улыбнулась. Кивнула.
— Все будет хорошо, детка. Через эти руки прошли сотни жриц. И никто еще не ушел недовольным. Давай-ка мы тебя укроем и намочим волосы.
Следующие полчаса как-то выпали из памяти. Руки у женщины оказались волшебными. Широкими. Мягкими. Уверенными. Она легко разбирала пряди. Щелкала ножницами. Что-то мурлыкала под нос, создавая совершенно непередаваемую атмосферу сказки. В какой-то момент Александра даже задремала. А когда проснулась, увидела себя.
Моргнула, пытаясь поверить, что отражение настоящее. Волосы, никогда особенно не лежавшие пышно, которые вечно приходилось мыть специальным шампунем для придания объема, вдруг улеглись аккуратными волнами чуть выше плеч. Естественной пышной шапочкой, сделавшей лицо… моложе? Изящнее?
Саша смотрела и не верила. Повернула голову в одну сторону, затем в другую. Вздохнула.
— Нравится? — за спиной выросла массивная фигура некрасивой женщины, которая вдруг перестала казаться некрасивой. Ну и что, что нос и подбородок велики, а глаза наполовину пропали под тяжелыми веками? Что лицо покрыто морщинами? Она светилась такой внутренней гармонией и счастьем, что все недостатки уходили на второй или даже третий план.
— Очень, — выдохнула девушка и смахнула слезы, выступившие в уголках глаз. — Большое вам спасибо.
— На здоровье, детонька. Приходи еще. Я не только с волосами работаю. Могу маски для лица смешать. С кожей поработать…
Саша думала, что больше не придет. Но в один из дней зашла снова. Старое, зарытое глубоко внутри желание быть красивой вдруг вылезло на поверхность. Как цветок, что, несмотря на все ненастья, желает жить. Она поделилась желанием с Филис, и та, как всегда, нашла объяснение:
— То, что мы подавляем в себе, рано или поздно находит выход. Гнев, боль, горе… А также желание чего-то. Мы учимся работать с подавленными эмоциями. С желаниями немного сложнее, но в твоем нет ничего плохого. Фрида поможет тебе. Она умеет показывать красоту.
Показывать красоту… Тогда словосочетание показалось странным. Но позже Александра поняла, что жрица вовсе не оговорилась. Ведь красота есть у каждого. Ее лишь нужно уметь показывать…
Старая Фрида умела. Она смешивала ингредиенты, медленно подготавливая состав, который для каждой ее подопечной был индивидуален. А сама говорила… Саша не могла бы вспомнить, что именно та говорила. Но магия ее слов окутывала сознание невесомой паутинкой. Заставляла расслабиться. А еще вселяла уверенность. Понимание, что каждый красив по-своему. И, если красоту не видно, значит, человек ее еще не понял. Не поверил в себя. Не ощутил себя собой. И нужно лишь помочь ему. Подтолкнуть. Дать шанс. И красота проявится. Раскроется. Как тот самый цветок…
…— Ты изменилась, — как-то отметила Клео за завтраком.
— Да?
Удивление оказалось мимолетным. Девушка и сама чувствовала перемены, но боялась признаться в них даже себе.
— Стала спокойнее. Намного. А еще походка поменялась. На более плавную. Мягкую. И ты не оглядываешься по сторонам. А взгляд больше не испуганный. Прости, если я перехожу границы, но я очень рада таким переменам.
— А раньше я какой была? Скажи, я не обижусь.
— Сначала, когда проснулась, ты была… пустой. Равнодушной. Отрешенной от всего. Как будто выгорела изнутри. Потом ты испугалась. Стала напряженной. Недоверчивой. Испуганной. Я никогда с таким не сталкивалась и не знала, как себя с тобой вести. Боялась что-то сделать не так и все испортить. Гиатрос Лезариус говорил, что я должна держаться естественно, и я старалась, но… было сложно. А сейчас мне не нужно стараться. Я говорю с тобой, как с подругой, которую знаю с детства. Или с хорошей знакомой. Или с коллегой-гиатросом. Я к тому, что… Ты выглядишь более здоровой. Осанка исправилась. И ты больше ешь. Цвет лица стал ровнее и чище. Ты поправилась. Это очень хорошие признаки. Возможно, мне не следует говорить тебе о них, но гиатросы сообщают пациентам, когда видят прогресс.
— Спасибо, что сказала, — выдохнула Саша, испытывая смешанные чувства. Радость от того, что прогресс заметен, и смутную тревогу от того, что все может вернуться назад. — Ты тоже стала выглядеть лучше. Намного.
— Да. Завтра мне разрешено покинуть Храм, — Клео радостно улыбнулась. — Я буду еще возвращаться и встречаться с иерией Филис, сначала дважды в декаду, потом реже, но интенсивный курс восстановления завершен.
— Так быстро? — теперь удивление оказалось куда более явным.
— Прошло уже полторы декады. Для моего случая вполне достаточно.
Полторы декады. Пятнадцать дней. Две недели по меркам Земли. И еще… сколько они добирались до Киориса? Ее уже наверняка похоронили дома. И вообще про нее забыли. Сколько ищут пропавших без вести? Родители, наверное, с ума сходят. И Сережка, и Ольга. А она тут желания исполняет… Живет в сказке.
Закончив с обедом и порадовавшись за Клео, Саша с трудом дождалась появления жрицы.
— Филис, я хочу узнать, когда отправится экспедиция на Землю? Коммандер Искарис говорил, что ее подготовят, и я смогу вернуться домой. Когда это будет?
Киорийка лишь на мгновение нахмурилась, но сразу же кивнула.
— Мне неизвестно, когда будет готова экспедиция, но могу отметить, что ее не готовят быстро. Нужно время для сборов, подготовки ресурсов и экипажа. Составление плана полета. Анализ рисков. Подготовка на такие случаи. Что тебя так взволновало?
Александра села и постаралась вздохнуть, чтобы спокойно объяснить.
— Время. Я совсем потеряла счет дням. А на Земле уже прошло достаточно… Родные беспокоятся за меня, думают, что со мной что-то случилось, а я… Отдыхаю.
— Да, они беспокоятся. Мне жаль, что у нас нет возможности связаться с ними и успокоить. Но послушай, ты вовсе не отдыхаешь. И уж конечно, не бездельничаешь. Ты работаешь над собой. Над своим здоровьем. Физическим и эмоциональным. Это важно. Да, твои близкие напуганы, но