— Минный кондуктор Будищев! — четко отрапортовал тот.
— Давно служишь, морячок? — высоко приподнял бровь комендант.
— Ещё и года нет, Ваше высокоблагородие.
— Откуда же столько Георгиев?
— С турками воевал.
— Ишь как, — ухмыльнулся в усы полковник. — Я вот тоже воевал, а крестов у меня поменее твоего. И как же случилось, что ты воров среди ночи пострелял?
— Нечего было ножиками своими размахивать.
— Это верно. Ну что сказать, — молодец! Я давно знал, что тянут, сукины дети, со складов, но за руку никак схватить не получалось. Всё думал, что они торговцам тутошним таскают на продажу, а оно вишь как. Прямиком в море и шито-крыто… Хвалю!
— Рад стараться, Ваше высокоблагородие!
— Командиру твоему сообщу о геройстве, тут уж будь покоен. Если просьба какая есть, говори. Смогу — уважу, а если нет — не обессудь.
— Господин полковник, — решился Будищев. — Дело в том, что я не состою в команде транспорта «Баку», а приписан к батарее митральез, которая скоро должна прибыть сюда. Разрешите дождаться её здесь. А то, пока сходим в штаб флотилии в настоящем Баку, пока вернемся, генерал Скобелев уже того и гляди Ахал-Теке возьмет.
— Даже не знаю, — озадачился комендант. — Я, братец, моряками не командую. Могу, конечно, походатайствовать перед вашим командиром, но если не отпустит…
— Отпустит, — убежденно заявил Дмитрий.
— Да? — удивленно приподнял брови Арцишевский и, видимо, придя к какому-то выводу, лукаво усмехнулся и с легким малороссийским выговором спросил: — А придачу за тебя, бiсов сын, он давать не будет?
— Не продешевите, Ваше высокоблагородие, — одними глазами улыбнулся в ответ кондуктор.
— Господин полковник, — с бесцеремонностью свойственной многим адъютантам прервал их беседу Бриллинг. — Осмелюсь доложить, что на наш рейд пришли пароходы и подают сигналы.
— «Баку» и «Почтовый»?
— Так точно.
— Добре, — пробурчал комендант и кивнул юнкеру, давая понять, что аудиенция завершена.
Выйдя из палатки, одновременно заменявшей Арцишевскому штаб, комендатуру и канцелярию, Дмитрий поспешил на пристань. Переведут его на берег или нет, а отчитаться о проделанной работе придется в любом случае. Подчиненные, то бишь матросы во главе с разбитным Макаром уже ожидали его там, веселя солдат своими чумазыми от нефтяной копоти физиономиями.
— Вы бы хоть морды умыли! — буркнул он им.
— На себя посмотрите, господин кондуктор, — прыснули они.
— Что правда, что ли? — нахмурился юнкер, обеспокоенно вспомнив усмешки, с которой его встречали в штабе Арцишевского.
— Всё нормально, — поспешил успокоить его Макар. — Только на виске чуть и на ухе.
— Тьфу ты, пропасть! А вы, небось, и рады, бестолочи, что я к полкану пошел с чумазой физией…
— Никак нет, господин кондуктор!
— Ладно проехали. Только учтите, что я человек хоть и не злопамятный, но память у меня хорошая и добрым ещё никто не называл. Так что ждите награду.
— Рады стараться!
Не смотря на ранее утро, едва первый из пароходов бросил якорь на рейде к нему тут же устремились лодки и портовый катер, чтобы принять груз и, если придется, пассажиров. Но, поскольку, «Баку» был разгружен накануне, все местные плавсредства направились к «Почтовому». Тот, как и ожидалось, доставил с западного берега Каспия новые пушки и теперь их части осторожно перегружали из его трюма в лодки здешних аборигенов.
В каждую из них помещали либо ствол, либо лафет одного из орудий, после чего их парами цепляли к катеру, который буксировал получившийся караван к пристани, возвращаясь затем за новой партией. Тем временем вокруг начал собираться народ, в основном военные. Среди последних он узнал прапорщика Панпушко, очевидно, прибывшего вместе с другими артиллеристами принимать новую матчасть.
— Здравствуй, Будищев! — радушно поприветствовал он нового приятеля. — Ты, верно, пришел встретить свой пароход?
— Как видишь, — ответил тот, с трудом сдержав зевок.
— Плохо спал? — участливо поинтересовался офицер, просто лучась при этом здоровьем, будто и не выкушал накануне почти что целый штоф водки практически в одно лицо.
— Стреляли, — подал плечами кондуктор.
— Это здесь обычное дело, — заразительно засмеялся молодой человек. — Ничего, привыкнешь.
— Уже начинаю.
— Кстати о стрельбе, — наклонился к нему Панпушко. — В Чигишляре все только и говорят об этом ночном происшествии. Вообразите, взяли с поличным целую банду, занимавшуюся расхищением казенного имущества, прежде всего продовольствия.
— Поздравляю.
— Да меня, собственно, не с чем. Это Бриллинг из Таманского полка опять отличился.
— Да что ты говоришь! — ухмыльнулся Будищев. — А он, собственно, кто по жизни?
— Я, говоря по совести, его плохо знаю. Слышал только, что его перевели из гвардии за какой-то проступок. Говорят, он — славный малый, хотя как все гвардиозиусы немного заносчив.
— Очень интересно. И что же он такого начудил, что его выперли из лейб-гусар? Небось, в карты слишком везло?
— Нет, что ты, — возмутился подобному подозрению прапорщик, и с некоей мечтательностью в голосе добавил: — Там история амурного свойства…
— В борделе не расплатился?
— Фу, Будищев. Какой же ты все-таки циник, впрочем, как и все моряки… Кстати, откуда ты знаешь, что он служил в лейб-гусарах? Я тебе этого, кажется, не говорил!
— Разве? А по-моему ты вчера про весь здешний гарнизон мне рассказал, просто я не сразу вспомнил.
— Может быть, — охотно согласился Панпушко и, не теряя ни секунды драгоценного времени, перевел разговор на новый предмет. — Ты знаешь, какие замечательные пушки нам привезли? Сказка! Вообрази, стальные, дальнобойные, но при этом ничуть не более тяжелые, нежели прежние.
— А прежние какими были? — удивился Дмитрий.
— Медными, разумеется! Ты разве не знал?
— Откуда?!
Тем временем, катер подтащил к причалу первые две лодки с грузом, но прежде чем начать выгрузку на пристань вышли несколько артиллерийских офицеров, тепло поприветствовавших Панпушко.
— Ну что, Николашка, заждался? — весело крикнул представительный капитан, после чего они с прапорщиком крепко обнялись и расцеловались.
— Все глаза проглядел, Пётр Васильевич!
— Я слышал, новую упряжь уже доставили?
— Так точно.
— Проверили?
— Разумеется.
— Вот и славно. Времени до прибытия Скобелева осталось всего ничего, а у нас, как говорится, конь не валялся.
— Ничего, успеем.
— Дай-то бог! — набожно перекрестился капитан. — Михаил Дмитриевич — не архимандрит, грехов не отпускает.
Выгрузка разобранных орудий не заняла много времени, после чего их погрузили на железнодорожные платформы и покатили в сторону парка.
— Ну что же, прощай, брат Будищев, — протянул юнкеру руку Панпушко. — Может, и свидимся ещё.
— Даже не сомневайся, — улыбнулся Дмитрий ему в ответ.
Едва катер ушел за следующей партией, голову Будищева посетила простая, в сущности, мысль, что он мог попросить лоцмана по пути доставить и его с матросами на борт «Баку». Подосадовав, что она пришла слишком поздно, он твердо решил, что сделает это в следующий рейс. Однако, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Пока шла выгрузка, с «Баку» спустили собственную шестивесельную шлюпку, которая тут же отвалила от борта и подгоняемая мощными гребками матросов, пошла к берегу и скоро достигла пристани. Помимо гребцов и улыбающегося во весь рот гардемарина Майера в ней находился капитан первого ранга Гусев.
— Здравия желаю, Вашему Высокоблагородию! — поздоровался Дмитрий, помогая командиру подняться на причал.
— Здравствуйте, Будищев. Надеюсь, с вами и матросами все в порядке?
— В полном.
— Меня вызвали к здешнему коменданту. Вы знаете, где это?
— Так точно. Вас проводить?
— Нет, не стоит, — покачал головой командир, выразительно посмотрев на Дмитрия и его подчиненных. — Надеюсь, за чем бы меня не вызвали, это не займет много времени. Так что лучше подождите меня здесь.