Возвращение из похода (3)
1 Воевать нас посылали на восток, И не смели возвратиться мы назад. Возвращаемся с востока мы домой. Мы в пути окружены дождливой тьмой. Как хотелось возвратиться нам назад! Дом родной увидеть каждый был бы рад. Там ты больше не в строю, ты не солдат. Надеваешь деревенский свой халат. Чуть заметно черви двигаются днем Под густыми шелковицами в тени. Днем на запад мы, усталые, ползем, Ночью спим под колесницами одни. 2 Воевать нас посылали на восток, И не смели возвратиться мы назад. Возвращаемся с востока мы домой. Мы в пути окружены дождливой тьмой. Там на крышах тыквы дикие висят. Заползли мокрицы в дом давным-давно. Паутина, будто шелк, на первый взгляд, И следов оленьих на поле полно. И мерцает огонек издалека, И не сразу узнаешь ты светляка. Не пугайся! Это добрый огонек. С ним ночами человек не одинок. 3 Воевать нас посылали на восток, И не смели возвратиться мы назад. Возвращаемся с востока мы домой. Мы в пути окружены дождливой тьмой. Цапли там на муравейниках кричат. Дома женщины вздыхают в листопад. Подметают, моют, чистят и скоблят, Затыкают в стенах дыры все подряд. Тыквы горькие на хворосте лежат. Весь валежник наш каштановый гниет. Вспомнил я: сегодня минул третий год С той поры, как мы отправились в поход. 4 Воевать нас посылали на восток, И не смели возвратиться мы назад. Возвращаемся с востока мы домой. Мы в пути окружены дождливой тьмой. Как на солнце перья иволги блестят! Сколько девушек успело подрасти! И такой же точно свадебный обряд. Дочку замуж выдает уже сосед. Кони рыжие запряжены чуть свет. И жених, как подобает, разодет. Что ж, любовь молодоженам да совет! Никому до старых дела больше нет.
Из книги «Малые оды»
Жалоба придворного (IV. 10) («Всевышний грозен…»)
1 Всевышний грозен, суров, жесток. Голод, погибель, — все от него. Смута в стране, в государстве раскол. Сильных и слабых казнит божество. Не смотрит, кто прав, а кто виноват. Пускай страдал бы только злодей. Однако столько кругом утрат, Что нет спасенья для всех людей. Всюду напасти, всюду разлад. Сегодня худо державе всей. 2 Дом Чжоу повержен, и нечем жить. Сановники скрылись, бежала знать. Никто не хочет забот моих знать. Никто при дворе не хочет служить. Ни днем, ни ночью не сыщешь слуг. Теперь впустую любой приказ. Вельможи в бегах, князьям недосуг. Безлюдно в ранний и в поздний час. Никто не делает нынче добра, И только зло постигает нас. 3 Всевышний! Где же твой вечный закон? Ни на кого положиться нельзя. Вожди ведут неизвестно куда. Только несчастья со всех сторон. И отовсюду грозит беда. Князь против князя ожесточен. Ни благочестья, ни стыда. Презрели даже небесный закон. 4 Конца не видно этой войне. Голод, разруха в нашей стране. Измучен я, государев слуга. Никто не служит со мной наравне. Что же молчите вы, господа? Если я прав, отвечайте мне! Стоит ли слушать клеветника? Или правда теперь не в цене? 5 Когда бы мне говорить красно! Неповоротлив мой бедный язык. В трудах тяжелых я жить привык. Мне благоденствовать не дано. Вновь при дворе торжествует лесть. Приносит она достаток и честь, 6 «Служить опасно», — мне говорят. Не служишь — так перед царем виноват. Служишь — так жизни своей не рад. Клянут чиновника стар и млад. Общая ненависть вместо наград. Плохо тебе и друзьям твоим. 7 Скрываться на чужбине — позор! Вы говорите, приюта вам нет, Слушайте горькую речь мою! Кровавые слезы один я лью. Когда вы бросили царский двор, Кто приютил вас в чужом краю?
Из книги «Великие оды»
«Дивную башню задумал он…» (I, 8)
1 Дивную башню задумал он. В ней соразмерность, в ней строгий закон. Народ собрался со всех сторон. Работой был народ увлечен. И не успел потемнеть небосклон, Труд всенародный был завершен. 2 Властитель вышел в свой дивный сад. Олени и лани в тени лежат, Лоснится шерстка, радуя взгляд. Птичьи перья в листве блестят. Когда властитель в своем саду, Прыгают рыбы в дивном пруду. 3 Всюду изделья искусных рук. У всякого гонга чистейший звук. На круглом озере дивный чертог. Бой барабанный слышен вокруг. 4 На круглом озере дивный чертог. Бунг, бунг, бунг, — барабаны вокруг. Из крокодиловой кожи они. Поют слепые для царских слуг.