— Нет… Правда, некоторые мои друзья думали об этом…Иногда и меня беспокоили мысли о смерти, хотя… Не знаю, это ли вы имели в виду.
— Вы… Вы знали когда-нибудь человека, который думал об этом всерьез?
— Однажды.
Пакс было трудно говорить. Она пыталась понять, что на уме у Амброса. Когда она повернулась к нему, то увидела, что он пристально смотрит на гриву лошади, а пальцы сжимают поводья. Он заговорил так тихо, что Пакс едва слышала его слова:
— Я… Я видел сон. Борьбу… удар… и смерть. И потом — ничего. Я знаю… Я знаю, что все последователи Геда тренируются ради того, чтобы сразиться со злом в лице дьявола. Но… но, Пакс, это произошло так быстро.
Пакс вздрогнула. По лицу Амброса словно прошла волна. Из только что румяного оно становилось все бледнее и бледнее, пока не приняло безжизненное выражение, которое она так часто видела у мертвецов. Она едва смогла выдавить из себя:
— Это был лишь сон. Но не все сны становятся явью. Он кивнул и, казалось, немного успокоился.
— Я знаю. Но я думал… Я думал, мне все же лучше увидеть отца и мать. Вы считаете это слабостью и презираете меня?
— Нет. Конечно нет.
Но она почувствовала себя старше и закаленнее, чем этот юноша, который так страдал оттого, что не видел полгода своих родителей и не был около года дома.
— Мне интересно… Вы были солдатом и видели намного больше сражений, чем я. Если уж говорить честно, я никогда не сталкивался лицом к лицу с настоящим врагом.
Пакс не знала, что ему сказать. Она не любила хвастать, рассказывать о своем опыте. Она тоже часто вспоминала в последние дни родной дом, всерьез не размышляя о том, увидит ли когда-нибудь опять свою семью. Но перед ее мысленным взором не вставали никакие волнующие видения, и у нее не было никаких страхов. Пакс улыбнулась, надеясь утешить Амброса:
— Вы прекрасный воин, Амброс. И я уверена, когда придет время, вы покажете себя с самой лучшей стороны. А вы расскажете маршалу об этом сне?
— Я должен рассказать, если он еще не уехал. Да, он должен знать, если это послание дьявола. Спасибо, Пакс, что вы не посмеялись надо мной.
Они вернулись на постоялый двор к концу обеда. Пакс уговаривала Амброса составить ей компанию и поесть вместе. Она решила показать ему свитки, которые нашла в Проклятом лесу. Если она не посмеялась над угнетавшим его сном, он, возможно, не посмеется и над тем, как медленно она читает.
Пообедали они не торопясь. Время уже клонилось к вечеру, когда Пакс поднялась к себе в комнату за свитками. Она взяла их и уже собиралась спуститься в общий зал, как вдруг услышала какие-то крики на улице. Девушка тут же бросилась к окну.
Возбужденная толпа окружила залитого кровью мужчину, который сидел на толстом оседланном муле. Пакс увидела, что из дверей гостиницы выскочил Амброс, следом за ним бежали Хеббинфорд и еще несколько человек. До девушки донеслись крики:
— Разбойники! Разбойники! Караван ограблен! Мужчина, сидевший на муле, покачивался из стороны в сторону. Двое из толпы подхватили его и потащили к гостинице. Пакс увидела в толпе рыжеволосую головку Севри. Девочка взяла мула за уздечку и повела к конюшне. Больше Пакс ждать не стала. Она выскочила из комнаты и понеслась вниз по лестнице.
Хеббинфорд и Амброс склонились над раненым. Он полулежал на стуле, рядом с камином. Одежда его была разорвана и залита кровью. Пакс увидела среди громко обсуждавших последние новости постояльцев человека в черном. Он стоял позади остальных, спокойно прислонившись к стене. Мужчина встретился с ней взглядом и улыбнулся. Пакс почувствовала раздражение оттого, что краснеет. Амброс тоже увидел ее.
— Пакс, хорошо, что вы здесь. Подойдите, пожалуйста. Пакс двинулась через толпу, ловя любопытные взгляды.
Она заметила, что к Амбросу здесь относились с большим уважением, по крайней мере так было в отсутствие маршала.
— Что случилось? — спросила она.
— Этот человек говорит, что он был погонщиком каравана, который выехал отсюда утром. На западной дороге на них напали разбойники, и все охранники были убиты.
Пакс посмотрела на раненого. Это был коренастый загорелый мужчина среднего роста. Ей не терпелось узнать, в каком именно месте западной дороги их ограбили. Амброс задавал вопросы, но ответы были еле слышны. Раненый был чрезвычайно напуган. Хеббинфорд стал выпроваживать всех из комнаты. Он распорядился, чтобы о случившемся доложили мэру.
Когда комната наконец опустела и стало тихо, Пакс смогла услышать то, что говорил пострадавший. Слабым голосом он сказал, что на караван напали сотни бандитов. Сотни и сотни. И все они были на лошадях, с луками и мечами. Они разграбили караван, увели всех животных, перевернули повозки, убили охранников и…
— Как вам удалось убежать? Этот мул — из каравана? — спросил Амброс.
Пакс не думала, что такое смуглое лицо может потемнеть еще сильнее. Но оно потемнело.
— Я ехал в последней повозке, сэр. Когда услышал шуми увидел, что там началось… Я отвязал мула и…
— …И сбежали, — закончил Амброс. Он произнес это таким тоном, каким, подумала Пакс, сказал бы это маршал.
Девушка наблюдала за лицом раненого. Он глубоко вздохнул и с усилием сказал:
— Да, я попытался. Но мул скинул меня с седла. Он-то убежал, а я остался лежать плашмя в грязи, прямо посреди этой заварухи. Я был слишком ошеломлен всем случившимся, чтобы куда-то бежать или сражаться. И я считаю, что это было в конце концов лучше всего. Один из бандитов пнул меня ногой, но я притворился погибшим и продолжал лежать неподвижно. Я слышал, как они переговаривались друг с другом, выясняя, все ли охранники мертвы. Потом они попытались поймать моего мула, но это им не удалось, и бандиты скрылись. Я подождал немного, у меня слишком все болело, сэр. Наконец мне удалось сесть, и я увидел своего дурацкого мула. Он совсем обезумел, почуяв запах крови. Потом он нашел меня и уже не отходил ни на шаг. Я сосчитал тела стражников, сэр, и, насколько я знаю…
— А что случилось с купцами и с остальными погонщиками?
— Погонщики все мертвы, та же участь постигла гномов. Я не видел тела купцов, но сомневаюсь, чтобы они остались живы.
Амброс хмыкнул совсем так, как маршал:
— А где конкретно это произошло? Уж слишком быстро вы вернулись сюда и легко выбрались из такой передряги.
Погонщик слегка побледнел:
— Сэр, пожалуйста! Я клянусь вам, все, что я рассказал, — правда. Мы выехали отсюда сегодня на рассвете, хозяин гостиницы подтвердит вам. Дорога была сухая, и мы ехали довольно быстро. Старый Корбан — это хозяин — не хотел делать привал в лесу. Поэтому мы поели прямо на ходу. Я только доел соленый огурец, как услышал шум. Возвращаясь назад, сэр, я так погонял мула, что он весь в мыле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});