сказать. Буду защищать до последнего вздоха, потому что все мои терзания – пыль.
Потому что нет смысла держаться за жизнь, если ты не живешь ее, а просто существуешь. Что именно я пытался продлить? Меня угнетала бессмысленность каждого моего вздоха, но я держался за них по инерции. Паразитировал на таких же несчастных, как я сам. Отдавал им желаемое, но забирал годы жизни, которые тратил впустую.
Кира всегда была права, я должен бороться. Сначала роль инквизитора, потом и дилера, бесправного винтика системы, которая так пристала ко мне, что была второй, нет, даже первой и единственной натурой – больше не имела власти.
Это была оглушающая победа над внутренними демонами, кем бы они ни были. И одновременно мое последнее поражение.
Я любил Киру, я менялся ради нее. И грань, которую я пытался держать в голове последние недели, стерлась, исчезла, растворилась.
Я смотрел в карие глаза, протянул руку, чтобы дотронуться до ее лица… И это было мое последнее воспоминание. А потом все кануло в небытие.
Глава без номера. Аркан 20, Суд. Рой
Все тело дернулось от резкого толчка. В груди образовалась пустота – сердце, болевшее столько лет, что само ощущение стало таким же привычным, как дыхание – успокоилось. Должно быть, в эту секунду оно перестало биться.
Как странно…
Он считал, что время еще есть. Месяц или два, чтобы подготовиться. Чтобы окончательно расчистить Город от оставшихся дилеров, поселить хаос в других ведьмах. Чтобы еще побродить по знакомым с детства улицам, подышать выхлопной гарью дорог и резкой свежестью парков после дождя. Да, он горел, горел в последний раз, но, сам того не осознавая, мечтал оттянуть решающий момент.
Сегодня бомба рванула сама. Не он, а кто-то другой сделал последний шаг, и тела четырех ведьм осыпались прахом, выпуская хаос в его мир. Стоило предположить, что случится именно так – слишком много пороха он положил в одно место. Ну ничего, это не страшно, это даже хорошо.
Он распахнул дверь и вышел на открытый балкон, с которого открывался чудесный вид на Реку и Проспект. Весь Город раскинулся под его взглядом, ожидая последнего шага. Застыл в предчувствии неумолимой судьбы, над которой уже никто не властен.
И он улыбнулся. Впервые за многие годы так искренне, так отчаянно и свободно. Потому что вместе со смертью приходит именно она – долгожданная свобода. От боли, своей и чужой, от неверных шагов, решений, ошибок. От страхов, способных подточить любую, даже самую крепкую веру.
С самого детства он никогда не сомневался в правильности выбранного пути. Этот мир ужасен, он – худший кошмар, на который способно воображение. Он неправильный, несправедливый, жестокий, бессмысленный. С самых ранних лет он купался если не в своей, то в чужой боли. Как полчища крыс, она сочилась из всех возможных щелей, и не было, не существовало никакой защиты… Пока к нему не пришел Рой, расставив все по своим местам. Сначала во снах, а потом и в реальной жизни.
Когда сгинет этот мир, какой бы ни пришел ему на смену, – а он обязательно придет, жизнь всегда пробивает себе дорогу, – он будет лучше. И эта вера помогла ему.
Эта вера вела его по единственно нужному пути. Помогала не отворачиваться, не закрывать глаза, утопая в собственных иллюзиях, как делали все без исключений. Люди выдумывали свои сказки и драмы, выдумывали себя и окружающих, лишь бы не прозревать, не окунаться в реальный мир. Не видеть и не чувствовать друг друга, потому что это слишком больно.
Еще один шаг, и боли больше не будет. Он чувствовал, как бурлит и стучит внутри него Рой, откликаясь на взрыв на острове. Один миг – и все будет кончено. Кончено, разрушено и рождено заново. Найдется ли ему место в новом мире, или он сгинет, как и все вокруг?
Возможно, именно на этот вопрос он не хотел получить ответ. Именно поэтому жаждал получить еще немного времени, просто подышать. Начать медленно и неспешно, с мира Нави, и только потом перейти к основной части.
Он сам никогда не искал гарантий для себя. Его идея, его главная миссия всегда была важнее. А что будет после, растворится ли он без остатка в потоках хаоса или получит шанс на новое рождение, чтобы своими глазами увидеть торжество жизни над болью – было несущественно.
Он посмотрел на собственные ладони, которые рассыпались в солнечных лучах, больше напоминая дымку, чем настоящую кожу, и впервые пожалел. Сейчас он распадется, вслед за теми ведьмами, и никто не сможет контролировать Рой. Никаких ответов – сможет ли выжить он или… быть может, Аврора?
Да, Авроре стоило бы жить. Он бы не поставил ради нее на карту собственные цели, но девочка вызывала симпатию с самой первой встречи. Жалко, что у них было так мало времени. Быть может, снова быть может – последний раз? Последняя встреча?
Он закрыл глаза и поморщился, принимая решение. Не сейчас, не сегодня, чуть позже. Он еще немного потопчет эту землю напоследок. Руки, успевшие распасться почти до локтя, вновь возвращались назад, вновь были человеческими. Или почти, но очень похожими. Рой слушался. Теперь их связь была в его крови.
Если ему предстоит последняя прогулка, он сделает все без ошибок и спешки.
Но в ответ на его сопротивление реальность выбрала свою плату. Отложенный апокалипсис должен быть заметен. Энергия, раздиравшая тело, покинула его и заклубилась над улицами. Она ждала мысли, приказа, материализации.
Он усмехнулся и выбрал самую малоизвестную легенду. Никаких всадников, волков и богов. Пусть будет Ховало.
Часть II. Аркан 13, Смерть
Кира и Ковен
Ты убила его.
Кира все же пришла на смену. После случившегося в больнице отголоски взрыва быстро разнеслись по Городу – в «Пристанище» было почти пусто. За эту ночь никто не подойдет к бару, никто не выплатит ей зарплату. Но никто не увидит заплаканных глаз. Зачем она пришла сюда?
С неумолимой болью Кира чувствовала, что проиграла. Проиграла, так и не вступив в борьбу за единственно важное, что осталось в ее жизни. Что родилось на пепле и боли, как первый цветок на залитой кровью земле.
Несколько раз звонила Аврора. Если точнее, раз пять-семь в день, но Кира не брала трубку.
Она чувствовала себя бессильной и слепой, но