в помощь саксонцам, Ульрих мог бы удержаться в капитуларе, ворваться в замок и захватить его.
Тем временем саксонцы, оставшись одни и видя, что подмога к ним не приходит, когда ещё смелый звонарь вбежал на башню, и большой колокол, подняв весь окрестный народ, начал созывать на защиту, Ульрих был вынужден подумать об отступлении. Храбро сопротивляясь гарнизону, вместе со своими он вбежал обратно в колокольню, захлопнули дверь и заперли колодами, чтобы саксонцы имели время выбраться по лесницам из замка. Ульрих, хотя был в доспехах, выскочил, смеясь, прямо из окна, и так ловко, что с ним ничего не случилось, и когда под стеной он начал считать саксонцев, оказалось, что только одного из них не хватало, который только позже нагнал бегущих.
После этого приключения, которое привело его в хорошее настроение, Ульрих поспешил искать Белого.
Он и его люди стояли ещё, развлекаясь, у ворот, бросая в них камнями и проклятиями, удивляясь, что никто им на это не отвечал.
Ульрих примчался к Белому.
– Чёрт возьми! – крикнул он. – Вы виноваты, что мы не взяли замка! Мы были уже практически во дворе. Почему вы не пришли нам на помощь?
Князь не знал о Божьем свете; только он двинулся к колокольне, таща за собой Ульриха, но было слишком поздно. В её окнах стоял гарнизон с арбалетами, с камнями, со смолой, так разогретый своей победой, с таким запалом, что уже нельзя было пытаться во второй раз захватить замок.
Белый с коня призывал своих слуг, но те не показывали особенной охоты лезть на мечи, на стрелы и на другие удары осаждённых.
С обеих сторон только ругались самыми мерзкими словами. Ульрих первым, видя, что там уже нечего делать, отступил на ближайший луг, чтобы дать своим саксонцам отдохнуть. Он тоже в этом нуждался, потому что, несмотря на то, что меч Яроша его не коснулся, доспехи ему в нескольких местах почти вбил в тело. Их пришлось снять и искать человека, который мог бы молотком кое-как их выпрямить. Шишак тоже был побит.
Несмотря на это, Ульрих постоянно смеялся и радовался мужеству и ловкости своих людей, гордясь тем, что он уцелел и пустил кровь Ярошу. Действительно, брат епископа был ранен ловким ударом в плечо, там, где сходились две бляхи.
Ульрих почти не смотрел на Белого, так разгневался, что он вырвал из его рук победу. Когда подъехал князь, весёлый шурин начал над ним подшучивать. Тот имел к нему взаимную обиду за того, что не дал ему знать, чтобы прибыл. Вероятно, они начали бы спорить, как саксонцы с княжескими людьми, если бы Ульрих не имел доброго сердца и снисходительности к Белому… Он так хотел предпринять штурм Рацёнжа, о котором с маленьким числом людей нечего было и думать.
– Знаете что? – сказал он. – Оставим в покое замок ксендза. Костёльную собственность, может, какая-нибудь неизвестная и невидимая сила оберегает. Вы говорите, что уверены в Гневкове; поедем туда развлечься…
Без особой радости Белый, которому было досадно оставлять Рацёнж, не взяв с него по крайней мере выкупа, согласился идти в Гневков. Он и Ульрих приписывали эту неудачу друг другу; хотя виноват был Белый, который иначе как предательством или угрозами не мог ничего захватить.
После совершённой там ошибки он должен был лёгким успехом её возместить. С Гневковом дела теперь обстояли лучше, потому что там находилось много его друзей, и князь надеялся взять его одним своим видом.
IV
Старостой замка в Гнекове был Гегард из Сломова.
Его недаром там посадили, потому что Судзивой из Шубина всегда опасался суетливого ума князя и покушения на эту крепость, в которой у него были преданные ему люди, а Герард принадлежал к храбрейшим и бдительнейшим командирам.
Другой бы испугался такой задачи, будучи окружённым недругами и вдобавок не имея такого оборонительного замка, чтобы в нём было очень безопасно. Герард практически так же забавлялся этим, как Ульрих, когда ему нужно было воевать, защищать, бдить, хлопотать.
Рыцарское дело характеризовалось тем, что приводило в раж людей, которые искали в нём тех живых впечатлений, какие были необходимы для жизни. Такие рыцари-добровольцы, когда было нечего делать дома, за неимением крестового похода, шли к крестоносцам и с ними на Литву, как на охоту.
Привычка к боям, к походам, к храбрым поединкам, погоням, к изобретению военным приёмов – делало их необходимостью.
Для Ульриха из Дрзденка, для Гегарда из Сломова попасть одному в опасную и безумную экспедицию, другому – в лихой, опасный замок, который мог защититься только храбростью и необычайным усилием, – было наиболее желанным. Вызывать на поединок, продемонстрировать храбрость и ловкость становилось задачей жизни, по этому скучали.
Герард из Сломова, немолодой уже, потому что имел двух взрослых сыновей, был таким лакомым на тяжёлые задачи. Он сам напросился идти в рискованный поход на Гневков, взяв с собой обоих сыновей и уговорив брата Бартоша.
Только осмотрев замок, новый староста заметил, что в нём действительно нужно было быть начеку. Не ускользнуло от его глаз то, что местечко, посад, околица всей душой были преданы князю Владиславу. Он окружён был явными врагами, которые угрюмо молчали, а не один из них, захмелев, потихоньку угрожал. Коварно устраивали ему разные выходки, виновника доказать было невозможно. С таким настроением можно было справиться только суровостью. Должны были опасаться Герарда. Знали его из славы, что никому не прощал. Трудней было на скорую руку обеспечить замок.
В значительной части не хватало ему круговых стен, их заменили стародавними стенами из дерева, как тогда было принято, заделанных только густо глиной. Кое-где засыпали траншеи, да и внутри не хватало многих вещей для того, чтобы противостоять сильному нападению.
Заняв замок, Гегард в молчании его обошёл и сразу взялся за то, что было наиболее срочным. Он приказал созвать из города людей на траншеи и поставил над ними своих десятников. Начали приводить в порядок и улучшать стены, затыкать в них проломы, укреплять ворота и делать более трудным доступ к ним.
Также приказали возить камень и щебень из города, всё, что могло служить для обороны. Приятели гневковского князя были вынуждены доставлять оружие против него. Ничего не поделаешь, делали это неохотно, но, увы, – должны были.
Спустя очень короткое время замок выглядел гораздо лучше, чем когда-либо при князе, но, измученные подводами и замковой службой мещане угрожали, насмехаясь, что, несмотря на это всё, лишь бы их пан пришёл, Гневков не удержится со своим гарнизоном.
Злыми глазами