— Значит, он думает, что его отец кто-то другой?
— Мне кажется, Эвиан не сказала ему ничего конкретного.
— Какая запутанная у вас жизнь! Моя куда проще, — рассмеялся Кларенс, и этот смех показался Арни нервным и злобным.
— Эвиан считает, что я освободил ее, — добавил он.
— Я заметил, что она питает к тебе родственные чувства.
— К сожалению, она не признает моей вины ни в убийстве ее мужа, ни в том, что касается… тебя.
— Она считает меня вторым Джозефом Иверсом! Подумать только, в ее глазах я стал похож на человека, от которого она страдала всю свою жизнь! — в голосе Кларенса звенело такое отчаяние, что Арни невольно зажмурился.
— Она просто испугалась за сына. За всех нас.
— Она вела себя очень решительно; подумать только, ни разу не дрогнула! Надеюсь, в конце концов женщина с таким характером найдет своей счастье.
— Кларенс, — светлые глаза Арни лихорадочно блестели в темноте коридора, — сказать по правде, мы ехали в Гранд-Джанкшен на свадьбу Эвиан.
Бывший друг сделал резкий, угрожающий шаг вперед, будто желая заставить его замолчать, но идти было некуда, и Кларенс буквально вдавился телом в решетку.
— Он, конечно, богат, красив и умен?
— Кларенс…
— Ладно. Она его любит?
Арни набрал в грудь побольше воздуха.
— Не знаю. Полагаю, Эвиан надеется, что этот брак поможет ей окончательно порвать с прошлым. А еще этот человек очень нравится Дункану.
Кларенс поморщился.
— Зачем было давать ребенку имя Дункан?
— Об этом надо спросить Эвиан. Кстати, за эти годы я несколько раз навещал мистера Хейвуда. К сожалению, он считает тебя погибшим, хотя седло все еще висит на стене.
— Седло?
— Я вернул его твоему отцу.
Кларенс долго молчал, словно о чем-то вспоминая.
— Отец… Что ж, пусть он лучше думает, будто меня давно нет на свете, чем знает правду.
Арни решил, что настала пора хотя бы немного расспросить бывшего друга о его судьбе.
— Что было в твоей жизни?
— Ничего стоящего. Грабежи, виски, карты, шлюхи.
— И все — по моей вине.
Кларенс кривил губы.
— Не бери на себя так много! Я мог распорядиться своей жизнью иначе. Знаешь, Арни Янсон, — внезапно его тон изменился, — что поразило меня больше всего, когда я увидел тебя спустя восемь лет? Твои глаза. Глаза мирного человека, счастливого человека.
— Все это оплачено фальшивой монетой. И теперь я хочу, чтобы восторжествовала истина.
Кларенс пожал плечами.
— Каким образом?
— Я сдал оружие. Но не все. Я дам тебе нож. Бери меня в заложники, и мы выйдем из тюрьмы. Неподалеку привязаны лошади. В одной из седельных сумок есть револьвер, деньги, немного еды.
Кларенс усмехнулся. Странная усталая ирония шла ему куда меньше, чем былая безрассудная горячность. Несмотря на видимую простоту и грубость своей жизни, он казался Арни непонятным и заблудшим человеком.
— Я не вижу ни одной причины, по которой мне бы стоило выходить отсюда.
— Я знаю самое малое две. Первая — чтобы не быть повешенным, а вторая — чтобы поквитаться со мной.
— Ты уверен, что я этого хочу?
— Да, уверен, что хочешь.
— Что ж, — Кларенс сделал паузу, — ты прав. Только тебе-то это зачем? Продолжай жить, как жил, только и всего.
И Арни повторил:
— Ты знаешь.
Он протянул бывшему приятелю нож, и тот взял его. Арни повернулся спиной к решетке, и, просунув руку сквозь прутья, Кларенс обхватил его шею. На миг Арни почудилось, что тот задушит или зарежет его прямо сейчас: он всей кожей ощущал напряженную силу Кларенса, его холодную злобу.
Арни не покидало ощущение, будто это вовсе не спектакль и все происходит всерьез, что он самый настоящий заложник в руках преступника. Он закрыл глаза, мысленно проделывая их дальнейший путь. Он не думал ни о Надин, ни о детях. У него было чувство, будто он свершает самое последнее и главное дело в своей жизни.
Все сошло, как надо. Очутившись вне стен тюрьмы, они опрометью бросились в соседний переулок, где были привязаны кони, и прыгнули в седла. Лошадь Кларенса поднялась на дыбы; Арни видел, как тот распластался у нее на загривке, и ему почудилось, что бывший друг вот-вот унесется во тьму, оставив его наедине с отяжелевшей совестью. Когда Кларенс стегнул коня, Арни погнался следом — за необратимым и неискупимым прошлым.
Они остановились на окраине городка. Дальше начинался густой непроглядный лес. Бывшие приятели слезли с коней и встали друг против друга.
— В той стороне, — Арни показал рукой, — железная дорога. Это недалеко. Надеюсь, тебе повезет, и ты сядешь в поезд. Но перед этим…
Он посмотрел на друга детства и так быстро пролетевшей юности. Кларенс сжал рукоятку револьвера. Его черные глаза казались бездонными, как топь.
— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя покарал?
— Да.
— А как же твоя семья?
— Они не останутся без куска хлеба. Поторопись, Кларенс, погоня не будет ждать!
— Хорошо. Ты закроешь глаза?
— Я достаточно долго держал их закрытыми.
Несколько мгновений Кларенс разглядывал револьвер, словно не зная, как с ним обращаться, а потом нацелил смертоносное темное дуло в грудь бывшего друга.
Арни ждал, затаив дыхание. Одна секунда, вторая, третья… В следующий миг он издал дикий крик и выбросил вперед руку. Если б он не успел, пуля вошла бы прямо в сердце Кларенса.
Арни видел, точно во сне, как Кларенс тяжело повалился за землю. Он склонился над ним. Веки раненого были полуопущены, лицо казалось серым, а по одежде расплывалось кровавое пятно.
Арни опустился на колени и приподнял голову друга. Глаза Кларенса медленно открылись, но, казалось, он ничего не видит. Арни оглянулся: кругом стояла тишина и не было ни души. Чуть дальше темнела улица и тянулись ряды домов. Он решил, что если они сумеют добраться до какой-нибудь неприметной дешевой гостиницы, какие строились на окраинах городов и где никто не спрашивал настоящих имен постояльцев, у него появится шанс спасти Кларенса.
— Нам надо как-то дойти до жилья. Если б ты с моей помощью забрался в седло…
Кларенс разомкнул губы.
— А что потом? Позовешь Зану? — в его сдавленном шепоте сквозила насмешка.
— Зана умерла. Но она успела кое-чему научить мою жену Надин.
— Олени никогда не покидают свою тропу. Это делают только люди, — пробормотал Кларенс, и Арни подумал, что он бредит.
Этот путь дался им нелегко, и если б они наткнулись на представителей закона, он вполне мог закончиться смертью. Освещенная луной дорога была похожа на сверкающий сталью клинок. Кларенс был безжизненно-тяжелым; Арни едва удалось втащить его в седло, и теперь он бессильно висел на шее коня.