СССР повысить роль и место оперативного работника как главного участника оперативно-разыскного процесса при выполнении им задач обеспечения государственной безопасности и общественного порядка. Скорее всего, наиболее важным фактором слияния органов госбезопасности и внутренних дел все же была угроза внешней опасности, что в ближайшие годы подтвердилось всем ходом дальнейших событий»[229].
Подведем итоги: основным результатом оперативной деятельности чекистов в предвоенные годы было то, что они не дали гитлеровской разведке возможности осуществить свои широкие планы подрыва боеспособности Красной армии. К тому же для разведки противника полной неожиданностью оказалось то, что накануне войны Советский Союз уже начал осуществлять передислокацию военной инфраструктуры на восток страны, что на вооружение армии поступали новые виды оружия и боевой техники — в частности танки КВ и Т-34. До самого начала войны командование вермахта не знало ни реальной численности РККА, ни количественных и качественных показателей ее вооружения.
Все попытки абвера создать внутри СССР устойчивую разведывательную сеть разбивались о прочный контрразведывательный заслон. Западногерманский публицист Карелль писал по этому поводу: «Как обстояло с немецким шпионажем против России? Что знало немецкое руководство от секретной службы? Ответ в двух словах: очень мало!.. Оно ничего не знало о военных тайнах русских…»
Генерал фон Бутлар в сборнике «Мировая война 1939–1945» отмечал: «Особые условия, существовавшие в России, сильно мешали добыванию разведывательных данных относительно военного потенциала Советского Союза, и потому эти данные были далеко не полными. Исключительно умелая маскировка русскими всего, что относится к их армии, а также строгий контроль за иностранцами и невозможность организации широкой сети шпионажа затрудняли проверку тех немногих сведений, которые удавалось собрать разведчикам…»
Бывший сотрудник оперативного отдела Генерального штаба немецких сухопутных сил Фейерабенд констатирует: «Германская разведка почти не заметила происходившее в это время перевооружение Красной армии… Я считал еще кавалерийскими бригадами такие соединения, которые в действительности были оснащены танками».
Бывший начальник Главного разведывательного управления Генштаба сухопутных сил Типпельскирх в книге «История Второй мировой войны» писал: «Определить хотя бы приблизительно военную мощь Советского Союза было почти невозможно. Шпионаж не находил для себя в Советском Союзе… никакого поля деятельности». У Генштаба, отмечал он, было лишь «приблизительное представление о том, на что способен Советский Союз в случае войны».
А вот свидетельство немецкого военного историка Греффрата. Жалуясь на большие потери германской авиации в первый же месяц войны — по его подсчетам, с 22 июня по 19 июля гитлеровцы потеряли в боях на Восточном фронте около 1300 самолетов, — он пишет: «Представители главного командования ВВС Германии в этот период (и никак не позже) должны были задать себе один серьезный вопрос: насколько правильной была их оценка русской авиации в отношении не только качества, но и прежде всего количества? Большой неожиданностью для немцев было, например, появление у русских самолета-штурмовика Ил-2».
Даже официоз нацистской партии — газета «Фёлькишер беобахтер» уже в сентябре 1941 года сетовала по тому же поводу: «Скоро выяснилось, что немцы совершили грубейший просчет в оценке русских резервов. До начала войны с Россией германская разведывательная служба в значительной степени полагалась на „пятую колонну“. Но в России, хотя и были недовольные, „пятая колонна“ отсутствовала».
Третьего октября 1941 года, говоря о провале блицкрига, Гитлер признал: «Мы не имели представления о гигантских размерах подготовки, проведенной этим врагом».
Таким образом, разведка противника в предвоенный период не оправдала надежд, возлагаемых на нее гитлеровским руководством и командованием германской армии, и в значительной степени работала на холостом ходу. Это и есть лучший показатель эффективности деятельности военной контрразведки Советского Союза.
Глава восьмая
Плечом к плечу с Красной армией
События Великой Отечественной войны — самые яркие и захватывающие страницы летописи советской военной контрразведки, а легендарный «Смерш» — ее «звездный час». Период 1941–1945 годов теперь является и наиболее открытым из всей ее истории, книг о нем, как говорится, вышло немерено: от серьезных исследований до сомнительных «версий» и откровенных «страшилок». Потому постараемся рассказать об этих событиях возможно короче, рассчитывая на подготовленного в военно-историческом плане читателя.
* * *
Сегодня любой мало-мальски «образованный» школьник уразумел, что лето 1941 года — время паники, общего отчаяния, отступления и миллионных «котлов». Неудивительно: даже через почти восемь десятилетий после тех трагических событий у нас не спешат рассекречивать многие документы, их объясняющие. Причин много, они меняются в зависимости от идеологических «моментов», а результат один: «держать и не пущать»! Но рассекреченные материалы военной контрразведки свидетельствуют о том, что события начала Великой Отечественной войны нельзя понимать однозначно.
Уже 22 июня начальник Третьего управления НКО СССР А. Н. Михеев подписал директиву № 34794 «О задачах органов Третьего управления в связи с началом военных действий по отражению агрессивного нападения фашистской Германии на СССР». Вслед за ней, 27 июня, в третьи отделы и отделения была направлена директива № 35523 «О работе органов Третьего управления НКО в военное время».
Главной задачей военной контрразведки стало совершенствование оперативной работы в прифронтовой полосе. «С первых дней войны директивами Третьего управления НКО СССР особые отделы были ориентированы на „своевременное вскрытие и ликвидацию агентуры противника по линии шпионажа, диверсии и террора, предотвращение случаев дезертирства и измены Родине, пресечение антисоветских проявлений и вражеской работы по разложению личного состава воинских частей, распространению контрреволюционных листовок, провокационных и панических слухов“.
В числе основных задач военных контрразведчиков во фронтовых условиях были „ограждение штабов“ и „обеспечение непроницаемости линии фронта“, что означало перекрытие каналов утечки информации о планах командования, обеспечение сохранности топографических карт, шифров и секретной документации, выявление агентов и диверсантов противника, а также физической охраны командиров.
Но в это же самое время в работе военной контрразведки существовали немалые сложности: Положение об органах Третьего управления в армии и на флоте было утверждено только в марте — апреле 1941 года, а решение о координации оперативно-следственной работы с территориальной контрразведкой и органами внутренних дел — в конце мая. Пополнившие ряды военных контрразведчиков оперативники из территориальных органов НКВД и НКГБ, военнослужащие с командных и политических должностей армии и флота не имели достаточной специальной подготовки, не владели информацией о методах и тактике действий противника, особенно применительно к военному времени.
Армейским чекистам вновь, теперь уже в боевой обстановке, приходилось перестраивать свою деятельность. Приказом наркома обороны СССР начальник Третьего управления НКО СССР комиссар государственной безопасности 3-го ранга А. Н. Михеев был наделен правом производить все перемещения и назначения личного состава центральных и периферийных органов, вплоть до заместителей начальников третьих отделов округов и фронтов»[230].
Кстати, в директиве от 27 июня определялось, что «начальники органов Третьего управления имеют право производить аресты военнослужащих всех степеней за совершенные