Двери в шлюз открылись. Команда корабля, спустившись по ребристому пластику, сошла на берег покрытого туманом озера. Сырой ветер бил в лицо, в черной заводи шелестел тростник.
— И что с «Тезеем»? — Арканов включил фонарь, освещая прибрежные кусты и дельфиний нос звездолета.
— Опять утопим, — засучив рукав, Глеб активировал браслет и установил связь с бортовым компьютером.
Следуя метнальным командам Быстрова, разведчик тихо поднялся над землей, завис над серединой озера и медленно погрузился в воду. Сторожевую систему Глеб решил не включать: звездного скитальца на дне могли побеспокоить только раки и жирные караси.
— Свежо здесь и приятно, — прижимаясь к Быстрову, проговорила Ариетта. — Воздух у вас вкусный, как в северных лесах на Сприсе.
— Это здесь так. В Москве гадкий воздух, много шума и суеты. Но свой мир я очень люблю, — он взял ее под руку и повел тропкой, которую освещал Агафон.
К дачам они добрались, когда уже рассвело. Пристианка, останавливаясь, с изумлением разглядывала кирпичные коттеджи, над крышами которых клубился легкий дымок; интересовалась назначением желтой трубы, выныривавшей из земли, и фонарных столбов. А когда из дырки в заборе выбежала мохнатая псина и бросилась через улицу с лаем, принцесса схватила за рукав Быстрова и произнесла:
— Маленький свипил!
— Это собака, — со смехом пояснил Арканов.
— Шлепнуть, чтобы горло не драла? — галиянка с готовностью выхватила пистолет.
— Да ты что, госпожа Ивала! — возмутился А-А. — Нас за нее Анатольевич так отшлепает, что наши задницы никакой неокомпозит не спасет. Сюда давайте, — Агафон отворил калитку, и команда «Тезея» свернула на бетонную дорожку, тянувшуюся между деревьев к двухэтажному дому с черепичной крышей.
2
В главной рубке «Хорф-6» кроме капитана и Леглуса находилось трое дежурных офицеров. На мониторах вздрагивали, окрашивались разными цветами столбики с параметрами девз-потоков. Корвет шел через гиперслои на максимальной скорости, беспощадно пожирая цинтрид, гудя энергомашинами, работавшими на пределе.
— Какие данные по следу, Орсаеас? — обратился Роэйрин к немолодому офицеру в мнемошлеме.
— След четкий. Думаю, «Тезей» вышел из гиперброска от двенадцати до восемнадцати часов назад, — отозвался пристинец, обслуживающий всевидящее «Око Арсиды».
— Проясните, капитан, как это может быть? — Леглус сузил глаза и стал похожим на хищного зверя. — Как же старый галиянский разведчик может опережать новейший корвет Присты?
— Я уже говорил: у Быстрова есть какой-то секрет, — небрежно отозвался Роэйрин.
Маркиз все больше вызывал у него неприязнь. Особенно после того, что он сделал на «Сосрт-Эрэль». Бессмысленное побоище на независимой станции, могло навлечь позор на пристианский военный флот и больно ударить по чести самой Империи. И погибших десантников, лучших своих десантников, тела которых брошены милькорианцам, Роэйрин ему не мог простить.
— Очень плохо, что у него имеются неизвестные нам возможности, — маркиз нервно заходил по рубке. — Ведь они могут достаться нашим врагам. «Тезей» обязательно должен быть уничтожен. Почему вы выпустили его из системы Шеоир?
— Я внятно вам объяснил, господин маркиз: когда «Тезей» проходил вблизи от нас, вы еще находились на станции — без вас я не мог принять решения по его уничтожению. И ни за что бы не принял — мы были в границах ответственности независимой станции, и я не посмел бы нарушить закон.
— Это отговорки, капитан. Вы не имели права выпускать «Тезей», — резко повернувшись, Леглус направился к своей каюте.
Он понимал, что Роэйрин прав, но последнее время командир корвета вел себя слишком своевольно и позволял себе нелесные высказывания об операции на «Сосрт-Эрэль». Капитана следовало приструнить, а по прибытию на Присту как следует наказать.
Войдя в каюту, Леглус устроился за выдвижным столиком. Сидел несколько минут без движений, глядя на живую голограмму с видом на Сады Оро. Затем извлек из ящика две блестящих капсулы размером с крупное яйцо сиэстра. В одной из них содержалась информационная копия мозга Быстрова.
— У вас есть секрет, господин Быстров? — с усмешкой прошептал он, поглаживая полированный металл. — Нет, не думаю… Все ваши секреты в моей правой руке.
* * *
На даче Арканова решили задержаться до десяти утра: позавтракать, отогреться и вызвать такси. Пока Агафон готовил свои фирменные макароны с тушенкой, Глеб принес березовые дровишки и разжег камин. Едва за чугунной решеткой заплясал огонь, в гостиной сразу стало уютнее. Скоро на круглом столе между небрежно расставленных тарелок появилась кастрюлька с пахнущей по-земному пищей.
— Может Шурыгину позвонить? — предложил Арканов, раскладывая тускло-желтые макароны с кусочками мяса. — И такси не потребуется. Он нас в Москву на своей «Волге» с радостью. Тем более, сегодня пятница — с работы отпросится без проблем.
— Вот этого не надо, Аркадьевич. Не надо человека от работы отвлекать, и светиться здесь по друзьям-знакомым тоже не надо, — Быстров украдкой посмотрел на принцессу, поедавшую отнюдь не королевское блюдо с аппетитом. — Тебе не терпится знать, какие у него успехи после того, как ты ему нашептал секрет электрогравитации?
— Э-э… да, — признался А-А, позвякивая вилкой. — И просто хочется видеть хорошего человека.
— Твой хороший человек с этой идеей еще не один год провозится, — заметила Ваала. — Хотя и меня на него было бы интересно посмотреть.
— Лично я, если бы такую идею мне толково преподнесли, за пять-семь месяцев довел ее до опытного устройства, — заметил Арканов. — А Сашка, он — голова.
— Ты же ему идейку только намеками, намеками, — с издевкой напомнил Глеб.
— Ну да. Только намеками достаточно ясными. И схемку из рыбьей чешуи выложил — мы тогда пиво пили с воблой, — Агафон встал, собирая пустые тарелки, и скоро вернулся с чайником.
— Давай, Аркадьевич, сначала в Москву: решим текущие вопросы, обдумаем, где нам надежнее спрятаться, а потом — Шурыгин, — Быстров пододвинул Ариетте чашечку с пахнущим смородиной чаем.
— Глеб Васильевич, а нельзя, сначала Шурыгин… — А-А вытащил из буфета банку вишневого варенья. — А потом…
— Нельзя. Тебе что так неймется? И чего там с вареньем стоишь? Ее Высочество ждет обещанного вишневого, — Быстров, увидев на лице Арканова глубокое огорчение, заскрипел рассохшимся стулом и сказал: — Ну, позвони ему, позвони, узнай как дела, если такое неуемное любопытство раздирает. Только варенье давай сюда.
Стукнув банкой об стол, Агафон направился на кухню за телефоном. Скоро оттуда донесся его приглушенный и возбужденный голос.
— Жаль, что катер не починили, — сказала Ивала, попивая маленькими глоточками чай. — На ваших колесных машинах мне не очень нравится. А госпожа принцесса от колесной техники будет вообще в шоке.
— На Сприсе я бывала не в очень комфортных условиях, — смакуя вишневое варенье, ответила Ариетта. — А дикие места я очень люблю. И большие города мне тоже интересны.
— Ну, приедет он сейчас, — выглянув из кухни, сообщил Арканов и, натолкнувшись на строгий взгляд капитана, пояснил: — Васильевич, я его не приглашал. Напротив — сказал, что мы с дальней дороги и очень устали. А он же настырный: говорит, мол, сейчас приеду с бутылкой, усталость снимать.
— Ну вот вам и такси на Дубровку… — Быстров встал из-за стола и закурил у приоткрытого окна. — Послушай, Агафоша, я его видел всего два раза мельком. Что он за человек? Надеюсь, он не в курсе наших звездных дел? Или ты не только Петю Маркина в зеленых человечков посвятил?
— Человек он очень хороший. Душа-человек, ну и тела немного есть. А про звездные дела ничего не знает — клянусь. Он думает, что я докторскую защитил и махнул за границу, — объяснил Арканов, нервно вертя в руке телефонную трубку. — Для него я работаю то в Лондоне, то в Массачусетсе, а здесь бываю так, наскоками на несколько месяцев. Последние года четыре я с Сашкой вообще не виделся за исключением случая, когда пиво с воблой, и еще разок.