Всхлипнув и душераздирающе шмыгнув носом, Наташка отсоединилась и выключила трубку. Адрес ее Женя знал, и поэтому можно было не сомневаться, что завтра к шести он прискачет бодать своими воображаемыми рогами воображаемого любовника. Договорившись с Федором, что он заберет Машу к себе, Наталья все приготовила к встрече.
По информации, данной Валентине, Женя собирался прийти к ней в полседьмого. С чего Наташка взяла, что Женя не прибьет жену прямо дома, накануне свидания, а Валя не поотшибает ему рабочие части тела той же ночью, было неясно. Кроме того, Женя вполне мог захотеть застукать жену не в шесть, а позже, когда она разденется и начнет действовать, а Валя, наоборот, могла заявиться раньше, дабы предотвратить факт измены. В общем, все случилось согласно Наташкиным планам. И Валя, и Евгений, лелея в душе коварные замыслы, источали друг на друга мед и отчаянно искали мелкие факты, подтверждающие наличие у себя рогов. Решив напоследок показать, что каждый из них лучше воображаемого соперника, они, словно молодожены, резвились до утра, заснув с горьким ощущением утраты и предвкушения страшного разоблачения.
Женя приперся в половине шестого, потребовав, чтобы Наталья спрятала его в квартире.
– Хочу выйти в самый ответственный момент, чтобы их родимчик хватил, – желчно пояснил он свою просьбу.
– Разве вы не помирились? – лицемерно загрустила она.
– Нет. И если желаешь загладить свою вину, то не перечь. Ясно?
– Куда уж яснее.
Что делать с ним целый час, Наташа не знала. Но послушно прошлась по апартаментам в поисках укромного места. Временно сдружившись на почве общего дела, они выбрали стенной шкаф.
– Как в анекдоте, – запечалился Женя. – Только там любовник прячется, а тут – муж.
– Все еще будет хорошо, – погладила его по костлявому плечу Наташка, но Женя раздраженно сбросил ее руку.
– А ты ей отомсти, – вдруг предложила она и зазывно провела рукой по бедру.
Женя презрительно скривился.
– Ага, понимаю, не до этого. Выпить для храбрости хочешь? – Наташка с трудом сдержалась, чтобы не обидеться на его кислую гримасу.
– Хочу, – обрадовался Женя.
План менялся, все становилось намного интереснее.
За полчаса Женя расхрабрился почти на полбутылки водки и осоловел.
– Ты посиди тут пока, – заторопилась Наташка. – Мне белье надо постелить.
– Зачем? – вскинулся Женя. Реакции его были заторможенными.
– Как зачем? Я им всегда чистое белье стелю.
– Гадость какая, – пробормотал Женя и треснул кулаком по столу. Посуда согласно тренькнула.
– Самой противно, – вздохнула Наталья и ушла в комнату.
Перестелив постель, она крикнула:
– Жень, иди сюда! Скоро придут.
Наваливаясь на стену и тяжело ступая, он перебрался в комнату, плюхнувшись в кресло.
– И что? Прямо вот здесь они… – Он не закончил фразу, махнув рукой в сторону разобранного дивана.
– Да, – печально кивнула Наташка и метнулась в коридор открыть двери по предварительной договоренности с Валентиной, которая должна была нагрянуть и лично убедиться в Наташкиной честности.
Вернувшись в комнату, Скачкова застенчиво произнесла:
– Ты отвернись, мне переодеться надо.
– А то я голых баб не видел, – равнодушно буркнул Женя.
– Знаешь, тебе обязательно станет легче, если ты ей отомстишь! Вы будете квиты и спокойно заживете дальше!
– И как мстить? – тупо спросил Женя, нервно зевнув.
– Ты тоже с кем-нибудь переспи! – подсказала Наташка, крутившаяся у шкафа в одном белье и принимавшая интригующие позы.
– С кем? – взвыл Женя, с омерзением глянув в сторону дивана.
Вопрос застал Наташку врасплох. Она была более высокого мнения о своих достоинствах. То, что пьяный мужчина, сидя в одной комнате с полуголой Натальей, не видит, с кем можно изменить жене, больно ударило по самолюбию.
– Дурашка, а я на что? – Она сдернула лифчик, бросив им в Женю.
– Синтетика. – Профессиональные рефлексы работали лучше физиологических. Женя пощупал прилетевший бюстгальтер и лишь потом поднял глаза на хозяйку.
– А тут все натуральное! – намекнула Наташка. Ею овладел настоящий охотничий азарт: сможет ли она расшевелить этого индюка, как Валька? Как он при такой реакции вообще умудрился изменить Галине?
– Да? – Женя пощупал штаны и гордо встал. Покачнувшись, он завалился на Наташку, умело сделавшую подсечку и уронившую гостя на чистое белье.
Она легла рядом и покорно подождала, пока сильно подвыпивший кавалер переползет в положение «сверху». Передислокация отняла у Евгения много сил, и он замер, взгромоздившись на Наталью и одновременно разглядывая ее с некоторым удивлением.
– А ты… того… мягкая, – выдавил он.
Видимо, реплику следовало считать комплиментом, и Скачкова поощрительно улыбнулась. Если он и дальше станет действовать такими темпами, то она ничем не рискует.
Судьба любит вмешиваться в наши планы. Когда человек идет, словно по тонкому канату, балансируя на грани удачи и рискуя свалиться в глубокую пропасть невезения, в последний момент, когда цель уже близка, его величество случай аккуратно толкает нас под локоть. Раз – и мы на самом дне, хотя еще мгновение назад купались в лучах призрачной надежды.
Услышав в коридоре тихие шаги, Наташка зажмурилась и притянула к себе засуетившегося Женю. Он неловко забарахтался, бессистемно лапая свою одежду, остатки Наташкиного белья и саму Скачкову.
– Ах, вот оно как! – рявкнул яростный баритон, и Женя улетел в дальний угол, частично оборвав штору.
В том, что голос принадлежал не Валентине, сомневаться не приходилось. Наташка резко распахнула глаза и уставилась на возвышавшегося над ней Федора.
– Значит, занята ты сегодня? – свирепо наступал на нее бывший муж. – Вот что у тебя за работа! Так я и знал!
– Минуточку. – Наталья села и удивленно подняла брови. – Твое-то какое дело, как я свои законные выходные провожу?
Федору было дело до всего, что касалось Наташи. Несмотря на раздельное проживание, собственнических инстинктов блудливый супруг не утратил, полагая, что мужчина полигамен, а женщина на подобное роскошество права не имеет. На отсутствие в его жизни Натальи он смотрел с сожалением. Так рачительный хозяин, выбросивший на помойку старый диван, которому не нашел применения, печалится по поводу здоровенного куска поролона, вырезанного из него более догадливым соседом. При этом собакой на сене Федор себя не ощущал, полагая, что имеет право блюсти моральный облик матери своего ребенка. К желанию блюсти облик примешивалось еще нечто не совсем понятное, что выводило Федю из себя и позволяло по-хозяйски раскидывать самцов, пробиравшихся в Наташину спальню. Ни к одной из своих подруг он ничего подобного не испытывал. Даже вторая жена, отбывшая с сыном и родителями на ПМЖ за рубеж, не волновала его так, как своенравная Скачкова, хорошевшая день ото дня и соблазнительно подрагивавшая различными частями тела, заставляя Федора нервно сглатывать и страдать. Ему не столько хотелось вернуть все это богатство себе – собственно, подобная мысль даже не всплывала в его голове в оформленном виде, рассредоточившись по укромным уголкам сознания, – сколько было обидно, что у других есть возможность прибрать Наталью к рукам. У Федора уже был билет в один конец, который он весьма нерационально использовал, о чем теперь смутно сожалел, не совсем понимая подоплеку собственных переживаний.