Можно только позавидовать городу Шрусбери, в чей музей поступят все эти сокровища. Зайдите туда в самое ближайшее время, и в застекленных витринах вы увидите снабженные сопроводительными надписями экспонаты — все, что осталось от «Белого города в лесах».
5
Во всем было виновато полнолуние и омар, неосмотрительно съеденный на ночь…
Когда я отодвинул занавески, лунный свет отпечатался зелеными пятнами на полу. Косые лучи легли поперек кровати и дотянулись до мрачного платяного шкафа, который прятался в темном углу под древней дубовой балкой. Ах, какая волшебная ночь! Все тот же колдовской зеленый свет заливал окрестные холмы и поля, порождая таинственные тени, создавая видимость необъяснимого, скрытого движения в темных чащах и молодом редколесье. В такую ночь кажется, что достаточно выйти за околицу — и услышишь эльфийские волынки, увидишь призрачные фигуры, отплясывающие посреди «ведьминых кругов». Где-то на соседней улице безостановочно воет пес — глупый маленький волчок сам не знает, почему не спит… просто древние инстинкты не дают ему покоя в полнолуние.
Я лежал в постели и размышлял о давних кровавых преступлениях, случившихся в этих местах. Шрусбери есть о чем вспомнить. Начиная с восьмого века, когда мерсийский король Оффа приплыл со своими войсками по Северну и вышиб правителя Поуиса из его замка, все пертурбации на валлийской границе — будь то в эпоху саксов, норманнов или во времена Средневековья — немедленно сказывались на судьбе Шрусбери. В 1283 году неподалеку отсюда, у подножия каменного кельтского креста, состоялась жестокая казнь святого Давида Уэльского, а в 1403 году там же произошло убийство герцога Вустерского. В том же году здесь было выставлено на всеобщее обозрение тело Сорвиголовы Гарри[45]. Его продержали целых три дня, чтобы все желающие могли убедиться: злейший враг короля действительно мертв. Как вы помните, Фальстаф похвалялся, что убил Сорвиголову Гарри после героической битвы, которая длилась «целый час по шрусберийским часам!» Это воспоминание вызвало у меня невольную улыбку. На ум пришли зеленые поля… госпожа Форд и госпожа Пейдж… корзина для грязного белья… Эллен Терри… Стратфорд-на-Эйвоне… как забавно выглядят мои шлепанцы, когда стоят вот так — сами по себе, без меня — в пятне лунного света. Это была последняя мысль; затем я, похоже, заснул.
Вам знакомо состояние, когда неизвестно почему внезапно пробуждаешься от глубокого сна? Такое впечатление, будто чья-то холодная костлявая рука прошлась над лицом и обожгла холодом. Ощущение было настолько сильным, что я лежал, не смея открыть глаз. Мне казалось: если только я это сделаю, то непременно увижу кошмарную руку — и существо, которому она принадлежит. Большинство повседневных звуков, которые днем кажутся совершенно смехотворными, иногда (слава богу, это происходит достаточно редко) пугают нас до беспамятства. Какими же маленькими, одинокими и беспомощными кажемся мы себе в тишине лунной ночи! Снаружи не умолкая воет собака, а мы с замиранием сердца прислушиваемся к этому завыванию, который шотландцы называют «смертным воем».
Послушай, повторял я про себя, ты должен немедленно открыть глаза и вообще перестать вести себя как маленький неразумный ребенок. Иначе ни о каком самоуважении не может быть и речи. Итак, на счет «три» необходимо решиться и положить конец этому безумию! Раз… но я же чувствую: в комнате находится какое-то ужасное чудовище… два… наверное, оно склонилось прямо надо мной, я ощущаю его леденящее присутствие совсем рядом… тр… а вдруг я увижу, как дверца гардероба медленно открывается, или (что еще страшнее) медленно закрывается — черт побери! — ТРИ! С усилием я открыл глаза и увидел лунный луч, белой полосой падавший мне на лицо. Комната, естественно, была пуста.
Если вам доводилось когда-нибудь просыпаться в холодном поту от ночного кошмара, вы, конечно же, посочувствуете моим безуспешным попыткам снова заснуть. В ночные часы чужая, незнакомая комната наполняется необъяснимым напряжением — будто что-то вот-вот должно произойти. Стоит открыть глаза, и все знакомые вещи обретают дьявольскую способность мыслить и действовать самостоятельно. Такое впечатление, будто предметы обстановки ведут некий таинственный разговор. Если же смежить веки, получается еще хуже: по коже пробегают мурашки; вы лежите, забившись под одеяло, и чувствуете себя последним трусом. Вас не покидает ощущение, что в следующую секунду из тени в углу появится некая ужасная сущность — вы услышите ее приближение, почувствуете холодное прикосновение. Я никак не мог отделаться от мыслей о несчастном Сорвиголове Гарри. Перед глазами стояло его безжизненное тело, распростертое меж двух дорожных камней. Сколько я ни старался прогнать наваждение, этот образ не шел у меня из головы. В конце концов создалось четкое ощущение: бедняга Гарри сидит прямо у меня на постели и силится что-то сказать.
Думается, в такие минуты человек явно преувеличивает свою способность разумно оценивать окружающую обстановку. Ему только кажется, что он бодрствует, а на самом деле он лежит, одурманенный сном, весь во власти иррационального ужаса, и слабо надеется, что, если затаится, то, возможно, надвигающийся кошмар не реализуется. Увидеть привидение — несомненно, сильнейший шок для любого человека; но поверьте: ожидание этого момента, когда всеми порами ощущаешь разлитое в воздухе потустороннее присутствие, — еще худшее испытание. Впрочем, не исключено, что все подобные переживания являются следствием расстроенного пищеварения.
Насколько же глупыми кажутся ночные страхи поутру, когда лежишь в залитой солнцем комнате и прислушиваешься к громыханию почтового фургончика по мостовой…
Трудно придумать более неподходящее место для встречи с призраками, чем Шрусбери в утренние часы. Распекая себя на все лады, я пообещал никогда впредь не есть на ужин речного омара — особенно в полнолуние — и приготовился совершить ознакомительную прогулку по городу. Отказать себе в таком удовольствии совершенно невозможно, ведь Шрусбери обладает естественным, неподдельным обаянием, с которым не может сравниться ни один город Англии. Чего только стоят прелестные фахверковые дома — ни до, ни после мне не довелось видеть столько очаровательных старинных построек, собранных в одном месте. К тому же в городе начисто отсутствует трамвайное движение, но это преимущество осознается далеко не сразу. Лишь к середине своей прогулки по Шрусбери я наконец разглядел, что его улицы не обезображены привычными рельсами и линиями электропередач.