Но все равно, это казалось таким… слабым. Я не сказала об этом, но Макс, должно быть, все равно увидел мое опасение.
— Некоторые из них могут быть костылем, — сказал он. — И нет, это, вероятно, не будет работать вечно. Вот почему ты всегда должна быть в поиске. Всегда. Но это начало.
Начало. Это было что-то. Это должно было быть.
На мгновение мы уставились друг на друга. Что-то сжалось в моей груди, когда я увидела тени под красивыми глазами Макса.
Он выдержал мой взгляд лишь на мгновение, а затем посмотрел на свои руки, судорожно сжимая их.
— Макс… — начала я, но он отвернулся, порылся в карманах и поставил на стол ряд бутылочек с грохотом.
— Это от головной боли. — каждое предложение сопровождалось очередным ударом стекла о дерево. — Это от тошноты. — он продолжил свой рассказ — от озноба, от недостатка концентрации, для нагнетания сна без сновидений. Затем он сделал паузу перед двумя последними бутылками. — Эта вырубит тебя за несколько секунд.
Ему не нужно было объяснять мне, зачем мне это может понадобиться.
— А этот сделает твою магию несуществующей на срок от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от того, сколько ты примешь.
Я подавила вздох. Я даже не знала, что такое возможно.
А потом он просто стоял там, устремив взгляд в землю.
Я хотела воспользоваться этим моментом тишины, но даже не была уверена, что скажу.
Стук в дверь прервал мои мысли прежде, чем я успела их прояснить, и вошла Нура.
— Ты выглядишь намного лучше, — заметила она и повернулась к Максу. Он едва взглянул на нее.
— Итак, — сказала она. — Ты все-таки вернулся.
— Похоже на то, — ответил он натянуто.
Затем ее взгляд упал на бутылки, стоящие на столе, и ее брови поднялись.
— Как тебе удалось достать их? — она остановилась на последней и посмотрела на него. — Это то, о чем я думаю?
— Ты читаешь мысли, а не я.
— Ты покинула Ара, чтобы получить это? Даже мы с Зеритом обычно не можем достать такие вещи.
Он пожал плечами.
— У меня есть связи. — затем он засунул руки в карманы и выпрямился, переведя взгляд на меня. — Мне нужно сделать несколько вещей. Ты справишься в течение часа или около того?
Слова, которые я не могла распутать, все еще свертывались в моей груди. Так много вещей, которые я хотела сказать ему.
Но я проглотила их и просто кивнула. Он смотрел на меня еще долю секунды, прежде чем повернуться и выскользнуть за дверь.
***
Нура некоторое время сидела рядом со мной, осматривала меня, измеряла пульс и проверяла дыхание. От одного ее прикосновения во мне поднималось отвращение. Когда я смотрела на нее, то видела вспышки воспоминаний, которые не были моими. Наиболее ярким был образ ее окровавленного лица, ладонь, прижатая к моему виску, в предательстве, которое разрушит жизнь Макса и уничтожит город Сарлазай.
Возможно, она заметила, как я вздрогнула от ее прикосновения, потому что она одарила меня долгим, спокойным взглядом, который балансировал на грани невысказанного вопроса.
— Оно начало говорить с тобой?
Воспоминание об этом голосе проскользнуло сквозь меня.
— Да, — сказала я.
— Хорошо. Я думаю, что вы преодолели худшее из этого. И скоро ты сможешь начать использовать его.
Использовать его. Это то, что она говорила себе, что делала в Сарлазае в тот день?
— Что это? — прошептала я.
— На этот вопрос нелегко ответить. Насколько мы можем судить, это, по сути, сырая магия — сырая магия, которая черпает энергию с более глубокого уровня, чем тот, которым пользуются человеческие Владельцы, даже более глубокого, чем тот, которым пользуются Сиризен или Фей.
— Но оно… говорит.
— Оно разумно, — легкомысленно сказала Нура. — Да.
— Так что же это такое? Или было?
— Никто не знает. Его охранял предшественник Зерита, Азре. Где-то за Бесритом. — она замолчала на мгновение, ее взгляд скользнул дальше. — Он умер прежде, чем кто-то смог выяснить, где именно. Но он очень силен.
Воспоминания промелькнули в моей голове. Воспоминания об огне, крови, разрушениях и, прежде всего, опустошении. Воспоминания о семье Макса и их мертвые, полные ужаса лица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Оно показало мне воспоминания, — сказала я. Мой взгляд встретился с ее взглядом, и я поняла, что мы оба понимаем, какие именно.
Горло Нюры дрогнуло. Единственный намек на эмоции.
— Это страшное существо во многих отношениях, — сказала она. — Но оно также невероятно могущественно, и даже в тех ужасных вещах, которые оно делает, оно спасает множество жизней.
— Оно показало мне, что ты сделала в Сарлазае. — мои пальцы сжались, и глаза Нуры отлетели от меня, внезапно занятые записями на ее коленях.
— Я сделала то, что должны были сделать мое положение и мой ранг.
— Ты заставила его. — мои слова прозвучали сквозь стиснутые зубы. Предательство, которое Макс почувствовал в тот день, все еще болело в моей груди. Я знала, что это такое — чувствовать, что твое тело не принадлежит тебе. И его воспоминания о разрушении города смешались с моими собственными полузабытыми образами горящей столицы Низерена. — И так много людей погибло.
Ее взгляд метнулся ко мне, острый, как острие клинка.
— Я сделала то, что должна была сделать, и я унесу этот груз с собой в могилу. Тысячи и тысячи других людей погибли бы, если бы война продолжалась. Она продолжалась бы годами. И тогда я увидела это — возможность.
Я чувствовала запах горящей плоти. Возможность.
— Ты не хуже меня знаешь, что иногда мы должны делать ужасные вещи ради чего-то большего. Ты знала это, когда пролила свою кровь за тот контракт. — ее рот сжался, между бровями образовалась горестная морщинка. — Макс был самым важным человеком в моей жизни. Была только одна вещь, которую я любила больше, чем его. — ее глаза вернулись к моим, более ярким и холодным. — Ара. Только Ара.
Мой желудок сжался. Любовь? Это была любовь? Так жестоко предать чье-то доверие? Пойти на жертвы ради стольких других людей?
Нет. Никогда.
Я не верила себе, что смогу открыть рот. Нюра встала, подошла к столу и посмотрела на маленькие стеклянные бутылочки.
— Значит, он вернулся вчера вечером?
По какой-то причине от моего ответа у меня заболело в груди.
— Да.
Я видела, как уголки ее рта приподнялись в маленькой, скорбной улыбке.
— Я знала, что он вернется.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Макс.
Я шел по улицам, засунув руки в карманы. Звуки города не заглушали моих мыслей, а свежий воздух не отвлекал. Воспоминание о голосе Тисаны, когда он был не ее собственным, все еще не давало мне покоя, и вместе с ним приходил надвигающийся ужас от того, что будет дальше — как лавина, грохочущая над нами, пока я сжимал в ладони первый разбитый камень.
Я знал, что это будет плохо. Но я все еще был застигнут врасплох тем, как сильно это поразило меня — просто увидеть Тисану, когда она проснулась. От одного взгляда на нее слова путались, а страх пронизывал меня насквозь, как битое стекло. Я знал, что у нее есть вопросы, и что скоро мне придется на них отвечать. И я знал, что был слишком резок, слишком отстранен этим утром.
Но я просто… не мог. Пока я не придумал, как противостоять всему этому, и не набрался смелости, чтобы снять крышку с ящика, который я закрывал почти десять лет. Скоро, говорил я себе. Скоро.
Но пока я просто шел.
Магазин находился на окраине города, где здания по-прежнему стояли вплотную друг к другу, но вдали от шума и суеты центра. Маленький, втиснутый между двумя гораздо более крупными предприятиями, он отличался величественностью — даже ступеньки перед входом были безупречны, растения аккуратно ухожены, бордовая краска блестела. Эсрен и Имат — гласила вывеска над дверью.
Она была не заперта. Я тихо проскользнула внутрь и прислонился к раме, чувствуя себя неловко.