Президент тоже человек. Ему внушают, он вяло сопротивляется: «Какая монархия, зачем?!» А душа пятится, освобождает место для сладостной мечты: а вдруг… Зловещий вирус проникает в душу где-то на самом дне, и оттуда медленно сочится холодное тепло. На твоей памяти последние дни, часы, минуты жизни императорской семьи: Екатеринбург, профессор Боткин, комендант. Роковая депеша из центра. Всех поголовно, и детей тоже. Кстати, именно Ельцин, будучи первым секретарем Свердловского обкома партии, дал указание взорвать мрачнопамятное строение — Ипатьевский дом.
А чем черт не шутит. Свершилось-де его рождение и витало в воздухе как энергетическая пыль. Искало почву, где осядет и прорастет в сознании скрытое, второе «Я». Там кончилась царская фамилия, там ей сызнова и начаться. Как же складно получается.
И тогда уж наверняка Лев Суханов прав. Или почти прав, или прав предположительно — мессия. А если нет, откуда эта манера: как с царского плеча шубу; хочу милую, хочу казню; указ, подписанный прямо на подставленной спине — долги простить! А послевыборная раздача слонов, благодарственные назначения. А непостижимая тяга к фаворитизму — череда знатных жертв: Геннадий Бурбулис, Владимир Шумейко, Олег Сосковец, теперь вот Анатолий Чубайс. Это жертвоприношение еще впереди, но непременно состоится. Капризы царя постоянны.
Когда в составе предвыборного штаба появилось имя Татьяны Дьяченко, общество сделало немую паузу и стало думать, что бы это значило. Вопрос не праздный. У каждой страны своя укладно-житейская, она же укладно-партийная философия. Так вот, по норме этой укладно-партийной философии дети за родителей не отвечают. Что значит этот принцип, который хотя и декларируется, но в жизни не соблюдается? Годы репрессий убедительно свидетельствовали, что власть истязала детей наравне с родителями. И все-таки. По логике, дети не отвечают за своих отцов, потому что, как правило, были заняты совсем другим делом. Они не шли по стопам родителей. Им предписывалось быть вне политики. Партийные функционеры соблюдали этот принцип достаточно жестко. Даже присутствие жен рядом с высоким политическим начальством во время крупномасштабных событий, визитов, съездов считалось неуместным и даже непозволительным. Пожалуй, единственная Надежда Крупская, жена Ленина, была значимой политической фигурой как при жизни Ленина, так и какое-то время после его смерти. Что же касается детей, они жили своей, закрытой от чужих глаз жизнью. Помнится, когда впервые Горбачев в сопровождении Раисы Максимовны появился в зарубежной поездке, партийная номенклатура это восприняла как вызов общественному мнению. Дикость, разумеется, но дикость отечественная. На Западе визит премьера в отсутствие супруги считается нелепостью. В СССР все наоборот — присутствие жены если не скандал, то что-то похожее на то. Так было. По этим нормам мы жили, их воспринимали как единственно верную суть. Интересно, что в дореволюционной России семейные отношения в царской династии, а проще говоря, самой высокой власти были неизмеримо более открытыми, чем после революции. Это было крайне важно, чтобы верноподданные хорошо себе представляли наследные узы, очередность и права членов царской фамилии на престол, а значит, высшую власть. Интересно, что после победы Бориса Ельцина на выборах летом 1996 года и объявленной даты инаугурации президента (а местом инаугурации был определен Кремль, Соборная площадь) количество посетителей кремлевского музея в разделе «История царских коронаций» выросло в десятки раз. Это нельзя считать случайностью. В последний момент от затеи отказались, в силу якобы ее дороговизны. Что на самом деле не соответствует действительности. Истинной причиной было нездоровье президента, его крайне болезненный вид, что не мог скрыть даже самый совершенный грим. К этому следует добавить нарушенную координацию движения и затрудненную речь (и хотя окружением президента это отрицалось, все было похоже на послеинсультное состояние). Был, хотя и малый, риск непогоды. Но эту вероятность можно счесть сущей мелочью по сравнению с величественностью и торжественностью, которую позволяла Соборная площадь, что троекратно убеждало бы Ельцина в мысли своей высшей предназначенности для России. Главная роль в ритуале инаугурации отводилась патриарху Алексию II. Историческая аналогия была очень прозрачна: во все времена помазание на царство на Руси совершал глава православной церкви.
Как подтвердил в своей книге шеф президентской охраны генерал Коржаков, идея вовлечения дочери в политическую жизнь появилась у Ельцина после возвращения из Франции. Почему Шираку можно, а Ельцину нельзя. Поставить дочь во главе штаба Ельцин не решился, но в состав штаба он ее включил официальным президентским решением.
«В нашем полку прибыло!» — взревели штабные демократы, и процесс пошел. Этот день можно назвать траурным днем. Появление в составе штаба Татьяны Дьяченко этой группой было воспринято крайне негативно. Размышления Коржакова насчет непохожести российского политического ландшафта на ландшафт французский выглядят вполне убедительными. Дочь дочери рознь. И дочь Ширака, имеющая к моменту его избирательной кампании многолетний политический опыт, и дочь Ельцина, чьи советы, возможно, очень уместные, ограничивались пределами семейного круга, нельзя назвать тождественными по профессиональной значимости. Однако, причина раздражения всесильного таилась совсем в другом. И опытность или неопытность Татьяны Дьяченко (в девичестве Татьяны Ельциной) имела для того же Александра Коржакова значение десятое.
В штабе появился человек, близость и доступность которого к президенту не имела равной величины. Но и эта сверхважная частность не была главной. Определяющим в интриге следует считать воззрения и политические симпатии Татьяны Борисовны. А они, как утверждают очевидцы, были на стороне молодых реформаторов, причем их сближала не столько суть, сколько мировоззрение сверстников. При этом следует учесть, что именно дети в семье Ельцина тяготились присутствием того же Коржакова, а ранее Бурбулиса в их лично-семейной жизни. Как бы невзначай нарушалась граница этической запретности, когда начальник охраны знал о семейных проблемах (а они есть во всякой семье) больше, чем сама семья. Внедрение вершилось практически по инерции: если я отвечаю за безопасность президента, я отвечаю за безопасность его семьи. А далее уже без запятых. Мы должны знать все. Любой надзор тяготит, повсеместный тем более. Предрасположенность Ельцина к фаворитизму не просто беспокоила семью, а по-человечески мешала ей. Всякий раз появлялся если не новый член семьи, то персонаж, способный оказывать на настроение семьи влияние. Коржаков чувствовал сначала скрытое, а затем явное неприятие своей персоны. Со временем стал ощущать этот дискомфорт и Ельцин. По привычке он властно и непререкаемо подавлял подобный протест. Жена президента Наина Иосифовна старалась избегать обострений, зная тяжелый характер мужа. Она хорошо понимала, что вспыхнувшая искра способна сжечь как один, так в равной мере и другой контакт. И еще не известно, кто восторжествует — сверхнеобходимый слуга или тот или иной член семьи. Нужны были особые обстоятельства, чтобы Ельцин пренебрег должностными правилами. Скорее всего, болезнь президента и давала эту ситуационную особенность. Неточность, как и точность наших рассуждений, относительна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});