Читать интересную книгу Нигерийский синдром - Хельга Графф

Не успела я, расплатившись, отойти от кассы, как Малышко вынула из-под прилавка огромный булыжник на веревке, весом в пару-тройку килограммов, и ловко набросила на меня. От неимоверной тяжести у меня в один момент согнулась шея и подогнулись коленки. Складывалось такое впечатление, что недобрая продавщица из мести за не слишком дорогую покупку собирается утопить меня в близлежащем пруду!

– Это эксклюзив! – сказала она гордо. – И вся Москва… да, что там Москва, даже Сыктывкар хотели бы иметь это украшение, но получают его лишь очень почетные клиенты!

– Бесплатно? – робко спросила я.

– Нет, за деньги! – строго припечатала дева. – Кстати, украшение называется «Алмаз шаха».

– Какого? – меня заинтересовала история украшения.

Девчонка неопределенно пожала плечами.

– Ну не знаю… чеченского, наверное.

Чеченский шах? Это что-то новенькое!

– А почему алмаз? – удивленно спросила я, с сомнением глядя на булыжник, больше напоминающий кусок бетона.

– Потому что звучит поэтично, – начиная раздражаться, ответила оппонентка и пояснила: – И он такой же твердый, как алмаз! Можете даже у себя дома разбить им окно.

«Зачем же у себя, – с недоумением подумала я, – лучше у соседа». Да… действуя этим булыжником, как пращой, можно думаю, пробить и каменную стену! И тут я представила, что если вдруг мы с Магометом после ресторана пойдем кататься на коньках и я провалюсь под лед, то с этим ошейником на шее вряд ли уже сумею всплыть, тем более, что плаваю как топор!

– Нет, спасибо, – и решительно сняла «эксклюзивное» украшение.

– Господи, женщина, – окончательно вышла из себя Малышко, – «Алмаз шаха» стоит просто копейки, даром, всего-то триста пятьдесят тысяч тридцать восемь копеек, а вы еще и кобенитесь!

Триста пятьдесят тысяч тридцать восемь копеек – это сколько же будет? Помню, в Бульбостане, как сейчас называет Беларусь молодежь, я была шокирована количеством нулей белорусской валюты, получив на тысячу евро аж целых двенадцать миллионов белорусских рублей! А потом никак не могла к полутора миллионам прибавить пятьдесят рублей!

– Если у вас нет вкуса и вы ничего не понимаете ни в бренде, ни в тренде, чего лезете в такие гламурные места?! Одевайтесь в секонд-хенде для туземцев или на рынке, – дала она свой последний совет.

Мне стало горько и обидно от того, что какая-то сопливая девчонка делает мне дурацкие замечания и вешает на уши лапшу!

– Между прочим, дорогуша, если вы думаете, что я из деревни, ошибаетесь! Я живу в Германии, – сказала я с достоинством.

– Оно и видно! – не осталась в долгу Малышко.

Ни один мой поход по магазинам в России не обходится без стычек с продавцами. Что же поделаешь, раз всегда попадается столь хамский контингент!

В номере еще раз примерила платье – просто супер! Затем в своем необъятном чемодане нашла подходящие туфли и сумочку, которую гламурные девы называют отвратительным словом «клатч». Звучит как-то грубо и созвучно выражению «клацать зубами», уж не знаю, от жадности, злобы или зависти. Даже трудно представить, что пришло это слово из такого элегантного и певучего французского языка. Вдруг я поняла, что мне не в чем выйти на улицу! Просто катастрофа! В шкафу висела лишь утепленная куртка цвета хаки, и что теперь делать? Не бежать же в какой-нибудь близлежащий бутик зимней одежды. Как же быть? Ладно, выйду к машине в платье, вроде как мне жарко или я «моржиха» и всегда хожу зимой без верхней одежды. Всего-то навсего надо пройти несколько метров, ничего, не замерзну! Теперь скорее в парикмахерскую, хорошо еще, что последняя находилась прямо в гостинице. К счастью, это была обычная мастерская, а не с какими-нибудь невразумительными розово-голубыми замысловатыми стилистами. Нормальные тетки понимали русскую речь и сообразили, что бы я хотела видеть. Через час вышла оттуда красавицей! Не дай бог, Магомет влюбится, потом от него и не отделаешься!

Время неумолимо приближалось к 20:00, и стало не по себе от того, что придется ехать в какой-то пафосный ресторан, где будет весьма специфическая, состоятельная публика со своими корявыми понтами, что уж точно мне не понравится. Рядом с людьми спесивыми и тщеславными, да еще чужими, мне всегда крайне не по себе, потому что я совершенно обычный, нормальный человек, которому абсолютно чужда эта непонятная, лицемерная, светская жизнь, главной целью которой является демонстрация собственной состоятельности и взаимный обмен сплетнями.

На таких гламурных мероприятиях у каждого участника своя работа. Сударыни усиленно ищут выгодную партию побогаче, бойфрендов, спонсоров, женихов, любовников, мужей, а судари прощупывают различные, порой и весьма сомнительные, пути приумножения своего богатства через подвернувшиеся связи, гешефты и новые знакомства.

В Германии тоже есть своя устоявшаяся светская тусовка, но это уже «небожители», которых обычные граждане, впрочем, как и наши, видят только по телеку. В основном ее ряды, как и в России, составляют знаменитые политики, актеры, певцы, режиссеры, телеведущие, спортсмены, а конкретно, футболисты, и их весьма малая часть, а нормальные немцы живут обычной, присущей обыкновенным людям жизнью и знать не знают в принципе, что такое понты. Они, как правило, зациклены на своем доме и, отработав от зари и до зари, все пять дней недели мечтают лишь о выходных, которые с удовольствием проводят в своих пенатах с семьей. Нужны им всякие вечеринки? Возрастным людям, кому за сорок, в основном нет, а молодежь везде одинаковая и может ежедневно веселиться до утра.

Мои размышления прервал негромкий стук в дверь, я вздрогнула, стало зябко. Если честно, то Магомет наводит на меня страх, уж и не знаю почему, но при общении с ним мне совершенно неуютно. Открывать не хотелось, но пришлось!

Глава 36

На пороге номера собственной персоной стоял Магомет Таирович, но в каком виде! Он и раньше прекрасно одевался, но сегодня превзошел самого себя. Настоящий принц из сказки! И я испугалась, что сама могу в него нечаянно влюбиться. Никогда особенно не обращала внимания на его лицо, а он, черт побери, просто красивый мужик! Или, может быть, его украшает такая стильная, шикарная одежда? Сегодня я не смогла бы определить его национальность. Магомет был похож и на знойного испанского мачо, и на вальяжного арабского шейха. Подобно всем профессиональным бабникам, Таирович с ходу окинул меня своим томным оценивающим взглядом и сказал:

– Ну что, красавица, хорошо выглядишь!

Затем, войдя в номер, вынул из пакета что-то пушистое и развернул. Боже мой, обалдеть! В его изящных, ухоженных, наманикюренных руках под лучами светильников заблестела, заискрилась… соболиная шубка! По чуть темному оттенку шелковистой поверхности я поняла, что соболь этот Баргузинский – фактически самый дорогой в мире мех. В неизбалованной Германии в одном известном меховом магазине соболиная шубка в пол, правда, не из Баргузинца, стоила… сто тысяч евро! А сколько же стоит эта прелесть? Я растерялась.

– Это… что… мне?!

– А что, здэс есть другая баба? – недовольно произнес Таирович.

Вот гад, обязательно надо испортить кашу дегтем! Что стоило сказать: «А что, здесь есть другая девушка, леди, дама, сударыня, женщина, в конце концов, бабушка», нет, нужно обязательно нахамить: «Баба!»

– Чё застыла, как памятник? – продолжал грубить олигарх. – Бистро надэвай! Или в одном платье собираэшься ехать?!

Какой проницательный дяденька! А я ведь, действительно, собиралась.

– Это напрокат? – спросила я сухо, надевая манто.

Кавказец возмутился.

– Ни одной нормалной умной бабы еще нэ встрэчал! – сказал он с горечью. – Слюшай сюда, жэнщина, Магомэт Таирович никогда нэ дает вэщи напрокат! Он всэгда дэлает толко подарки! Запомни это раз и навсэгда, – и он слегка стукнул ребром ладони о стол.

Ничего себе подарок! А чем расплатиться потребует? Если телом, учитывая национальные особенности его характера, даже и не собираюсь, пусть хоть эта операция и вовсе не состоится, пусть, в конце концов, провалится! А что Леве скажу? Он, вообще-то, хоть и старый, но довольно ревнивый хрыч, и уж точно никогда не поверит, что такой подарок был сделан без «алаверды». Ладно, как-нибудь выкручусь.

Через пятнадцать минут мы двинулись в путь. Наш общий спонсор приехал сегодня на роскошном «Мерседесе» чудесного синего цвета, но редчайшего оттенка ультрамарин. Такой необыкновенный оттенок, даже на родине этих автомобилей, в Германии, я видела только один раз.

Магомет сам сел за руль, и мы тронулись. Где-то через час заехали на парковку возле искрящегося разноцветными огнями увеселительного заведения, на фасаде которого огромными светящимися буквами заманчиво сверкало «Ренессанс». Расторопный швейцар, увидев хозяина жизни, даже снял свой головной убор и, низко поклонившись, открыл перед нами массивную, хотя и стеклянную, дверь. Я заметила, как мой спутник, не спеша, сунул ему в руку деньги, как это делал незабвенный Френчи с таможенниками в Аккре. Признаться, швейцаров за границей я видела только в пятизвездочных отелях, а не ресторанах.