Читать интересную книгу Старый дом (сборник) - Геннадий Красильников

Учеба наша пришла к концу, мы сдали экзамены и получили небольшие, аккуратненькие книжечки-удостоверения. Книжечка легко умещалась на ладони, я долго ее рассматривал, перечитывая снова и снова: "Удостоверяется, что Курбатову Алексею Петровичу присвоена квалификация механика по сельскохозяйственным машинам". Удостоверение я спрятал во внутренний карман пиджака и для верности застегнул булавкой. Эта маленькая картонная книжечка влила в меня удивительную бодрость: что ни говори, а на вопрос "кто ты и что ты?" теперь я без краски стыда могу ответить: я — механик. Это значит, у меня на этой земле есть свое место, я получил постоянную прописку в великой семье мастеров и умельцев!

…Разъезжаются по домам новоиспеченные механики. Этой ночью отходит и мой поезд. Вдвоем с Арсением мы решили напоследок побродить по городу, сделать кое-какие покупки. G этим делом справились быстро: один из нас становился в очередь к продавцу, другой — к кассе. "Разделение труда повышает производительность!" — весело заметил Арсений.

Вышли на Красную улицу, и здесь Арсению неожиданно пришла прямо-таки гениальная мысль.

— У тебя как, денег на дорогу хватит? Ага, уже и билет в кармане? Поезд подождет, а сейчас давай махнем в "Уют", обмоем наши дипломы! — он потянул меня к массивным дверям ресторана. — Пошли, пошли… Кутнем рубля на… три!

Это был единственный в городе ресторан первого разряда. Именно сюда толкнулся я прошлым летом, но был вынужден довольствоваться холодными пирожками с лотка. Недоверие к ресторану сохранилось во мне до сих пор: а вдруг снова не пустят, как говорится, хватанешь шилом масла?..

Но ничего такого не случилось. Мы разделись, сдали одежду в гардероб, прошли в зал. Арсений облюбовал столик в углу, под раскидистым фикусом. Ядовитозеленые его листья оказались картонными. В ресторане было тихо, малолюдно, за двумя-тремя столиками не спеша обедали человек пять. Возле кассы скучали официантки в белых передниках, в одинаковых платьях, с кружевными наколками на волосах, что делало их похожими на строгих богородиц с икон нашей соседки Чочии.

— Днем тут тихо, мирно, все как полагается. А приди вечером часиков в десять — свободного места не сыщешь, набиваются впритирочку… Вон там, в уголочке, оркестр играет — здо-о-ро-вые дядьки! Дудят себе, наигрывают, между делом винцом балуются. Работенка мировая…

Арсений морщился, ворчал вполголоса, рассматривая меню.

— О, солянка, рубль тридцать пять копеек! Калькуляция тютелька в тютельку, дневной заработок уборщицы-поломойки. Черт, и где они такие цены берут?

Минут через десять к нам неслышно подошла официантка, встала за моей спиной, тихо спросила:

— Что будете заказывать?

Голос ее словно током пронизал меня. Не веря своим ушам, я обернулся и… Да, это была она, Рая Березина, моя подруга по школе и первая любовь. Она стояла позади меня, опершись одной рукой на спинку стула, в другой держала крохотный блокнотик и огрызок карандаша. Она тоже узнала меня, рука с блокнотиком дрогнула, губы задрожали, Рая прикусила их. Молчание длилось, вероятно, недолго, но мне показалось, что прошло много времени. Я поднялся, протянул руку.

— Ну, здравствуй, Рая…

— Здравствуй, Алеша…

Мы стоим друг против друга, ошеломленные встречей, в голове назойливо вертится мысль: "Что же еще сказать?" Арсений, видимо, понял наше смущение по-своему: пробормотав что-то вроде "эх, забыл в пальто папиросы", поспешно отошел от нас. Рая первая пришла в себя, принужденно улыбнувшись, сказала:

— Вот так встреча, нарочно не придумаешь! А ты… какими судьбами у нас?

Она быстро оглянулась и присела на краешек стула. Как часто думал я о встрече с ней, но отчего мы не в силах прямо взглянуть друг другу в глаза? Отчего забылись все те слова, которые я собирался сказать ей?

— Еду домой, поезд сегодня ночью… Учился здесь. На механика.

— A-а… Мама писала, что в институт ты не попал. Это уж кому как повезет. Жизнь порой похожа на лотерею…

"Рая, Рая, о чем ты говоришь? И почему ты здесь? Ведь я все время был уверен, что ты в институте! Почему ты в этом городе? Что случилось?"

Она, видимо, поняла, усмехнулась.

— Не можешь понять, почему я здесь? История обычная: не прошла по конкурсу. Так же, как и ты… Устроилась сюда, пока официанткой, а там обещали на курсы послать.

— А почему ты… не вернулась в Чураево?

— Я там ничего своего не забыла! — с непонятной ожесточенностью в голосе отрезала она. — Дурой была, что столько лет зря потеряла там, а умные люди сразу после семилетки в город бегут! Что мы видели в Чураеве? И не жили вовсе, а так… вид один, что жили. Здесь, по крайней мере, людей всяких видишь, и жизнь такая интересная, танцы каждый вечер под оркестр, люди красиво одеваются, среди них себя человеком чувствуешь. А в Чураеве твоем что? Лекции про кукурузу да про надои, да танцульки под разбитый баян, вот и вся культура! Нет уж, Алешенька, если тебе нравится, пожалуйста, живи в Чураеве, а меня теперь шоколадкой не заманишь! И чем я виновата, чтобы пропадать в такой глуши, когда люди в городе в свое удовольствие живут? Я-то чем хуже их уродилась, скажи?

Я еще никогда не видел Раю такой. Говорила она вполголоса, чтобы не слышали за другими столиками, но я заметил, что она готова была сорваться на крик. Лицо ее пошло пятнами, а пальцы торопливо теребили краешек кокетливо расшитого передничка. Неужели эта красивая девушка в кружевной наколке, с подведенными бровями — неужели она та самая Рая, которую я давно привык считать "своей", близкой и понятной? Нет, сейчас я ее не узнавал, это была совсем другая Рая. А может быть, я лишь в воображении нарисовал ту, другую Раю, на самом деле она всегда была вот такой — красивой и злой?

— А как с матерью, Рая? Она будет ждать тебя.

— Ну, уж это не твоя печаль, Алешенька, не о чужих бы тебе пока беспокоиться!

Но она тут же спохватилась и, чтобы смягчить свои слова, добавила:

— А что мама? Она проживет. Буду понемногу помогать…

Мы помолчали.

— В Чураеве тоже жизнь налаживается. Председатель у нас новый, может, помнишь Захарова из райкома? Хорошо взялся за дело, обещал свою электростанцию пустить. И клуб новый будет у нас, и вообще…

— Нет уж, Алеша, ты меня не агитируй возвращаться в Чураево, я как-нибудь здесь проживу! Может, еще мораль станешь читать, мол, культуру в деревне должна поднимать молодежь? Спасибо, наслышана! Культуру сеют, да что-то она больно медленно всходит, а мне ведь не сто лет жить. Кому нравится в деревне соловьев да коров слушать, пусть тот и живет там, а мне что-то по своей темности нравится оперу в театре слушать!

— Неправда, Рая! Раньше ты не так смотрела на жизнь. Ты просто обиделась на всех людей за то, что не попала в институт. Кто же виноват, что ты не добрала несколько баллов?

Рая досадливо поморщилась, сказала с кривой улыбкой:

— К чему об этом… Оставим это, Алеша. Я ведь все равно никуда отсюда не поеду. Останусь здесь. Или ты мне воспретишь, Алешенька?

В голосе Раи послышался вызов, но глаза выдавали ее целиком: они молили меня не спрашивать больше ни о чем. Показалось, что через минуту она расплачется.

— Почему же… Нет, я ничего не имею против. Наоборот, Раи… Только я был уверен, что ты учишься. И не писала…

— А я и домой очень редко писала. Мать еще не знает, что и… не учусь. Ты, Алеша, не говори ей ничего, она ведь все-таки… любит меня, будет переживать, сердце у нее больное…

— Тебя здесь могут встретить и другие.

— Вряд ли. Чураевские в наш ресторан не так уж часто заходят…

И снова тягостное молчание. В ожидании этой встречи я придумывал много хороших и ласковых слов, но вот мы сидим лицом к лицу, она так близко от меня, что я вижу каждую ее ресничку, но слова… где же они, те ласковые и нелепые слова? Их я не находил. Она жила в моем воображении такой, какой была на выпускном вечере, я всегда ощущал на своей щеке тепло ее первого поцелуя. Первого… Он, видимо, больше не повторится никогда. Мы сидим, знакомые и в то же время чужие.

— Рая, ты помнишь выпускной вечер в нашей школе? Юрка Черняев играл на аккордеоне… Помнишь?

Она покачала головой: "Не надо об этом…"

— Не надо, — повторила она вслух. — Видишь, теперь у меня… совсем другое. Вот я сижу с тобой, а бригадир потом устроит разнос: "Почему вступаешь в беседы с клиентами?" У нас насчет этого строго смотрят… Будешь в Чураеве — передавай приветы. Впрочем, нет, не надо, никому ничего не говори! Ты меня не видел, не встречал, Алеша. Так будет лучше! А пока… до свидания! Вы с товарищем хотели обедать? Будешь заказывать?

Арсений не возвращался. Он сказал, что пошел за папиросами. Но ведь он не курит, с чего ему вдруг захотелось покурить? A-а, ясно! Нет, Арсений, ты мог бы спокойно сидеть вместе со мной, у меня с этой девушкой-официанткой никаких секретов нет. Просто я встретил свою землячку, с которой когда-то учился в одной школе, в одном классе и которая даже нравилась мне, и я, может быть, тоже нравился ей. А ты подумал другое, Арсений? Нет, ничего не произошло, встретились земляки из одной деревни, только и всего…