Он показал на сверкающие белые стены крепости.
– Там. В Алте-Весте.
Она кивнула.
– Да, была. В первый раз в том году, когда я вернулась в Леве. Тем же летом я отправилась туда посмотреть, не укрылись ли там враги, но там никого не оказалось. И однажды очень давно меня брал туда Виктор, чтобы обследовать крепость и посмотреть, не подойдет ли она для твоего гарнизона. Так он сказал.
Приблизившись к деревне Карабас, они замедлили бег своих лошадей, пустив их рысью.
– Возможно, она еще пригодится, Катарина.
По мере того, как они продвигались среди ровных рядов небольших домиков, стал собираться народ. Катарина махала им рукой и улыбалась.
– Мы не можем допустить, чтобы эти люди лишились крова.
– Возможно, это будет зависеть не от нас, – ответил Александр, глядя на нее, а не на увеличивающуюся толпу. Их лошади перешли на шаг.
– Они просто хотят жить в мире!
Клаус махал ей рукой из толпы, похоже, что он хотел ей что-то сообщить.
– Миледи! – закричал он. – Миледи!
Она остановила коня.
– Да, Клаус. Что-нибудь случилось? – Ее желудок свело от страха. – Изабо…
Легким движением руки он отогнал ее беспокойство.
– Вы как раз вовремя, миледи! – сказал он с усмешкой, поклонился Александру и снова обратился к ней: – Вы нам нужны для того, чтобы вынести приговор, и мы тогда сможем осуществить повешение!
– Что? – переспросила она.
– Повешение, миледи. Вполне мирное повешение, – прошептал ей Александр. – Добро пожаловать домой.
Глава 16
Холодная и серая мгла нависла над деревней, дыхание вырывалось наружу белым облаком, окутывая Катарину подобно пушечному дыму на поле битвы. Клаус проталкивался через взволновавшуюся толпу, пока не поравнялся с ее конем.
– Этот мерзавец, который напал на вас, сознался во всем, мадам! Но мы не повесили его сразу же, хотели, чтобы вы стали свидетельницей. Это было бы справедливо.
– Справедливо, – хриплым шепотом повторила она, борясь с желанием вырваться из крепких рук кузнеца, держащего под уздцы коня, и ускакать прочь. Но он повел коня к таверне, служившей деревенской ратушей в тех редких случаях, когда нужно было решать общественные дела. Ей хотелось оказаться в Леве, обнять смеющуюся Изабо, а не оставаться здесь среди обитателей деревни Карабас, раскрасневшихся от криков. Будут ли они столь же воинственно настроены, когда войска ее брата захватят долину и их деревню.
Какая-то слишком нетерпеливая душа уже вывесила из окна красную ткань в знак предстоящей казни. Катарина покачала головой. Слишком быстро. Слишком быстро. Ее разум все еще не мог примириться с мыслью, что им, возможно, придется использовать Алте-Весте как крепость и как убежище, и она не могла сосредоточиться на ритуальных тонкостях так называемого правосудия.
Она с раздражением посмотрела на красную материю, затем перевела взгляд на Клауса.
– Уберите это.
Он открыл было рот, чтобы запротестовать, но она приподняла брови и посмотрела на него спокойно и непреклонно.
– Да?
Он закрыл рот, кивнул и, указав на материю, сердито отдал приказ стоявшему рядом человеку, и тот поспешно скрылся в таверне. Клаус остановил коня, и Катарина спешилась, Александр последовал ее примеру. Она посмотрела на него, и он отвесил ей неглубокий поклон, взгляд его казался непроницаемым и в то же время внимательным. Он с рассеянным видом провел рукой по лбу, там, где его недавно оцарапала ее пуля. Без сомнения, он напоминал ей о ее собственном представлении о «правосудии». Нахмурившись, она снова повернулась к склонившемуся в поклоне Клаусу и вошла в таверну. Страшная духота заставила ее отшатнуться, она с трудом удержалась от желания выбежать. Ее взгляд скользнул по большой обитой грубыми досками комнате. Деревенские жители сделали все от них зависящее, чтобы превратить простую таверну в место для собраний, развесив на стенах полотнища из отбеленного льна и убрав все столы, кроме одного, поставленного посередине.
Она прошла в глубь помещения, стаскивая перчатки, спина прямая, подбородок высоко вздернут, походка твердая и уверенная – в общем, все признаки дамы знатного происхождения, осматривающей свои владения, налицо. Именно этого от нее и ждали.
Несколько человек, сидевших на скамейках, расставленных вдоль стен, встали, когда она вошла в комнату, и среди них Вензель, слегка морщившийся и переступающий с ноги на ногу, как будто ему жали новые ботинки. За каждым табуретом стоял какой-нибудь уважаемый житель, и она, проходя, кивала каждому из них: Клаус, кузнец, одергивающий свою лучшую шерстяную куртку, мельник, торговец, пекарь и два фермера. Если предоставить им возможность, они вскоре сформируют муниципалитет, выберут мэра, примут законы для своей деревни и только время от времени станут обращать взоры на владельца и владелицу долины в ожидании одобрительного кивка. В общем, станут делать все, что необходимо для любого населенного пункта с будущим.
Но этого-то как раз у них и не было.
Она прошла во главу стола, где стоял только один стул, обозначая почетное место, опустила руку на незатейливую, с прибитыми планками спинку, но садиться не стала.
– Есть еще какие-нибудь дела, в которых нам надо разобраться, кроме факта нападения на меня? – спросила она мужчин, собравшихся за столом.
Они озадаченно переглянулись, затем все устремили взгляд на Клауса. Он покачал головой и ответил:
– Ничего, о чем стоило бы беспокоиться, миледи. Рикард, пекарь, подрался с парнем, которого застали с его… Рикарда, дочерью. – Он пожал своими мощными плечами кузнеца.
Катарина улыбнулась:
– Ну, к этому нам всем следует привыкнуть, так как, насколько я помню, дочь мастера пекаря очень хороша собой.
– Спасибо, миледи, – вспыхнув и зашаркав ногами, сказал пекарь, изо всех сил стараясь скрыть свою гордость.
Клаус усмехнулся:
– О, да, да. И принять какие-либо меры мы не в состоянии.
Ее улыбка постепенно исчезла.
– Но можете позаботиться о следующем деле.
Она отпустила спинку стула.
Ответом на ее заявление была долгая тишина. Наконец Рикард хрипло сказал:
– Но, миледи, в серьезных делах судьей всегда были вы.
Мельник отчаянно закивал:
– Да, да! И к тому же справедливым судьей!
– Кто еще смог бы удержать богемцев и силезцев от резни, когда они строили колодец? – спросил один из фермеров. Головы вокруг стола закивали, словно яблоки в бочке с водой. – Или найти украденную свинью мельника?
– Потерявшуюся свинью! – поправил хор голосов, а мельник вызывающе вздернул подбородок – он неустанно твердил о воровстве, когда пропала его свинья.