он не знает?..
И тут меня накрыла волна внезапного понимания.
Кинн и правда ни о чем не знает: ни о том, что это дядя настоял на помолвке; ни о том, что я хотела отказаться от свадьбы; ни о том, что на самом деле произошло у Черного леса между мной и Хейроном.
«Потеряла его», «утрата подкосила»…
Получается, всё это время Кинн считал, что я испытывала к жениху какие-то чувства? Поэтому он не дрался с Хейроном в полную силу? Из-за меня?..
Мысли беспорядочно завертелись в моей голове, пока я снова и снова вспоминала его слова.
Я всё понимал, пока ты сама не пришла… Я запутался…
Мне показалось, что в темном подъезде прорезался луч света, и я глубоко вздохнула. Кьяра была права: я должна поговорить с Кинном. И теперь я знаю, что ему сказать.
Встав на ноги, я почувствовала, что озябла, и медленно поднялась обратно по лестнице. Туфли валялись всё там же – надев их, я посмотрела на закрытую дверь террасы.
Между мной и Ферном всё кончено… если там вообще что-то намечалось. Разумнее всего было уйти и оставить его в одиночестве, и темная часть меня шептала: он это заслужил, пусть мучается. Но при мысли, что он совсем один – снова, – мое сердце дрогнуло.
Спустившись на этаж, я толкнула дверь в ближайшую квартиру – она открылась, и оттуда пахнуло пылью. Я пробралась на кухню, где нашла глубокую миску и набрала из крана чистой воды. Нащупав в кармане свежий носовой платок, я осторожно взяла миску и поднялась с ней на террасу.
Ферн передвинул скамейку к кованой ограде и теперь сидел там спиной ко мне, откинувшись назад и положив ноги на низкий парапет.
– Зачем ты пришла?
Я вздрогнула.
– Как ты понял, что это я?
Он фыркнул.
– А кто еще? – Помолчав, он добавил: – Я видел, что Кинн ушел.
Я медленно приблизилась к краю террасы, стараясь не расплескать воду.
– Так зачем ты здесь? – не глядя на меня, спросил Ферн.
– Помочь.
– Я не просил.
– То, что ты не просил о помощи, не значит, что она тебе не нужна.
Ферн чуть слышно хмыкнул.
– Опять играешь в благородство?
Эти слова обожгли меня, и, поставив миску на край скамейки, я посмотрела на него: Ферн с презрительной улыбкой на разбитом лице демонстративно уставился в небо. На секунду я ощутила раздражение, но смягчилась, когда заметила, что рубашку он заправил кое-как, думая, что его никто не увидит.
– Давай вытру кровь.
Ферн перевел на меня тяжелый взгляд: в нем не было ни отголоска прежней мягкости, только холодный вызов, отчего мое сердце тоскливо сжалось. Так мог бы смотреть на меня совершенно чужой человек.
– Разве Кинну не требуется твоя помощь? Мне удалось неплохо его приложить, хотя, признаюсь, он меня удивил.
Я молча шагнула вперед, и, хотя Ферн не пошевелился, вся его поза стала напряженной, а во взгляде появилась настороженность. Мне вдруг подумалось, что он напоминает попавшего в капкан лиса, который, несмотря на боль, скалит зубы, готовясь укусить своего спасителя.
Я вовсе не спасительница. Но, кроме меня, никого рядом нет.
Вздохнув, я сделала еще один шаг к Ферну.
– Я просто хочу помочь.
– Просто хочешь помочь, – повторил он, а затем, резко спустив ноги с парапета, повернулся ко мне и ожесточенно спросил: – Ты разве забыла мой разговор с Саем? Тебе повторить?
– Нет, я не забыла.
В глазах Ферна промелькнуло недоверие, и он вновь откинулся на скамейку. Медленно покачав головой, он неестественно рассмеялся и прошептал:
– Как же я вас всех ненавижу…
Я вздрогнула – с такой искренностью и надрывом он это произнес.
Ферн провел рукой по лбу, не замечая, что размазывает кровь из рассеченной брови, и с горькой усмешкой проговорил:
– Я уже давно знаю, что чем-то крепко насолил Предкам, только всё никак не пойму чем. – Он сощурился, глядя на солнце. – Я смирился с тем, что нас засунули в этот проклятый Квартал. Смирился с тем, что Лилла выбрала Нейта, что я для нее оказался лишь заменой. – Он поморщился, очевидно осознав, как это звучит для меня, и продолжил: – Но на этом мое смирение кончилось. Когда я не смог помочь Олдену, я хотел уйти, потому что у меня не осталось сил…
Ферн вцепился руками в колени, пачкая кровью штаны, а я так и застыла, когда поняла, что он имел в виду под словом «уйти». Мне захотелось положить ладонь ему на плечо, но я осталась стоять где была.
– Лилла тогда взяла с меня слово, что я буду жить, а потом… ушла сама. – На его лице заиграли желваки. Помолчав, он шумно выдохнул и сказал: – Осенью на Квартал частенько опускается туман – такой густой, что ничего не видать. В последний год вся моя жизнь была в таком тумане. И когда я уже забыл, что бывает по-другому, появилась Кьяра. – На этот раз он произнес ее имя не как обычно – с издевкой, а с грустью. – Такая яркая посреди окружающего меня тумана… Я наивно понадеялся, что Предки наконец снизошли до меня. Как же! – фыркнул он.
Я осторожно спросила:
– А как ты понял, что она… она не?..
Ферн вздрогнул, будто забыл о моем присутствии, а потом усмехнулся:
– Я поцеловал ее, а она влепила мне затрещину и велела держаться подальше.
Мысль о том, что он первым поцеловал Кьяру, была мне неприятна, однако я продолжила разговор:
– Но ты всё равно решил с ними остаться?
Ферн впился в меня колким взглядом.
– Этот вопрос показывает, как плохо ты меня знаешь. Я напросился к ним после поцелуя.
Я растерянно посмотрела на него, а он криво улыбнулся в ответ.
– Представляешь, что я почувствовал, когда услышал, что девушка, которая вырвала меня из этой тоски, выбрала Нейта – снова? Разве это не смешно? Как же я разозлился! Я решил, что на этот раз не сдамся, потому-то и набился к ним. Но знаешь, что самое чудесное во всей этой истории? Кьяра не нужна Нейту, а она этого в упор не видит. – Ферн сжал кулаки со сбитыми костяшками, а затем медленно разжал и, глядя на ладони, покачал головой. – Я знал, что у Предков тухлое чувство юмора, но в последнее время они себя просто превзошли…
От такого замечания о Предках у меня приоткрылся рот. Словно почувствовав мое ошеломление, Ферн хмыкнул.
– А что, разве нет? Сначала Лилла, потом Кьяра, а теперь ты.
– Что – я? – Во рту у меня