считай, что он был плохим человеком, который желал смерти твоему отцу. Он никогда этого не желал. Он и так ощущал свою вину и делал все что мог, чтобы помочь твоему отцу.
Я обернулась к нему.
– То есть как?
– Финансово, – объяснил Франческо, пожимая плечами, как будто я и так это знала.
– Вы хотите сказать, он содержал нас?
– Ну да, он каждый месяц посылал деньги твоей матери.
– Но я всегда думала, что мы живем на деньги от медицинской страховки и на выплаты от страховки жизни моей матери.
Он кивнул.
– Так и было. Но это Антон оплачивал страховой полис твоей матери, просто на всякий случай. Это была его идея, вскоре после того, как она уехала из Италии. Он хотел быть уверен, что ты не останешься без средств, даже если твоя мать вдруг умрет. Он всегда все планировал и очень хорошо разбирался в финансовых вопросах.
Я перегнулась через перила и опустила голову.
– Не могу поверить, – сказала я, задыхаясь. – Ведь все это время я его почти ненавидела. Я думала, он надругался над моей матерью. Господи, если бы я только знала…
Меня охватило ужасное сожаление – оно буквально сбивало с ног. Антон, мой настоящий отец, уже умер, и у меня больше никогда не будет возможности познакомиться с ним. Слишком поздно.
Сердце в моей груди мучительно сжалось. Какая же я дура. Я должна была раньше начать искать правду. Я не должна была прятать голову в песок, хороня все свои вопросы ради душевного спокойствия своего отца.
Пытаясь прийти в себя, я повернулась к Франческо.
– Но почему же Антон не нашел меня и не сказал мне все то, что сказали вы? Я же даже не знала, что он заботился обо мне и моей матери. Почему он позволил мне все это время считать, что это не так?
– Потому что он не знал, что ты узнала правду. Смерть твоей матери стала для него ударом, но не отменила обещания, которое он ей дал – что он дождется смерти Фредди, и только потом свяжется с тобой. И он ждал этого дня всю свою жизнь.
– Ведь никто не ожидал, что мой папа проживет так долго, – ответила я с новообретенным пониманием.
– Тридцать один год, – сказал Франческо. – Вот уж кто точно превзошел все ожидания.
– И пережил их обоих. – Я вернулась к столику и снова села. – И что мне теперь делать? Как со всем этим жить?
Опустив руки на колени, Франческо жмурился на солнце.
– Похоже, более существенная твоя проблема сейчас – сделать так, чтобы последняя воля Антона была выполнена. Он любил своих детей, и важно, чтобы все понимали – он не лишил их наследства, хотя, конечно, с их точки зрения, это выглядит именно так. Но я могу совершенно определенно сказать тебе – его никто не заставлял изменить завещание. Он хотел, чтобы его дети кое-что поняли, чтобы узнали, что надо быть благодарными и не принимать все как должное, что надо быть независимыми и уметь считать деньги, ради всего святого, а не идти по жизни, думая, что они растут на деревьях. У Антона была очень развита профессиональная этика, и, думаю, таким образом он пытался показать Коннору и Слоан, что деньги даются нелегко. Видит бог, он пытался объяснить им это при жизни, но их мать мешала этому. Кейт нравилось баловать детей.
Я перевела дух.
– Я все еще в шоке от таких новостей.
– Не стоит. Антон понимал, что это приведет тебя сюда, и, подозреваю, хотел, чтобы его дети познакомились с тобой, и, может, научились у тебя кое-чему.
– Но он же даже не знал меня, – возразила я. – Что, если бы я была такой же избалованной?
Франческо покачал головой.
– Он знал твою мать. И он знал, какой она тебя вырастит.
Мы сидели рядом, слушая тихий плеск волн, и дышали солоноватым воздухом Тирренского моря.
– Спасибо вам за все, – поблагодарила я. – Даже не знаю, что бы я делала, если бы так и не сумела узнать правду. Но у меня есть еще один вопрос.
– Я постараюсь ответить, если смогу.
– У меня не было шанса узнать Антона. Марко описывал его как тирана, а Коннор говорил, что он был вздорным. Все, что вы мне рассказали, никак с этим не сочетается. Каким же он был на самом деле?
Франческо долго смотрел на бирюзовую воду.
– Когда я впервые познакомился с ним и когда его знала твоя мать, он был веселым и страстно любил жизнь. Тиран? Я был очень привязан к нему до самых последних дней, но не буду отрицать, что с ним было непросто, и временами он давал волю дурному характеру. Он утратил всю радость жизни в один момент, и с тех пор никогда уже не был прежним.
– Когда это случилось?
– Когда умерла твоя мать. Я думаю, вместе с ней умерли все его надежды на возможное счастье. Тучи сгустились и больше не рассеивались. И не слушай ты тех, кто говорит, что он был бабником. Он был верен твоей матери до самого дня ее смерти. Но потом он просто сдался. Он был одинок. Он хотел как-то заполнить пустоту. Поэтому появились женщины. Но он хорошо обращался с ними. – Франческо поднял взгляд к вершинам деревьев. – Я думаю, может быть, Антон с твоей матерью наконец там, вместе. Мне нравится так думать. Я представляю, что они сидят рядом и смотрят на закат. И пьют хорошее вино.
Я не смогла удержаться и расплакалась. Представив себе все горести, которые они перенесли, расставшись, всю вину, которую испытывали за свой роман, ту цену, которую они за это заплатили, – и все ради спокойствия и благополучия моего отца в Таллахасси.
С вершины холма подул сильный ветер, раскачавший высокие кипарисы, и даже сквозь слезы я смотрела, как на неровный берег под нами накатывают волны.
Когда я успокоилась, я взяла Франческо за руку и пожала ее.
– Спасибо вам за все. Я никогда не забуду того, что вы мне рассказали. – Я поднялась. – Но мне, наверное, надо идти.
– Си, си. Но прежде, чем ты уйдешь… – Он наклонился. – У меня есть кое-что для тебя. Это может помочь тебе в борьбе с врагами.
– О чем вы?
Он вытащил из-под стула обувную коробку.
– Вот доказательство того, чем твоя мать была для Антона и сколько для него значила.
Я взяла коробку и открыла крышку. К моему изумлению и облегчению, она была наполнена письмами из Америки, написанными рукой моей матери