— Больно, — сказала девочка.
Каэтано засмеялся и поцеловал ее в нос.
— Нет, милая, — успокоил он ребенка, — мне совсем не больно.
Каэтано вышел из кухни, унося с собой прелестную девчушку. Сюзетта заметила, что грязные босые ноги Конни были прижаты к чистой, накрахмаленной рубашке Каэтано.
— Похоже, Каэтано очень любит вашу Конни, — заметила Сюзетта, когда он вышел.
— Он без ума от нее! Он балует всех моих детей, а они обожают его.
Когда первый день подошел к концу, Сюзетту снова охватило беспокойство. После вечерней трапезы она помогла Марии убрать и вымыть посуду. К тому времени как они закончили, столовая опустела.
— Я устала, сеньора, — ласково сказала Мария. — До завтра.
С этими словами мексиканка ушла к себе, оставив Сюзетту одну. Шансов убежать у нее почти не было: снаружи доносились голоса мужчин, сидевших прямо у парадной двери. Сюзетта вздохнула и отправилась в свою маленькую комнатку. Она стояла у окна и задумчиво смотрела вдаль, когда вошел Каэтано. Услышав, что он запирает дверь, Сюзетта обернулась. Прислонившись к двери, Каэтано дружелюбно сказал:
— Как ты уже догадалась, в этой комнате мы с тобой будем спать по ночам. Когда ты не помогаешь Марии, ты должна находиться здесь. Ночью дверь будет заперта, чтобы пресечь твои попытки сбежать. Но в комнате есть еще окно, и поэтому придется принять дополнительные меры предосторожности: — Посмотрев ей в глаза, Каэтано извлек сигару из кармана рубашки. Сложив лодочкой смуглые ладони, он закурил и приблизился к Сюзетте. — Каждую ночь ты будешь раздеваться и отдавать свою одежду мне. Я сложу ее и спрячу к себе под подушку.
Сюзетта изумленно посмотрела на него. Каэтано не переставал удивлять ее. Двадцать четыре часа назад он позволил ей ударить себя, расцарапать щеку, выкрикивать оскорбления, не пошевелив и пальцем, чтобы защититься. Затем Каэтано заботливо вымыл ей лицо и шею и укрыл одеялом. Теперь же он заявляет, что снимет с нее всю одежду и запрет на ночь! Неужели вчера он просто хотел, чтобы Сюзетта отдохнула и вымылась, прежде чем он овладеет ею?
Мурашки побежали у нее по спине, и Сюзетта отодвинулась от него.
— Пожалуйста, не делай этого. Если ты не тронешь меня, то получишь много денег от моего мужа. Тебе для этого была нужна моя одежда? Ты хотел предоставить Остину доказательства, что я нахожусь у тебя? Если ты пошлешь ему эти вещи и договоришься о встрече, он заплатит тебе огромный выкуп. Я не убегу, а буду ждать, пока ты получишь деньги.
— Твою одежду перешлют мужу, — бесстрастно сказал Каэтано, останавливаясь между двух узких кроватей.
Он задул лампу, стоящую на маленьком столике, и комната погрузилась в темноту. Огонек сигары освещал его красивое смуглое лицо. Сюзетта смотрела, как Каэтано расстегивает и снимает рубашку. В темноте видны были его стройный торс и узкая талия. Сюзетта отвернулась, слыша, как удары ее сердца гулко отдаются в ушах. Каэтано снял узкие черные штаны. Затем скрипнула кровать — он лег.
— Сюзетта, — тихо сказал Каэтано, — сними одежду и дай ее мне.
Сюзетта стиснула зубы и отвернулась от окна, чувствуя, что худшее еще впереди. На негнущихся ногах она пересекла комнату и подошла к кровати. В тусклом свете Сюзетта с трудом различала смуглые плечи Каэтано и его темноволосую голову. Он был укрыт простыней до талии. Вся дрожа, Сюзетта отвернулась от него и стала расстегивать рубашку, ожидая, что и любую секунду он встанет и повалит ее на кровать.
Внезапно в комнате стало так тихо, что она услышала собственное дыхание. И дыхание Каэтано. Ужас охватил Сюзетту, ее руки дрожали так сильно, что она с трудом спустила с бедер узкие плотные штаны. Горячие слезы текли у нее по щекам. Освободившись от штанов, она сбросила мокасины. Обнаженная, Сюзетта неподвижно стояла к нему спиной, ожидая неизбежного. Рыдания теснили ей грудь. Затем она решительно сложила свои вещи и протянула назад; рука ее при этом дрожала. Каэтано взял у нее одежду.
— Спасибо. Ложись в постель.
Всхлипнув, Сюзетта откинула покрывало и скользнула в узкую кровать. Натянув простыню до самого подбородка, она вцепилась в нее и разрыдалась.
И тут похититель вновь поразил ее.
— Пожалуйста, — ласково прошептал он, — не плачь.
Глава 26
В прерии начался холодный бурный март. Скорбные вздохи ветра, обдувавшего дом Брандов, как бы дополняли одиночество большого, убитого горем мужчины.
Остин боролся с отчаянием, понимая, что для блага Сюзетты не должен терять надежду. Он обязан быть начеку. В любую минуту нужно быть готовым тронуться в путь — как только придет известие о ее местонахождении.
Длинные, наполненные одиночеством дни проходили один за другим, и Остин все глубже погружался в уныние. Тома Кэпса теперь волновало здоровье Остина не меньше, чем исчезновение Сюзетты. Остин похудел, его лицо осунулось, взгляд стал пустым. Он плохо ел, мало спал, и последствия такой жизни давали о себе знать.
Вечером долгого холодного субботнего дня Том Кэпс сидел рядом с Остином в столовой. Том пришел на ужин, и Кейт превзошла себя, надеясь заставить Остина поесть. Он пытался, но восхитительный ростбиф не лез ему в горло. Отставив тарелку, Остин потянулся за графином с бренди. Предложив Тому выпить и пожав плечами, когда тот отказался, Остин начал стакан за стаканом поглощать спиртное и рассказывать о счастливых днях, которые он провел на «Альфе» вместе со своим ангелом Сюзеттой.
Когда графин опустел, Том Кэпс поднялся и отодвинул стул.
— Остин, дружище, давай я помогу тебе добраться до кровати.
Остин невесело рассмеялся:
— До кровати? Думаешь, я могу спать? Я могу понадобиться ей. — Он встал, пошатываясь на нетвердых ногах. — Сюзетта может… она…
— Я помогу тебе подняться наверх. — Том подхватил еле стоявшего на ногах Остина.
Кейт, наблюдавшая за мужчинами через открытую дверь кухни, поспешила на помощь. Вдвоем они затащили Остина наверх. Пока Кейт стелила постель, Том снимал с него сапоги. Прикрыв глаза, Остин непослушными пальцами пытался расстегнуть пуговицы рубашки и что-то тихо, невнятно бормотал.
— Что, Остин? — наклонился к нему Том. — Чем тебе помочь?
— Не… здесь… я… — Остин вздохнул и ухватился за отворот рубашки Тома.
— Я не понимаю, старина. — Морщинистое лицо Тома выражало беспокойство.
Остин заморгал и заговорил громче. Мышцы его большого тела напряглись — он пытался встать.
— Нет… нет… Голубая… ее…
Стоявшая рядом Кейт понимающе кивнула.
— Том, — тихо сказала она, — он хочет спать в ее кровати. Он хочет в Голубую спальню.
— Да… да… — пробормотал Остин, мотая головой. — Голубая… ее…