подарить.
И тогда Веспасиан рассказал ей о том, как подаренный ею амулет спас его от фракийского племени цениев, и как их вождь. Корон, был уверен, что Ценис — дочь его попавшей в рабство сестры. Когда Веспасиан закончил свой рассказ, Ценис взяла в руки амулет и внимательно на него посмотрела.
— После того как умерла моя мать, я часто лежала по ночам без сна, сжимая в руке амулет. Мне казалось, будто он делал меня ближе к ней, или даже ее частью. А еще я чувствовала, что являюсь частью большой семьи. И хотя ее у меня никогда не было, мне было приятно так думать. Теперь мне понятно, почему. Этот амулет наделен магической силой. Он спас тебе жизнь и нашел моих родных.
— Возьми его себе, — сказала Веспасиан, снимая с шеи кожаный шнурок. — Мне он больше не нужен. Он сохранил мне жизнь. Что еще он может мне дать?
Ценис приняла у него амулет.
— Спасибо, — прошептала она и, поцеловав, тихо вышла из комнаты.
***
Антония призвала к себе Веспасиана, Сабина и их дядюшку во втором часу дня. Палл привел их в приемные покои, где сидя перед низким столиком розового мрамора их уже ждала хозяйка дома. Слева от нее на неудобном деревянном стуле устроился упитанный грек с бледным лицом и смазанными маслом черными волосами и бородой. Одет он был в римскую тогу, наброшенную поверх голубой туники.
Несмотря на существенную разницу в сиденьях, греку удавалось сохранять важный вид, как будто он считал ниже своего достоинства замечать столь вопиющее унижение. Шагая по мозаичному полу, Веспасиан бросил взгляд на занавес, позади которого четыре года назад он прятался вместе с братом и Калигулой. Интересно, подумал он, его юный друг и сейчас верен своей привычке подслушивать чужие разговоры? Поймав его взгляд, Антония улыбнулась.
— Я распорядилась повесить на дверь той комнаты замок, так что малыш Гай вынужден искать другие места, где ему спрятаться.
Слегка обескураженный способностью Антонии читать мысли, пусть даже самые невинные, Веспасиан занял место справа от Антонии, на которое указал ему Палл. Сабин и Гай сели напротив ее.
— Господа, это Нарцисс, вольноотпущенник и секретарь моего сына, — представила она толстого грека.
Даже будучи гораздо ниже их по положению, грек не счел нужным встать. Не встречаясь с ними глазами, он просто помахал пухлой рукой в сторону каждого из братьев, когда Антония называла их по имени, как будто приглашая зайти к себе в гости. Веспасиан отметил про себя, что короткие пальцы Нарцисса унизаны кольцами и перстнями, а от самого грека, наполняя собой комнату, исходит сладкий аромат помады.
Они с Сабином переглянулись.
Впрочем, разговор начался не сразу. Сначала в комнату вошла пара слуг, которые обнесли присутствующих кубками с гранатовым соком. Как только рабы ушли, в комнату скользнула Ценис с письменными принадлежностями и устроилась за столиком позади Антонии. Палл встал рядом с ней.
— Ты не против, если моя помощница запишет наш разговор? — спросила Антония у Нарцисса. Тот наполовину смежил веки, протянул ладонями вверх обе руки и медленно пожал плечами, как будто хотел сказать, что такие мелочи не требуют его согласия. После чего жеманным жестом взял стоящий перед ним кубок и сделал небольшой глоток.
Щеки Антонии на миг вспыхнули гневным румянцем. Веспасиан поразился столь вопиющей неучтивости по отношению к самой влиятельной женщине Рима. Интересно, что за порядки в доме у Клавдия, если его секретарь, бывший раб, позволяет себе такие вольности, как будто сам он — изнеженный восточный сатрап.
— Спасибо, что явился ко мне по первому зову, мой дорогой Нарцисс, — нарочито вежливым тоном произнесла Антония.
— Всегда к твоим услугам, домина, — ответил грек на удивление писклявым голосом и промокнул губы шелковым платком. — Из твоей записки следовало, что ты хотела бы посоветоваться со мной касательно моего патрона и твоего сына, благородного Клавдия. Будучи его верным слугой и постоянно заботясь о его благополучии, я счел себя обязанным оставить все прочие дела и немедленно явиться в тебе.
— В таком случае, поскольку ты у нас человек занятой, я сразу перейду к делу, — произнесла Антония, которая, похоже, задалась целью проколоть раздутый пузырь самомнения толстого грека. — Этим молодым людям в руки попало письмо, которое тайным шифром написал твой коллега Ботер от имени моего сына и даже скрепил это послание его печатью. Палл, будь добр, зачитай его нам.
Палл взял в руки свиток. И пока он читал, Веспасиан не сводил глаз с лица Нарцисса. Тот слушал, смежив веки. Правда, пару раз уголки его губ дернулись, выдавая внутреннюю тревогу. Наконец Палл закончил читать. Нарцисс открыл глаза и быстро окинул взглядом присутствующих. Веспасиан был готов поклясться, что заметил, как в этом взгляде промелькнула паника.
— Это письмо было написано без моего ведома, домина, — заявил грек, и его голос сорвался на писк.
— Палл так и сказал. По его словам, ты слишком благоразумен, чтобы давать моему сыну столь рискованные советы. Например, советовать ему строить против Сеяна козни. Именно поэтому я и решила поговорить с тобой, прежде чем принимать дальнейшие шаги.
Нарцисс бросил на Палла полный благодарности взгляд.
— И что ты намерена предпринять дальше, домина? — спросил он у Антонии.
— А что, по-твоему, я должна?
Нарцисс с надеждой посмотрел на нее.
— Возможно, отдать это письмо мне?
— Мой дорогой Нарцисс, вряд ли это решит наши проблемы, потому что с него уже снята копия. Поскольку ты дал согласие моему секретарю записывать наш разговор, Ценис только что записала содержание письма, причем слово в слово. Я буду рада отдать тебе копию, но оригинал, как ты наверняка понимаешь, я оставлю себе.
Веспасиан с трудом сдержал улыбку. Антония подстроила напыщенному греку столь изысканную ловушку, что тот просто не мог в нее не угодить. Услышав ее ответ. Нарцисс тут же обмяк.
— Моя дорогая хозяйка, кому еще известно об этом письме?
— Только тем, кто находится сейчас в этой комнате. Тебе крупно повезло, что Веспасиан и Сабин привезли его мне, а не Сеяну или императору. Думаю, и тот, и другой щедро вознаградили бы их за это.
— Не сомневаюсь, домина. Я перед ними в неоплатном долгу и постараюсь при первой же возможности засвидетельствовать им мою глубокую благодарность, — произнес Нарцисс, причем, похоже, вполне искренне. — Но до того момента, что бы ты посоветовала мне сделать?
Антония улыбнулась. Теперь грек был целиком и полностью в ее власти.
— Ты задал резонный вопрос, мой дорогой Нарцисс. Надеюсь, мне не нужно тебе объяснять, что я делаю все