— У вас семь добрых лошадей. Мне думается, я заработал четыре из них; помогите же мне выбрать хотя бы одну…
— Возьмите мою лошадь, — ответил Эрнотон, — лучше ее не найти.
— Вы слишком щедры, оставьте ее себе.
— Нет, мне не нужно так торопиться, как вам.
Шико не заставил себя просить; он вскочил на коня Эрнотона и исчез.
VI. Эрнотон де Карменж
Эрнотон остался на поле сражения, не зная, что делать с двумя врагами, которым предстояло очнуться у него на руках.
Рассудив, что убежать они не могут, а Тень (ибо под этим именем, как помнит читатель, Эрнотон знал Шико) вряд ли вернется, чтобы их прикончить, молодой человек стал изыскивать какой-нибудь способ перевозки и не замедлил его найти.
На вершине горы показалась тележка, вероятно повстречавшаяся с Шико, и ее силуэт выступил на вечернем фоне неба, покрасневшего в пламени заходящего солнца.
Тележку тащили два быка; правил ими крестьянин.
Эрнотон остановил погонщика, которому, как видно, очень захотелось бросить тележку и спрятаться в кусты, и рассказал, что произошло сражение между гугенотами и католиками: в этом сражении пятеро погибли, но двое еще живы.
Хотя крестьянин и опасался ответственности за доброе дело, которого от него требовали, но еще больше он был напуган воинственным видом Эрнотона. Поэтому он помог молодому человеку перенести в тележку сначала господина де Майена, а затем солдата, лежавшего с закрытыми глазами.
Оставалось пять трупов.
— Сударь, — спросил крестьянин, — эти пятеро католики или гугеноты?
Эрнотон, видевший, как крестьянин крестился, ответил ему:
— Гугеноты.
— В таком случае, — сказал погонщик, — не будет ничего дурного, если я обыщу этих безбожников.
— Ничего дурного, — ответил Эрнотон, предпочитавший, чтобы добром убитых попользовался нужный ему крестьянин, а не первый встречный.
После окончания этой операции морщины на лбу крестьянина разгладились, и он стал подхлестывать быков, чтобы побыстрее приехать в хижину.
В конюшне этого доброго католика, на удобной соломенной подстилке, господин де Майен очнулся и посмотрел на окружающее с вполне понятным изумлением.
Как только господии де Майен открыл глаза, Эрнотон отпустил крестьянина.
— Кто вы? — спросил Майен.
— Вы меня не узнаете, сударь?
— Узнаю, — ответил герцог, нахмурившись, — вы тот, кто пришел на помощь моему врагу.
— Да, — ответил Эрнотон, — но я также и тот, кто помешал вашему врагу убить вас.
— Должно быть, это так, раз я жив, — сказал Майен. — Конечно, если только он не счел меня мертвым. Но почему, сударь, вы помогли этому человеку убить моих людей, а затем помешали ему убить меня?
— Странно, сударь, что дворянин — а вы, по-видимому, дворянин — не понимает моего поведения. Случай привел меня на дорогу, по которой вы ехали; я увидел, что несколько человек напали на одного, и встал на его защиту; потом, убедившись, что этот храбрец может зло употребить своей победой, я помешал ему прикончить вас.
— Вы меня знаете? — спросил Майен, испытующе глядя на него.
— Мне нет надобности знать вас, сударь, вы ранены, и этого достаточно.
— Будьте искренни, сударь, — настаивал Майен, — вы меня знаете?
— Странно, сударь, что вы не хотите меня понять. Я не считаю благородным ни убивать поверженного, ни нападать всемером на одного.
— На все могут быть причины.
Эрнотон поклонился, но не ответил.
— Этот человек — мой смертельный враг.
— Верю, ибо то же сказал он и про вас.
— А если я выздоровлю?
— Это меня не касается: вы поступите, как вам заблагорассудится, сударь.
— Вы считаете, что я тяжело ранен?
— Я осмотрел вашу рану, сударь, — она серьезна, но не смертельна. Лезвие, как мне кажется, только скользнуло по ребрам. Вздохните, и, полагаю, вы не почувствуете боли в груди.
— Это правда, — сказал Майен, с трудом вздохнув. — А люди, которые были со мной?
— Мертвы, за исключением одного.
— Их оставили на дороге? — спросил Майен.
— Да.
— Их обыскивали?
— Да, крестьянин, которого вы, вероятно, видели, когда открывали глаза.
— Что он нашел?
— Немного денег.
— И бумаги?
— Не знаю.
— А!.. — сказал Майен с явным удовольствием.
— Вы можете спросить об этом у того, кто остался жив.
— Где он?
— В сарае, в двух шагах отсюда.
— Приведите его ко мне и, если вы честный человек, поклянитесь, что не будете задавать ему никаких вопросов.
— Я не любопытен, сударь, к тому же знаю об этой истории все, что мне важно знать.
Герцог все еще с беспокойством смотрел на молодого человека.
— Сударь, — сказал Эрнотон, — я был бы рад, если бы вы дали ваше поручение кому-нибудь другому.
— Я неправ, сударь, признаю это, — сказал Майен, — но будьте столь любезны и окажите мне услугу, о которой я вас прошу.
Через пять минут солдат входил в конюшню.
Он вскрикнул, увидев герцога Майенского, но у того хватило сил приложить палец к губам. Солдат тотчас же замолчал.
— Сударь, — сказал Майен Эрнотону, — я вам благодарен навеки, и, конечно, когда-нибудь мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах; могу ли я спросить, с кем имею честь говорить?
— Я виконт Эрнотон де Карменж, сударь.
Майен ждал более подробного объяснения, но молодой человек в свою очередь оказался весьма сдержанным.
— Вы следовали по дороге в Божанси, сударь? — продолжал Майен.
— Да.
— Я вам помешал, и вы, вероятно, не продолжите свой путь сегодня?
— Напротив, сударь, я надеюсь тотчас же выехать.
— В Божанси?
Эрнотон посмотрел на Майена, весьма раздраженный его настойчивостью.
— В Париж, — ответил он.
— Простите, — возразил Майен, — но как же так? Вы, направляясь в Божанси, без всяких серьезных причин отказываетесь от путешествия?
— Ничего нет проще, сударь, — ответил Эрнотон, — я ехал на свидание. Случай с вами задержал меня, и я опоздал: мне остается только вернуться.
Майен тщетно пытался прочесть что-либо на бесстрастном лице Эрнотона.
— Почему бы вам не остаться со мной несколько дней, сударь! — сказал он наконец. — Я пошлю в Париж солдата, чтобы он привез мне врача. Вы же понимаете, я не могу остаться здесь один с незнакомыми мне крестьянами.
— А почему бы, сударь, — возразил Эрнотон, — с вами не остаться солдату? Врача пришлю я.
Майен колебался.
— Знаете ли вы имя моего недруга? — спросил он.