– Да ты просто Нострадамус, – пожимаю плечами я. – Ну а в таком случае при чем тут Лиза? И что означает мое падение с лошади в море?
– Думаю, это означает: не стоит у сестренки потенциальных женихов отбивать, – куражится Грегори. – Ну, и кроме того, – он выразительно смотрит на меня и подмигивает заговорщицки: – Ты же всегда мечтала в пучину окунуться, не так ли?
Мне снова делается как-то не по себе. Зачем он раззадоривает меня? Исследует, тестирует, проверяет?
– Пойдем немного погреемся, а то ветрено тут. – Грегори поднимается, протягивая руку мне. И правда, на ветру совсем не жарко. Согреться было бы нелишним.
Горячая бурлящая ванна располагается прямо на территории, под пальмой. Несколько человек лениво томят в ней свои тела. Остальные просто отдыхают у бассейна.
Я с удовольствием отдаюсь расслабляющим пузырькам джакузи. Потом решаю поплавать в бассейне. После валяюсь в шезлонге. Снова плаваю, потом валяюсь. Попыталась почитать книжку – не вышло. Отчаянно мешали кружащие роем разнородные мысли.
12.00
Наступило время ланча. Тучи постепенно рассеялись. Стало жарко.
14.00
Грегори взял напрокат велосипеды, и мы два с половиной часа катались под палящим солнцем.
17.00
Моя кожа окрасилась в бордовый цвет и покрылась пузырьками. Грегори купил дорогущий крем от солнечных ожогов и всю меня им обмазал.
19.00
Ужинали в отеле, на вчерашней веранде.
Спала плохо, было душно, кожа словно горела. Меня пожалели и не прикасались ко мне до самого утра.
8.00. Четверг
Грегори принес в постель тарелку свежих ягод и сфотографировал мою пунцовую физиономию с огромной, такого же цвета клубникой во рту.
10.00
Позавтракав, мы отправились на белоснежной яхте со всеми удобствами в небольшое путешествие по воде. Капитан показывает нам местную достопримечательность: особняк, который приобрел Хулио Эглесиас за несколько миллионов.
– Хотела бы иметь такой домик на берегу океана, Алечка? – спросил Грегори.
Я отрицательно замотала головой. Мне было жарко и хотелось одного – убежать подальше от солнца, скрыться в тишине и прохладе.
12.00
Ланчевали на берегу залива в симпатичной таверне. Греческий салат, рыба, грейпфрутовый сок. Аппетита не было. Разморило. Мы вернулись в отель, где я проспала до ужина.
18.00
Ужинали в ресторане с прекрасным видом на залив и причаленные частные катера. Грегори заказал мне салат из сельдерея и куриную грудку в легком горчичном соусе, а себе – дикий рис с грибами и шпинатом. На десерт – кофе и тропические фрукты. Я рискнула попросить бокал красного вина, чем снова вызвала неодобрение Грегори. Он, однако, сдержался, вслух ничего не высказал, но посмотрел чрезвычайно выразительно. Я была в своем вечернем платье и в новых туфельках на высоких изогнутых каблуках. На протяжении ужина Грегори держал меня за руку, практически не отпуская, и говорил комплименты. Мне они казались вымученными, потому что, если меня и можно было в этот момент назвать красивой, то только от слова «красный»! Кожа моя продолжала полыхать, причиняя неудобство, и ни о чем другом думать не получалось. На выходе из ресторана зацепилась узким туфельным носком за ковровое покрытие, пролетела через три ступеньки и грохнулась на колени. Грегори шел немного впереди, и так получилось, что упала я прямо к его ногам. Он удивленно уставился на меня, затем наклонился и спросил приглушенно:
– Что это с тобой, дорогая? На ногах не держишься.
– Падучая напала, – пошутила я и прибавила шепотом: – А хочешь, буду всегда таким образом выражать свою признательность?
– Полагаю, Саша, тебе вообще не следует пить алкогольные напитки.
21.00
Финал вечера был определен. Вернулись в отель. Залечивали рану на коленке да зализывали солнечные ожоги.
7.00. Третье утро в Южной Каролине. Пятница
Сквозь толстые портьеры пробиваются лучи солнца, свиристят диковинные птицы, отчетливо слышен плеск океана. Настроение тоскливое. Ноет ссадина на коленке, кожа на плечах и груди стянута хаотично взорванными розовыми лоскутками.
– Ну и какая у нас сегодня трагедия нарисована на мордочке? Почему глазки на мокром месте? – вопрошает мой сосед по брачному ложу. – Что, пора звонить в Москву?
Исступленно киваю. Грегори великодушно набирает через свой мудреный код номер моей дорогой тетушки.
– Аля, как ты вовремя, – слышу ее дрожащий голос, за которым сразу следует всхлип: – Что я пережила сегодня, представить себе не можешь!
– Что такое, тетечка? Говорите скорее, Димка здоров?
– Здоров твой Димка. Просто потеряла я его несколько часов назад. Спрятаться надумал, шутник. После школы меня не дождался, к другу укатил. Я его по всей Москве искала! Думала, с ума сойду. Вот теперь сама с ним разговаривай.
– Димка! Ну что ты такое творишь?
– Мам, а ты что-то опять почуяла, раз звонишь? Я так и знал, ура! Мам, ты вообще когда-нибудь вернешься?
– Рыжик, я очень по тебе соскучилась, ну потерпи немного, не подводи меня, ладно? Ты ж большой уже, понимать должен…
– Мам, ну, мам, не плачь. Потерплю. Ты мне мячик привезешь с американским гербом? И бубл-гум! И кроссовки с мигалками.
– Привезу, рыжик, только не теряйся больше!
– Ладно, мам, good buy! Приезжай скорее только.
Грегори грустно смотрел на меня на протяжении всего разговора.
– Что, – спросил, когда я повесила трубку, – выманивают, да? Отбирают у меня?
– Пойдем поплаваем? – предложила я, не считая нужным реагировать на очередной приступ эгоизма.
– Только прежде свари кофе, почисть яблоко и смажь мне плечи кремом от солнца, – капризно требует Грегори.
8.00
Мы попили кофе в номере, намазали друг друга кремом и отправились на пляж. Погода была солнечной, океан тих как дитя. Я вбежала в него, плюхнулась и с наслаждением поплыла. Грегори нагнал меня и велел вернуться на берег.
– В океане водятся хищники, купаться в нем опасно.
После этого я прослушала небольшую лекцию об особенностях местных скатов. И о злобных гигантских барракудах. А на закуску – об отличиях белых и серых от черных акул, кишмя кишащих в двух саженях от нас. Надо сознаться, он меня убедил. Пошла плавать в бассейне. Всё немногочисленное население отеля располагалось вокруг него. В океане и правда никто не купался, даже в такой замечательный штиль.
12.00
Ланч. Ничего особенного.
14.00
Отдых в прохладе номера, хотя отдыхом это назвать довольно сложно. Мне вновь наглядно попытались показать, как надо любить мужчину, причем не какого-нибудь, а вполне конкретного, выдающегося во всех отношениях. Я вновь испытала комплекс неполноценности, потому что по-прежнему все делала неправильно, не прислушиваясь к пожеланиям и не проявляя должного восторга.