел ветер в кронах деревьев, пели птицы — пока еще далеко, но вскоре покажутся и те, что затаились с появлением демона.
Мир продолжал существовать, и теперь произошедшее уже не казалось таким чудовищно ошеломляющим. Просто очередной день, каких брат Курт повидал уже немало в Чернотопье.
И хотя его вряд ли можно было назвать искренне верующим, но сам перед собой мужчина, лично убивший не один десяток людей ради братства, мог быть честен — демону удалось посеять в его душе сомнения.
Что скажешь ты, Курт, когда Райог спросит, достойно ли ты прожил дарованную тебе жизнь?
* * *
Северо-восточная граница Гироштайна, лагерь войск ее сиятельства Саломеи фон Ней.
— Графиня.
Солдаты королевского совета, смешанные с людьми Равенов, выстроились перед шатром хозяйки земли. Впереди, сияя начищенным доспехом, возвышался аристократ с настолько знакомым лицом, что Саломея на миг решила, зрение ее подводит.
— Мое имя Кирион Шварцвуд, я командующий этой части сводной армии Крэланда, — слегка наклонил голову мужчина, как две капли воды похожий на Киррэла Шварцмаркта, если бы тот был постарше лет на пять. — Мы прибыли для усиления ваших гарнизонов.
Салэм протянула ему руку, и мужчина легко коснулся ее пальцев своими. По положению они были равны, однако на поле боя приветствовать графиню, как даму, Кирион не мог — традиции приравнивали Салэм к командиру армии, следовательно, и отношение к ней должно быть иное, чем в мирной обстановке.
— В таком случае вы прибыли как раз вовремя, — ответила она, вглядываясь в столь знакомое лицо. — Мои люди готовы выступить на Аронию завтра на рассвете. Надеюсь, вы позаботитесь о безопасности моего графства.
После короткого конфликта с Меридией Равены не собирались отдавать власть пограничным владетелям. И только ради того, чтобы Салэм не переметнулась на сторону врага, прислали своих солдат. Не только в Гироштайн, разумеется, но все же прислать копию Киррэла к той, кто так тесно связан с Чернотопьем? Определенно, у брата Томаша есть чувство юмора.
— Сделаем все, что в наших силах, — заверил ее Кирион, и сделал знак своим людям.
Один из солдат тут же протянул своему командиру сверток.
— Также меня попросили передать это послание вам лично в руки, — сообщил командующий.
— От кого оно?
— От ее милости Равентурм.
Приняв посылку, Салэм не стала ее распаковывать при свидетелях. Ее отношения с Агнесс, конечно, нельзя назвать дружескими, однако казначей королевства наверняка не хотела бы, чтобы почта попала не в те руки. Или о ее содержимом узнали посторонние.
Шварцвуд отсалютовал ей и, зычно выкрикнув приказ, увел своих людей в сторону от лагеря войск Гироштайна. Силы графини хоть и считались лояльными Равенам, однако давать малейшую возможность возникнуть даже незначительным конфликтам, никто не собирался. А потому лагерь Кирион будет разбивать на расстоянии, во избежание.
Вернувшись в свою палатку, Салэм положила сверток на стол и, вскрыв печать с гербом Крэланда, вытащила несколько листов бумаги, исписанных мелким аккуратным почерком. Было заметно, что Агнесс не раз писала этот текст — слишком выверенным он был, ни одного лишнего слова, ни одной выдающей настоящие эмоции черточки.
Пропустив приветствие, Саломея вчиталась в переданный ей план захвата восточного корпуса предателей. Отпускать магистра ордена Марханы на чужую территорию Равены не хотели, а вот проредить число мятежников — с радостью.
— Что ж, казна графства как раз нуждается в поступлениях, — меланхолично подытожила Салэм, и сидящий в ее палатке Итан Верд кивнул. — Что ты знаешь о Кирионе Шварцвуде?
Дознаватель несколько секунд смотрел в потолок. Графиня уже привыкла к этим его паузам, когда мужчина перебирал в памяти какие-то давние события. И потому не торопила, прекрасно отдавая себе отчет, что если хочешь получить полный ответ, не нужно перебивать мыслительный процесс столь осведомленного соратника.
— Приемный сын, первый в линии наследования, — заговорил Верд. — Хорошо проявил себя во время войны с Меридией. Спас вдову Шварцвуд, за что и получил свое право. Прям, амбициозен и отлично разбирается в лесной войне. Если его тебе прислали, он действительно может защитить Гироштайн.
Саломея хмыкнула.
— Или уничтожить меня, если Равены решат убрать меня и последователей Марханы.
— Это верно, — кивнул Итан. — Но мы ведь не дадим им повода с нами расправиться? Пока что Мархана показала себя, как превосходная союзница Крэланда.
— Ты сказал самое главное, Верд — «пока что».
* * *
Деревня Черная.
Густав прибыл уже после того, как все закончилось. Его подчиненные уже навели порядок среди жителей, на болотах под толщей черной воды скрылись все следы произошедшего, а раскуроченные несколько домов медленно облеплялись лесами для ремонта.
— Капитан, — приветствовал его Михал, ударив кулаком по нагруднику и склонив голову.
— Вольно. Рассказывай.
Пока стражник говорил, они вдвоем прошли по деревне, и Густав своими глазами уверился, что все действительно обошлось. Не обошлось без жертв, разумеется, но три человека погибших и пятеро раненых, когда к деревне скрытно подобрались больше двухсот противников? Это даже не размен.
И хотя сам Густав считал именно так, капитан понимал, что для барона все будет выглядеть иначе. За последнее время Киррэл Шварцмаркт стал другим человеком, более мягким, более сострадательным. И все ошибки, которые совершались в Чернотопье, воспринимал, как свои личные.
— Удалось ли поймать кого-то живым? — спросил Густав, когда они с Михалом добрались до дома старосты, над которым трудились