— Мэтью не придет к обеду, — сообщил он ей. — Он обедает в клубе.
— Значит, мы будем только вдвоем, Джон. Тебе тоже скоро надоест мое общество, если уже не надоело.
— Никогда, — заверил он ее. — Никогда.
Он взял бутылку и налил себе еще стакан. Энн грустно смотрела на него; он никогда не пил так много, подумала она.
Корт пил потому, что его жизнь была пуста и бессмысленна, без настоящего и будущего. Он даже больше не решался один поехать в вельд: не мог справиться с пустотой в себе и своем существовании. Он пил, чтобы забыть — забыть о чувстве своей неполноценности по сравнению с Мэтью, забыть Алиду и Энн и то, как он сам испортил себе жизнь, но забыть все это не удавалось. И он все еще не мог уехать домой, в Штаты.
Его взгляд, слегка затуманенный вином, остановился на хрупкой фигуре Энн, присевшей на подлокотник кресла. Как непохожа она была на Алиду! Конечно, внешне они были полными противоположностями, но различие было гораздо глубже. Даже ребенком Энн обладала большим жизненным опытом, уверенностью в себе, данными ей ее происхождением и воспитанием. Алида была лесной нимфой, более чувственной от природы, более близкой к земле. Корту всегда хотелось защитить Алиду, но она будила в нем желание обладать ею, и он до сих пор не избавился от шока, вызванного ее связью с Мэтью. К Энн он относился иначе: он уважал ее и восхищался ею, и его отношение к ней было больше рьщарским, чем чувственным. Однако, сейчас он остро ощутил ее близость; ему захотелось стереть выражение озабоченности с ее лица и одновременно сжать ее в объятиях и почувствовать ее стройное тело рядом со своим. Корт взял стакан с вином и сделал еще один глоток.
Энн видела в его лице признаки апатии и разочарования и отметила, что в его каштановых волосах появились серебряные нити. Она знала, что во всем виноват Мэтью — совершенно непреднамеренно он губил Корта. Менее заметная личность Корта и его внутренняя сила постепенно разрушались и уходили в тень более яркой личности его друга.
— Почему ты позволяешь ему так разговаривать с тобой? — мягко спросила она. — Он обращается с тобой как с маленьким мальчиком, который не понимает, что делают взрослые. Иногда он просто груб с тобой. Почему, Джон? Почему ты не дашь ему отпор?
— К чему все это? — ответил Корт вопросом на вопрос. — Я не люблю стычки и ссоры, Энн, особенно если нет надежды выиграть.
— Мэтью должен быть благодарен тебе. — Энн села в кресло и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты помешал ему купить подложную заявку на участок; ты спас его от суда Линча; ты верил в синюю землю, когда все остальные уже отступились. Это ты должен руководить вашей корпорацией, а не Мэтью.
— Нет, его вклад гораздо больше моего. К тому же у него есть призвание руководителя, а у меня — нет. Я думаю, в душе я так и остался простым провинциальным парнем, и в сфере большого бизнеса чувствую себя не в своей тарелке. Наверное, мне надо было заниматься исследованиями. А что касается благодарности… — Корт пожал плечами. — Делаешь что-то не для того, чтобы заслужить благодарность, а потому что именно это в тот момент надо сделать.
— А ты уверен, что сейчас делаешь то, что нужно?
Корт на минуту задумался.
— Нет, — искренне признался он, — нет, я не могу честно сказать, что я в это верю. По правде говоря, я как будто жду чего-то, какого-то знака, который подскажет мне, когда я могу вернуться домой.
— Назад в Бостон, — тихо сказала Энн, — где море прозрачно, воздух чист, а люди свободны.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Странно, что ты это говоришь. Свобода так важна для американцев, что я считал, что здесь только я это замечаю. Здесь люди лишены свободы, верно? Шахты — как открытые тюрьмы, и каждый из нас прикован к ним невидимыми цепями алчности.
— За исключением тебя и меня. Я связана с Мэтью, но ты, Джон? Что держит тебя здесь?
— Я же сказал тебе. Я жду знака. — Он улыбнулся ей поверх стакана, который поднес к губам. Он не мог никому признаться, даже себе, что он тоже связан с Мэтью и не может разорвать эти узы. — Но если мы говорим о таких личных вещах, я хочу рассказать тебе одну историю. Я уже достаточно выпил, чтобы рассказать ее! Понимаешь, Энн, ты отлично притворяешься перед всеми, но я живу здесь, и ты меня не проведешь.
Энн нахмурилась и насторожилась, ожидая, что он еще скажет.
Корт залпом допил вино. Он знал, что Энн любит Мэтью; она старалась это скрывать, но он замечал, как менялось выражение ее лица и движения ее тела в его присутствии. Он знал о ее чувстве, но не догадывался о его внутреннем противоречии.
— Я помню, как случилось, что Сэм привязался к нам. Мэтью не нужна была собака, но Сэм был настойчив. Пес верил, что если он будет держаться рядом, то он в конце концов завоюет любовь Мэтью. И он оказался прав!
Молчание казалось бесконечным, но наконец Энн взяла руку Корта в свои ладони и крепко сжала.
— Какой ты хороший друг! — Она не могла обидеть его, сказав, что он заблуждается. — Ты дал мне надежду, а она стоит дюжины ваших алмазов.
— А приезд твоего брата — другой дюжины.
— Разве Мэтью не сказал тебе? Он написал Николасу, чтобы тот не приезжал. — Разочарование Энн было явным.
— Почему? Ты так долго ждала этого. И я хотел встретиться с этим воплощением братских добродетелей.
— Оспа! — с горечью ответила Энн.
— Ах, вот оно что! — Корт задумался. — Значит, Мэтью признал распространение эпидемии?
— Да, но к сожалению, как и большинство жителей, он признал это слишком поздно. Ты знаешь последние данные? Отмечено 1200 случаев заболевания и 350 смертей.
Корт кивнул.
— Это только начало.
— Если бы только Мэтью послушался меня! — воскликнула Энн.
Корт удивленно взглянул на нее.
— Неужели ты винишь в этом Мэтью? Он делал то, что считал правильным. Энн, ты должна понять, что Мэтью прирожденный бизнесмен и руководитель. Когда его собственных знаний не хватает, он обращается к специалистам — как раньше он пользовался моими знаниями в геологии. И сейчас в случае с оспой Мэтью рассматривал свидетельства и оценивал мнение медиков. Большинство врачей заявили, что оспы нет. Потом оказалось, что они ошибались, но для Мэтью было вполне естественным быть на стороне большинства.
— Понимаю. — Энн тщательно все обдумала. — Я должна признаться, что не рассматривала этот вопрос с такой точки зрения. Однако, взаимные обвинения теперь не помогут. Джон, ты должен быть очень осторожен — говорят, болезнь свирепствует в рабочих поселках, а ты часто бываешь там.
— Я не могу не посещать поселки. Это моя обязанность проверять, есть ли у рабочих еда и каковы условия их жизни. К тому же я сделал прививку. Но я постараюсь быть особенно осторожным, — пообещал Корт. — Обещай сделать то же самое.