Когда Жан пришел в знаменитое кафе Пале-Рояля, его уже ждал Питу, на этот раз в гражданской одежде. Примостившись на краешке стола, он торопливо писал заметку для одной из подпольных газет. Питу вообще в последнее время довольно активно сотрудничал с печатными изданиями, потому что Бац предпочел отстранить его от «великого заговора». Барон относился к Анжу Питу с искренней симпатией, любил его как друга и не хотел, чтобы молодой человек пострадал. Питу был человеком действия, и де Бац считал, что он ему еще пригодится, когда придет время похищать из Тампля маленького короля. Барон объяснил другу, что финансовые махинации не для него, и Питу был вынужден с этим согласиться. Только он отчаянно скучал.
Разумеется, он навещал Лауру, и эти визиты приносили ему огромную радость. Молодая женщина всегда встречала его улыбкой и теплыми словами. Но Питу не решался заходить чаще — и не из-за Жуана. Просто Лаура почти никогда не бывала одна. Жюли Тальма и ее муж стали ее близкими друзьями. Навещал ее и Эллевью, который доверил ей тайну своей любви к Эмилии де Сартин и жаловался на постоянные стычки с ревнивой Клотильдой Мафлеруа, его официальной любовницей. И почти каждый день в доме на улице Монблан появлялся полковник Сван. Иногда он приводил с собой американских друзей, Рут и Джоэля Барлоу, а также губернатора Морриса, когда тот осмеливался покидать свое уютное убежище неподалеку от Мелена.
Питу понимал, что для бывшей маркизы де Понталек эти многочисленные знакомые являлись лучшим доказательством ее гражданской благонадежности и обеспечивали ей безопасность. Но это не мешало ему с грустью вспоминать о том времени, когда он и Мари Гранмезон были единственными друзьями мисс Лауры Адамс. Поэтому Питу писал поэмы, изливая на бумаге свою любовь, но никогда не показывал их Лауре. На сей раз де Бац лишь на мгновение остановился у столика своего друга.
— Я должен встретиться с людьми, которые вам не понравятся, — прошептал он.
— А вам они нравятся? — так же шепотом поинтересовался Питу.
— Когда вы их увидите, сами догадаетесь. Барон отошел и устроился в углу зала, чтобы не привлекать излишнего внимания посетителей. Шабо и Майяр пришли вместе в назначенное время, и у Питу округлились от удивления глаза, когда он их увидел. Ладно Шабо — журналист знал, какое место де Бац отводит ему в своих планах. Но этот мерзавец Майяр! Жестокий убийца, казнивший стольких невинных людей! В это невозможно было поверить.
Бац думал примерно так же, отвечая на приветствие Майяра и глядя, как тот садится напротив. Этот человек выглядел ужасно, а его костюм — черный, застегнутый на все пуговицы длинный сюртук и круглая шляпа — лишь усугублял нездоровую бледность лица с красными чахоточными пятнами на скулах. Майяр говорил негромко, голос его звучал глухо, но маленькие глазки не утратили живого блеска. Он уже успел оглядеть всех посетителей кафе и теперь с каким-то жадным вниманием рассматривал элегантный редингот де Баца из белого полотна, его изящные, ухоженные, но сильные руки, энергичное лицо с резкими чертами, карие глаза под прямыми черными бровями и губы, изогнувшиеся в непринужденной улыбке. От этого человека буквально исходил аромат денег, а этот запах Майяру нравился больше любого другого.
Шабо заговорил первым:
— Гражданин Бац, я привел к тебе отличного парня, который оказал Республике огромную услугу, но она не вознаградила его по достоинству.
— Я знаю о твоих заслугах, — обратился барон к Майяру, — и меня удивляет, что Республика поступает так неосмотрительно. Почему, гражданин Майяр, ты не получил пост, которого ты заслуживаешь? Чем ты занимаешься?
— Я всего лишь полицейская ищейка, — проворчал Майяр. — Гара при встрече узнает меня через раз.
— Это глупо! Чем я могу быть тебе полезен? К сожалению, я не чиновник высокого ранга, а всего лишь финансист, поэтому мне будет трудно добиться для тебя повышения в должности…
— Чиновники высокого ранга думают только о том, как бы набить свои собственные карманы. А мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился о моих.
Резкий приступ кашля не дал ему договорить. Майяр согнулся пополам. Бац тут же налил в стакан воды и протянул ему. Отдышавшись, Майяр выпил воду с жадностью чахоточного.
— Ты болен? — спросил барон.
— Как видишь. Лихорадка не оставляет меня. Мне бы хотелось лечиться, а не сидеть ночи напролет в засадах, утопая в грязи.
— Ну разве это справедливо? — возмутился Шабо. — Человек, который может быть так полезен…
— Конвенту — несомненно, но чем он может быть полезен мне?
— Если ты можешь заплатить, — неожиданно грубо сказал Майяр, — то увидишь, на что я способен. Я никому ничего не должен, все должны мне! Я бы с удовольствием перерезал всех этих мерзавцев, как…
Ему хватило ума не продолжать, но неумолимый Бац закончил за него:
— …как тех, что сидели в тюрьме Аббе?
— Почему бы и нет? Я всегда могу рассчитывать на моих ребят, на моих славных головорезов. Поверь мне, это сила, с которой стоит считаться. Лучше, чтобы они играли на твоей стороне, чем против тебя!
— Я в этом не сомневаюсь. — Бац почувствовал невысказанную угрозу. — Вполне возможно, что ты мне понадобишься в ближайшие дни. А пока, чтобы ты мог сходить к хорошему врачу…
Три золотые монеты оказались в руке полицейского так быстро и незаметно, что он даже не понял, как это получилось. Их блеск зажег странный огонь в его глазах, но Майяр не счел нужным поблагодарить, а только спросил:
— Где я смогу тебя найти?
— Нигде и всюду. Я сам найду тебя.
Сообразив, что разговор окончен, Майяр встал и пошел к выходу. Шабо последовал за ним, но на прощание сказал Бацу:
— Ты хорошо поступил, гражданин! И не пожалеешь об этом, вот увидишь. А мне пора отправляться по делам. Завтра я переезжаю к нашим друзьям! Да, чуть не забыл. Свадьба назначена на 14 октября, я на тебя рассчитываю…
И, не дожидаясь ответа, он легким шагом направился дверям. Эта походка появилась у него после знакомства с Леопольдиной. Де Бац немного подождал, потом пересел за столик к Питу и попросил принести ему кофе.
— Это был сон? — поинтересовался Анж. — Или вы и в самом деле заплатили этому негодяю? Только не говорите мне что вы наняли его на службу!
— Не волнуйтесь, я этого не сделал. Даже если бы он принес мне на серебряном блюде голову Робеспьера, я не смог бы так поступить. Этот человек внушает мне отвращение, но он очень болен, и я всего лишь подал ему милостыню.
— Очень уж неудачный объект вы выбрали для ваших благодеяний!
— Не стоит смотреть на это так мрачно. Я только нейтрализовал его. Майяр сейчас в таком состоянии, что его интересуют только деньги. Дав ему надежду, что он их получит, я заставляю его ничего не предпринимать против меня. Никто не зарежет курицу, несущую золотые яйца, а этот полицейский один хуже скопища гадюк. Но, друг мой, давайте поговорим о другом. Почему вас больше не видно в Шаронне? Мари волнуется и скучает. Я сейчас слишком часто оставляю ее одну.