меня когда-нибудь что-то не получалось приготовить?
Его отец махнул рукой в мою сторону.
– Это разумно, задавать такие вопросы в присутствии твоей подруги?
В этот момент Броэм залился краской. Я вмешалась, чтобы сменить тему:
– Если мы можем взять утку, то хватит на всех.
– Действуйте, – сказал мистер Броэм. – Позовете, если что-то понадобится, ладно? И не забудь о посуде. Если командир сегодня не дома, это не означает, что ты можешь расслабиться.
– Ни в коем случае.
Мне было интересно смотреть, как Броэм взаимодействует с отцом. В отличие от той ситуации, когда он столкнулся с матерью, язык его тела оставался расслабленным, и, хотя он был очень «вежливым», все же атмосфера напряжения, которая окружала его с мамой, отсутствовала. Я понимала, почему он так стремился проводить время дома в отсутствие матери. Его не-особняк даже не казался мне таким огромным и пустым.
Оказалось, что Броэм не так безнадежен в готовке, в чем его обвиняли, у него просто была плохая черта недооценивать важность времени приготовления. Так что, пока мы готовили утку и резали овощи, я объяснила и продемонстрировала, для чего нужен кухонный термометр, чтобы впечатлить Броэма. Нам потребовалось больше времени, чем мы изначально думали, чтобы поджарить все в духовке, поэтому мы поделили задачи. Броэм отвечал за печать меню и установку проектора, а я следила за декорациями.
Заднему двору Броэма не требовалось многого, чтобы превратиться в романтический рай. Сразу за задними дверями располагался огромный внутренний двор с каменной кладкой, украшенный растениями в каменных горшках, и ползучими виноградными лозами, спускающимися по стенам. В центре была беседка на четверых, прикрытая коричневым зонтиком, с видом на огромный бассейн Броэмов. Края внутреннего дворика образовывали полукруг у дома и спускались в сад несколькими широкими ступенями, освещенными теплыми желтыми наземными фонариками.
Я принялась за работу, распутывая и прикрепляя гирлянды к колоннам, поддерживающим веранду патио, и к некоторым кустам и деревьям, усеивающим сад. Я зажгла свечу в центре стола, а потом Броэм помог спрятать удлинители, чтобы они не испортили вид. Мы как раз закончили подключать мой Spotify к портативной колонке Броэма, когда пришла Рей, которую, очевидно, впустил мистер Броэм.
– Вау, – сказала она, кружась, чтобы осмотреть сад. На ней были черные кожаные брюки, бирюзовая рубашка с глубоким вырезом и белые туфли на каблуках. Казалось, Броэм успешно объяснил ей сегодняшнюю тему причудливой сексуальности. Его слова, не мои.
К счастью для нас, Рей была на сто процентов готова участвовать в том, что помогло бы ей заслужить прощение Брук, и она вцепилась в шанс прийти сегодня, когда Броэм написал ей (это пришлось сделать Броэму, потому что она по понятным причинам заблокировала меня везде, где только могла, несмотря на то, что у нас установилось в своем роде перемирие).
– Когда придет Брук? – спросила Рей, проводя кончиками пальцев по поверхности стола.
– Эйнсли должна привезти ее с минуты на минуту, – ответила я.
– Я очень рада, что она согласилась приехать.
Мы с Броэмом переглянулись.
– Ну, – сказала я. – Она не… знает, что на самом деле происходит. Она думает, что согласилась сделать сюрприз мне на день рождения и приехать увидеться со мной.
– О. – Рей помрачнела. – С днем рождения. Но… она, наверное, уйдет.
– Не думаю, что уйдет, – сказала я. – Она несчастна с тех пор… – Как я разрушила их отношения. – Как вы расстались. Думаю, что ей нужна возможность выслушать тебя.
– Кстати говоря, – сказал Броэм, оглядываясь на дом.
Он был прав. Я расслышала голоса вдалеке. Я показала Рей большой палец и последовала внутрь за Броэмом.
Брук стояла с Эйнсли в просторном коридоре, выглядя одинаково раздраженной и озадаченной.
– С днем рождения? – сказала она, когда мы вошли. – Я эм… Я никогда не пропускала ни одного твоего дня рождения. Это странно.
– Много вещей кажутся странными, – согласилась я. – Я очень рада, что ты пришла.
– Да, – сказала Брук, а потом вопросительно добавила: – К Броэму домой?
– Знаешь, – Броэм выскочил из-за моей спины, – мне только сейчас пришло в голову, что этот план включал в себя твое извинение за то, что соврала.
Брук резко повернулась к нему, широко раскрыв глаза.
Спасибо, Броэм.
– Ты здесь не из-за моего дня рождения, – поспешно сказала я. – Рей снаружи и хочет поговорить с тобой. И мы приготовили вам ужин. И шоу.
Брук моргнула.
– Рей здесь?
Она не выглядела злой.
Я снова оживилась.
– Да, она хочет поговорить. Если ты тоже, вы можете выйти и болтать сколько угодно.
Брук кивнула, потом порылась в сумке.
– Я, эм, принесла тебе подарок. Что-то вроде того.
– О, не стоило.
Она передала мне коробку; когда я ее открыла, обнаружила внутри два десятка пробников для ухода за кожей и макияжа. Я расплылась в улыбке.
– Спасибо! У меня почти не осталось запасов.
Эйнсли сунула голову в коробку и издала радостный крик.
– Кажется, что так, – посмеялась Брук. – У тебя, наверное, теперь не так много денег?
Моя улыбка исчезла, и я прокашлялась.
– Да. Верно.
– Мне жаль, что ты лишилась шкафчика. И тебя отстранили от занятий.
– Это не твоя вина, но спасибо. – Я повернулась к Эйнсли. – Ты остаешься? У нас много еды.
– Не-а, мама уже заказала китайской еды. Но удачи тебе.
– Эй, – сказала Брук, когда Эйнсли направилась к двери. – Это, – она ткнула пальцем в коробку, которую держала Эйнсли, – подарок Дарси на день рождения. У меня есть список всего содержимого, и я не поленюсь перепроверить его позже.
Эйнсли округлила глаза, но неохотно пообещала ничего не брать. Хотя мне было бы все равно, даже если бы она это сделала. Я была слишком занята, утопая в пьянящем восторге, что Брук упомянула о будущем визите ко мне домой. Она была на шаг ближе к тому, чтобы простить меня?
Мы с Броэмом проводили Брук на улицу, потом Броэм показал ей, куда идти, и схватил меня за руку, чтобы остановить. Я замерла, удивленная неожиданным прикосновением. Его руки были мягкими, какими я их и помнила.
– Давай не будем им мешать. Мы нелепые. И должны как можно сильнее сливаться с фоном. – Он повел меня в кухню.
– Говори за себя, я не нелепая.
– Нет, ты тот человек, который жестоко разорвал их отношения из ревности, что еще хуже.
– Если ты хочешь быть фоном, нам нужно было одеваться в черное.
– Да, это было бы чудом, если бы мы смешались с фоном этим теплым, солнечным калифорнийским вечером.
– Ты знаешь, спорить со всем, что скажут люди, не очень мило. Это дико раздражает.
– Правда? – Броэм приподнял бровь. – Я думал, тебе это нравится.
– Да? Значит, ты противоречишь из-за меня?
– Отчасти.
– И какая другая причина?
– Это чертовски весело.
Я закатила глаза, когда он пошел проверить устрицы в духовке.
– Думаешь, спор – это весело?
Он открыл духовку и оглянулся через плечо в поисках прихватки. Она лежала рядом со мной, поэтому я взяла ее и передала ему. Его глаза сверкнули, прежде чем он вернулся к своей