А.А. Гольденвейзер долгие годы поддерживал теплые отношения с Буниным. В РАЛ, например, хранятся восемь его писем только за 1953 г.96
С.Л. Поляков-Литовцев
И.М. Троцкого и Соломона Львовича Полякова-Литовцева — одного из самых видных и авторитетных либеральных публицистов русского Зарубежья связывали и профессиональные и дружеские отношения. Личность этого незаурядного литератора, переводчика, мемуариста — до сих пор изучена мало97.
В дореволюционный период Поляков-Литовцев был аккредитованным корреспондентом газеты «Речь» при Государственной думе, т.е. имел допуск в знаменитую тогда «ложу прессы», которую В. Шульгин не без ядовитого остроумия назвал «чертой оседлости» — из-за обилия в ней журналистов-евреев. С 1915 г. Поляков-Литовцев был иностранным корреспондентом «Русского слова» в Англии, поэтому ему, в отличие от многих коллег по творческому цеху, «бежать» от большевиков не пришлось. Как и И.М. Троцкий, он приобрел статус «русского эмигранта» просто оставшись навсегда на Западе.
Деятельность Полякова-Литовцева в Лондоне не только как журналиста, но и как трезвомыслящего политического эксперта и при этом честного и порядочного человека, высоко оценил дипломат К.Д. Набоков (дядя писателя В.В. Набокова, с мая 1917-го руководивший российским посольством в Лондоне):
Наиболее ценными моими советниками, людьми, придававшими мне бодрость духа и ясность мысли за это время, людьми, которым я до конца жизни буду благодарен за оказанную ими мне нравственную поддержку, были: бывший корреспондент «Нового времени» Г.С. Веселицкий-Божидарович (82-х летний старик, человек совершенно исключительного ума, сердца и знаний), давний мой друг Г. А. Виленкин (бывший русский финансовый агент в Лондоне, Вашингтоне и Токио), С.Л. Поляков-Литовцев («Русское слово») и лейтенант Абаза — светлейший образец самозабвенного патриота98.
В 1920 г. Поляков-Литовцев перебрался в Берлин, где в качестве соредактора подвизался в издании газеты «Голос России» («демократического толка без определенной партийной принадлежности»; выкупленная затем эсерами, она изменила название на «Дни» (редактор — А.Ф. Керенский)99. В ней Поляков-Литовцев, как и его старый товарищ-«русскословец» И.М. Троцкий, был среди «залетных» авторов. С 1923 г. Поляков-Литовцев жил в Париже. Солженицын особо отмечает
его, перечисляя главных авторов газеты «Последние новости» (редактор — П.Н. Милюков):
Среди сотрудников и острый публицист С.Л. Поляков-Литовцев (а ведь научившийся «говорить и писать по-русски только в 15-летнем возрасте»)100.
В Париже Поляков-Литовцев вел бурную общественную деятельность. Он входил в состав руководства «Союза русских писателей и журналистов», участвовал в деятельности Республиканско-демократического объединения, различного рода литобъединений (например, «Зеленая лампа»101 и «Кочевье»102), многочисленных еврейских организаций. Состоял и в масонской ложе «Северная звезда», где выступал с докладами, участвовал в дискуссиях. 27 мая 1928 г. Поляков-Литовцев принимал участие в проходившем в Париже диспуте «Об антисемитизме в Советской России». Главный пафос его выступления сводился к тому, что евреям и их «оппонентам» — злобствующим, но по-своему «прямым и честным» юдофобам — следовало бы встретиться и предельно откровенно выяснить, что каждой из сторон «не нравится» друг в друге. В результате таких дебатов, несколько прекраснодушно предполагал он, могли бы разрешиться обоюдная ненависть, затаенные обиды, недоверие и предвзятость, накопившиеся в ходе долгой истории совместного существования русских и евреев на одной земле.
Через два дня после диспута, 29 мая, под псевдонимом Литовцев, он опубликовал в «Последних новостях» статью «Диспут об антисемитизме», которая по существу представляла собой текст его выступления и призывала к спокойному диалогу:
...Для того, чтобы беседа была плодотворной и действовала оздоровляюще, было бы необходимо привлечь к спору несколько честных людей, которые возымели бы мужество объявить себя антисемитами и чистосердечно объяснили бы, почему они антисемиты, не ссылаясь при этом на «проекции иудаистического мессианизма», до которых сто одному из ста антисемитов решительно нет никакого дела... Просто, без лукавства, сказали бы: «мне не нравится в евреях то-то и то-то». А вместе с ними должны бы выступить несколько не менее искренних евреев с ответами: «а в вас нам не нравится то-то и то-то»... Можно быть абсолютно уверенным, что такой честный и открытый обмен мнений, при доброй воле к взаимному пониманию, принес бы действительную пользу и евреям, и русским — России...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Выступление Полякова-Литовцева на диспуте и его статья в «Последних новостях», в которых поднималась крайне острая тема русско-еврейских и, шире, иудеохристианских отношений, не прошли незамеченными, вызвав разные реакции в эмигрантских кругах, в том числе заметки З. Гиппиус «Не нравится — нравится». Однако самой значительной реакцией и ответом того мира, которому Поляков-Литовцев бросал перчатку, стала книга В. Шульгина «Что нам в них не нравится» (1929) — тем самым появление одного из ключевых текстов, своего рода «декларации русского интеллектуального антисемитизма», было спровоцировано именно Поляковым-Литовцевым
В дискурсе русского Зарубежья Поляков-Литовцев находился на самом острие противостояния либерального лагеря, к которому кровно принадлежал, с консерваторами-охранителями и радикалами-монархистами. Один из представителей последних, писатель Н.Н. Брешко-Брешковский — сын «бабушки русской революции», эсерки Екатерины Константиновны Брешко-Брешковской (кстати, один из родоначальников русского шпионского и политического детектива и одновременно русский нацист),
идеологически объединяя Полякова-Литовцева и другого журналиста-еврея, П. Рысса, писал в предисловии к своему роману «Под звездой дьявола»: «В «Последних Новостях» <они> оба изощрялись в обливании клеветническими помоями русской армии, ее генералов, ее Верховного Вождя. Повторялась набившая оскомину пошлятина о реакционно настроенных ландскнехтах, о царских генералах, мечтающих о реставрации и удушении «завоеваний революции». Поднялась какая-то остервенелая травля. Травили с пеной у рта нескольких десятков тысяч мучеников-бойцов, к великому сожалению Рыссов и Поляковых-Литовцевых избежавших «стенки» и «чрезвычайки».
Весной 1926 года Поляков-Литовцев посетил Эрец-Исраэль и по возвращении в Париж описал это путешествие в серии очерков, напечатанных в «Последних новостях», а также выступил перед членами сионистской организации «Бней-Цион», делясь своими впечатлениями о Святой земле. Согласно отчету, помещенному в редактируемом В. Жаботинским еженедельнике «Рассвет», Поляков-Литовцев говорил о том, что <...> в Палестине, по его мнению, имеются огромные возможности для евреев. От самого еврейского народа зависит превращение страны в еврейский «дом»103.
После оккупации Франции немцами в 1940 г. Поляков-Литовцев перебрался в США, где сотрудничал с «Новым журналом» и газетой «Новое русское слово», входил в «Союз русских евреев», являвшийся продолжением в новых условиях деятельности парижского Объединения русско-еврейской интеллигенции. Он умер от саркомы в Нью-Йорке сразу же после окончания войны. Некролог ему в «Новом журнале» написал Андрей Седых104.
Я.Г. Фрумкин
Из всех сподвижников И.М. Троцкого, всю жизнь поддерживавших с ним близкие отношения, Я.Г. Фрумкин является наиболее «закрытой» фигурой. Сведения о нем в научной литературе крайне скудны, хотя он был весьма влиятельным «видным деятелем различных еврейских организаций», масоном, членом СРПА (Союза русской присяжной адвокатуры) в «русском» Берлине105.
Родившийся в один год с И.М. Троцким (1879) в Ковно (Каунас), в состоятельной еврейской и, по всей видимости, достаточно эмансипированной семье, Яков Фрумкин по окончанию гимназии учился в Гейдельбергском и Петербургском университете, окончив последний по юридическому факультету в 1903 г. В студенческие годы он занимался исследованиями еврейской местечковой жизни; публиковался в юридических и еврейских изданиях; принимал участие во всех съездах и конференциях Союза для расширения равноправия евреев в России, входил в состав Политического бюро при евреях — депутатах IV Государственной думы. С 1905-1907 гг. активно сотрудничал с ОРТ. В 1906 г. вместе с Брамсоном вошел в комитет по выработке нового устава этой организации. В общероссийской политической жизни Яков Фрумкин, также как Алданов, Брамсон и И.М. Троцкий участвовал в работе НТСП, т.е. был «энесом». До революции Фрумкин зарабатывал на жизнь как адвокатской практикой, так и управленческой службой на крупных капиталистических предприятиях.