Как-то Кейт принесла корзину для пикников, и они ели в спальне, смотря матч «Чинуки»-«Эвеланш» на широкоэкранном телевизоре Роба.
Кейт устроилась в центре голубого шотландского пледа в футболке Саттера, оставшейся с тех времен, когда он играл за «Ред Уингз». Та укрывала Кейт до бедер, и Роб удивлялся, зачем она вообще надумала одеваться. Он только что провел очень приятный час близко и лично знакомясь с частями тела, которые теперь были прикрыты.
— Ох, — Кейт вздрогнула, когда камера приблизила изображение голкипера «Чинуков» Люка Мартинò, который ударил клюшкой по спине Теему Селянне. Финну, как казалось, от этого удара было ни холодно ни жарко. Тогда Люк зацепил крюком его конек и повалил хоккеиста на лед.
— Да, вот так! — сказал Роб, смеясь.
Кейт положила сыр бри на кусок багета и передала бутерброд Саттеру.
— Кошмар какой! — она оторвала зеленые виноградинки от грозди и тоже протянула их Робу. — Этот номер шестьдесят восемь очень даже симпатичный.
— Селянне? — Роб бросил виноградины в рот и нахмурился. Симпатичный? Что-то, что было немного похоже на ревность, кольнуло его грудь. Только он не думал, что это была ревность, потому что не был ревнивым парнем.
— Селянне дерется, как девчонка, и у него такой ужасный акцент, что ты бы ни слова не поняла.
— Кого заботят разговоры, — сказала Кейт, следя за Робом уголком глаза.
Он обхватил ее за талию и притянул к обнаженной груди:
— Больше не смотри на Селянне.
Кейт приподнялась над ним и села верхом на его бедра.
— Очень плохо, что я не смотрела хоккей, когда ты играл.
— У меня есть много записей игр, — его руки скользнули под футболку ей на талию. — Может быть, когда-нибудь я покажу их тебе.
Но не сегодня. Кассеты были упакованы в коробку, где лежали с того момента, как Роб вынужден был закончить свою карьеру. А сегодня у него были дела поважнее.
И на следующий день тоже. В первый раз в жизни Роб начал придумывать причины, чтобы увидеть женщину.
Он заглядывал к Кейт по утрам, пока она пекла хлеб, и убедил ее в том, что она должна приезжать к нему несколько вечеров в неделю, чтобы помочь приготовить идеальную гранолу. Он настаивал, что должен найти правильное сочетание ингредиентов, так чтобы гранола не была по вкусу как картон или витамины. Роб сказал, что хотел бы нанять кого-нибудь, чтобы этот человек готовил гранолу за него, и можно было продавать ее туристам в «Саттерс Спорт». Он знал, что это затронет предпринимательскую жилку Кейт.
Вообще-то в этом не было ни капли правды, но Роб не чувствовал ни малейшего сожаления. В первое воскресенье мая он забрал Кейт из дома в шесть утра, и они направились на маленький островок на реке Биг Вуд, где в это время года, как было известно Робу, форель не могла устоять перед наживкой «Шамуа Нимф».
— Они не очень-то симпатичные, — сказала Кейт, натягивая неопреновые болотные сапоги, которые Роб захватил для нее. Он помог ей натянуть лямки на плечи поверх свитера и надеть рыболовный жилет, которые также принес для Кейт. Та заправила волосы под лыжную шапочку, которой её тоже снабдил Роб, и наблюдала, как он привязывает кремово-бежевую мушку к концу ее наживки.
— Мы используем это как наживку? — спросила Кейт, наклоняясь, чтобы рассмотреть поближе.
— Нет, детка. Это приманка. Не наживка, — и поцеловал ее в губы, как раз когда она собралась напомнить ему, чтобы он не называл ее деткой, а затем вошел в реку. Кейт следовала за ним по пятам, вцепившись в его жилет, а Роб проверял скользкие камни ногой, прежде чем перенести на нее свой вес. Ледяной поток толкал под колени, пока Роб показывал своей спутнице, как держать удочку. Он стоял позади Кейт, его руки на ее, обучая основному броску, так же как отец когда-то учил его.
— Держи кончик между часом и одиннадцатью, — сказал Роб, а когда Кейт освоила базовый бросок, показал ей, как добавить леску. — Теперь мы отмотаем примерно двенадцать футов. — Он вытянул леску из катушки и оставил ее плавать на поверхности в потоке перед ними. Затем показал, сколько лески нужно для заднего и переднего броска. — Смысл в том, чтобы мушка едва коснулась воды, прежде чем снова поднять ее.
Нимфа Кейт запуталась в кустах позади них, и, не тратя времени на ее освобождение, Роб залез в карман жилета, вытащил ножницы и обрезал леску.
— Прости, я потеряла твою мушку, — сказала Кейт, пока он вытаскивал другую из кармана.
— Не извиняйся. Я их все время теряю. Это часть рыбалки, у меня таких тысячи, — Роб снова занял место позади Кейт, обняв ее за талию, пока ученица вытягивала леску и делала бросок. — Нет, ты дергаешь запястьем. Плавные движения, — он приблизил рот к ее уху. — Ты ведь кое-что знаешь о плавных движениях, не так ли, детка?
— У тебя не получится отвлечь меня, — сказала Кейт, старательно держа спиннинг между часом и одиннадцатью. — И не зови меня деткой.
— Почему нет?
— Потому что у тебя в жизни, вероятно, была куча «деток».
Роб задумался на секунду:
— Нет. Только ты.
Когда они отправились рыбачить в третье воскресенье, Кейт поймала свою первую рыбу. Одиннадцатидюймовую радужную форель, которая рвалась вниз по течению и задала Кейт жару. Яркое утреннее солнце рассыпалось искрами по воде, кружившей вокруг длинных ног Кейт, упакованных в темно-зеленые болотные сапоги. Ее смех смешался со звуками течения реки и биения волн, пока она боролась за то, чтобы вытащить форель на берег.
Пока Роб удалял из рыбы крючок, он наблюдал, как восхищается переливающимися красками радуги Кейт, проводя пальцами по скользкому боку форели:
— Она прекрасна, Роб.
Сияющие глаза Кейт встретились с его, а ее щеки были розовыми от прохладного утреннего воздуха. Роб никогда не встречал женщину, подобную Кейт. Такую, которая надевала браслеты от Тиффани и кружевное белье, чтобы стоять рядом с ним с удочкой в ледяной воде.
Кейт взяла рыбу из его рук и осторожно опустила ее в реку. Рыба взмахнула хвостом, обрызгала болотные сапоги своей освободительницы, а затем исчезла в глубине. Кейт сполоснула руки в холодной воде, посмотрела на Роба с выражением истинного наслаждения и сказала:
— Это было потрясающе.
Он почувствовал укол в груди. Приводящее его в смущение легкое давление рядом с правым желудочком. Не то чтобы Роб никогда не видел выражения удовольствия на лице Кейт. Он видел его много раз, потому что сам и был его причиной.
Он вытянул еще десять футов лески, поднял спиннинг и забросил мушку, так что та оказалась почти на поверхности. Нимфа стала уходить на глубину, поэтому Роб развернул спиннинг против течения и подправил леску.