Читать интересную книгу Способность любить - Аллан Фромм

Родители больше, чем на любые другие аспекты пове­дения детей, жалуются на их ссоры и драки. Чтобы сохра­нить мир, они вмешиваются и направо и налево раздают наказания.

Результаты бывают далеко не удовлетворительными. Помимо того, что такое поведение не очень свидетельству­ет о любви и поднимает давление, не говоря уже о голосе и темпераменте, оно на самом деле только подстрекает детей. Как только мы оказываемся на сцене, дерущиеся пытаются перетянуть нас на свою сторону и обвинить противника. Со своей стороны мы часто в глубине души ощущаем, что наказали не того. Иногда ребенок, который выглядит жер­твой, на самом деле спровоцировал столкновение. Попыт­ки установить справедливость в такой ситуации чрезвычай­но отрицательно сказываются на нервах родителей.

Насколько лучше было бы посмотреть в другую сторону, следить лишь за тем, чтобы никому не был причинен серь­езный ущерб. Когда родителей нет поблизости, дети очень неплохо сами решают свои проблемы.

Трудные времена

Наряду с готовностью делать меньше, мы должны быть готовы предоставить времени решить некоторые трудно­сти вместо нас. Хотя нельзя ожидать, что все проблемы разрешатся сами собой, некоторые непременно разрешат­ся. Ребенок, подобно погоде, постоянно меняется. Если нам не нравится, как он ведет себя на этой неделе, нам нужно только подождать следующей недели или следую­щего месяца.

В развитии самого нормального ребенка бывают перио­ды, которые подвергают испытанию родительское терпение и понимание, не говоря уже о любви. Время, когда ребенок учится ходить, далеко не самое трудное. Школьные годы могут начаться с того, что ребенок будет сильно тревожиться из-за предстоящей разлуки: не будет отпускать маму от себя, или у него как раз тогда, когда нужно садиться в школьный авто­бус, сильно заболит голова или живот. Позже появятся дру­зья, которые нам не нравятся, стычки из-за домашних зада­ний и уроков музыки, восстания против контроля, дерзкий и иногда оскорбительный язык. Когда приближается под­ростковый возраст, мы все трепещем: известно, что это воз­раст стрессов и конфликтов.

Это трудные времена для родителей, но они трудные и для ребенка, и нам полезно понимать, насколько они труд­ные. Полезно также помнить, что эти времена проходят. Даже самые болезненные стадии в развитии нормального ребенка неизбежно заканчиваются. Ребенок этого не зна­ет, но мы знаем. Ребенок неопытен и не может заглянуть вперед, в лучшие времена, но мы можем. Вместо того что­бы осложнять его и свое положение миазмами тревоги, напряжения, неодобрения, лучше сохранять спокойствие, уверенность в том, что погода изменится. В таком климате и ребенок легче справится со своими трудностями. Наша готовность проявить терпение, пока он с ними справляет­ся, гораздо более продуктивное выражение любви, чем пиление и наказания, и вне всякого сомнения гораздо бла­готворней для нас.

Большие ожидания

Ошибка, которую мы постоянно совершаем в родитель­ской любви, заключается в том, что мы постоянно попада­ем в ловушку собственных ожиданий. Мы не торопимся пересматривать ожидания в свете реальности.

Большинство мужчин и даже многие женщины ежедневно пересматривают свои ожидания относительно рынка цен­ных бумаг, когда читают утренние газеты. Бизнесменам приходится постоянно пересматривать свои ожидания уров­ня цен и продаж и прибыли, иначе у них вскоре начнутся неприятности. Наш брак выдерживает пересмотр романти­ческих представлений о любимых и принятие вместо них реальности: мы видим партнера таким, каков он на самом деле, а не каким мы его воображали.

Но когда дело доходит до детей, умение пересматривать свои представления и ожидания нам изменяет. Образ ре­бенка складывается у нас задолго до его рождения, и раз­вертывание новой индивидуальности происходит очень по­степенно. Полностью готовый продукт может появиться, когда мальчику или девочке исполнится двадцать, двадцать пять или даже тридцать лет. И все это время мы продолжа­ем нянчить свои ожидания, надеемся, что ребенок будет соответствовать нашим мечтам. Если речь идет о ребенке, мы не позволяем проверке реальностью свести нашу мечту на землю. Пока ребенок остается ребенком, он все еще раз­вивается, он незавершен.

Или нам так кажется. Если бы мы позволили себе лучше узнать своего ребенка, его врожденные способности стали бы очевидны очень рано, хотя потенциал мог бы раскрыть­ся в будущем. Возьмем крайний случай. Если у нас чудо- ребенок, мы обнаружили бы это очень быстро. И если у нас есть хоть какое-то представление о том, каково воспиты­вать исключительно одаренного ребенка, мы были бы бла­годарны за то, что наш ребенок нормальный, чтобы не го­ворить средний.

Если мы ждем, что ребенок даст нам возможность гор­диться собой, соответствуя заранее созданному нами обра­зу, мы, скорее всего, испытаем разочарование. Он может однажды удивить нас и заставить гордиться собой, но обычно совсем не так, как мы планировали. А тем временем мы терзаем его и себя, пытаясь сделать таким, каким он не мо­жет быть, и не замечаем, каким он становится в реальности. При этом мы лишаем себя удовлетворения родительской любви, а у ребенка можем навсегда выработать низкую са­мооценку.

Вред от нереальных ожиданий начинается в первые же месяцы в вегетативных заботах о ребенке. Мы ожидаем выдающихся результатов и заставляем ребенка есть лучше, раньше приучаться к туалету, спать не просыпаясь всю ночь раньше, чем это делают дети соседей и родственников. Когда он отправляется в школу, мы усиливаем давление на него, потому что теперь он действует в обществе других людей, где существует конкуренция.

Некоторые отцы покупают сыну бейсбольную перчатку, когда ребенок еще в пеленках, и, если мальчик в десять или двенадцать лет все еще не играет в бейсбол, такой отец ис­кренне разочарован сыном. Конечно, мальчику в Америке трудно вырасти, не И1рая в бейсбол, но многие совершенно здоровые мальчики остаются к этой игре равнодушными. Они предпочитают теннис, или велосипед, или плавание. Или их вообще не интересует спорт и спортивные соревно­вания, они увлекаются электроникой, историей или меха­никой. Главное, чтобы ребенок чем-нибудь заинтересовал­ся, а для нас, родителей, главное — интересоваться ребен­ком, какими бы ни оказались его вкусы. Если мы можем разделить его интересы или он — наши, мы можем считать, что нам повезло.

Если в других отношениях мы должны проявлять мень­ше внимания, то в одном хорошо бы проявлять больше — больше внимания к самому ребенку. Мы сильно влияем на ребенка в ходе его развития, мы его, по существу, форми­руем и не можем действовать иначе. Но мы можем избе­жать перегиба. Точно так же, как нам необходимо понять ценность желаний ребенка, его индивидуальных потребно­стей в еде, сне, так же нам необходимо понять его индиви­дуальность и во всех остальных отношениях. Мы снизим напряжение родительской любви, если позволим раскрыться реальному ребенку и будем извлекать все возможное из того, каков он на самом деле, а не из того, каким мы хотели бы его видеть.

Легкое прикосновение

Мы уже отмечали, как лучше чувствуем себя с людьми, насколько лучше они нам кажутся, когда мы вместе хоро­шо проводим время. А часто ли мы хорошо проводим вре­мя с собственными детьми? Если бы мы могли просмотреть день за днем, то результат оказался бы печальным.

Из чувства вины, неуверенности в себе, из сознания всех реальных или воображаемых своих недостатков как родителей многие их нас становятся исключительно пре­данными детям. Если мы не проводим с ними время, то постоянно о них думаем, говорим о них с друзьями, тре­вожимся за них.

В добрые старые дни, до появления современной дет­ской психологии, у родителей существовало оправдание на­следственностью. Ребенок просто «таким родился». В каж­дой семье существовал какой-нибудь несчастливый или непокорный родственник, в кого «пошел» ребенок. Со вре­мен фрейдистской революции родителям кажется, что каж­дое слово, которое они произносят, каждый их поступок обладают волшебной властью внести добро или зло в раз­витие ребенка. Родители бояться хоть на мгновение по­вернуться к нему спиной: как бы не случилось чего-то непо­правимого.

Очевидно, как взрослые мы не можем проводить все вре­мя с ребенком, не испытывая скуки, хотя бы только из-за разницы в возрасте, если не по другим причинам, ребенок не может реагировать на нашем уровне, а нам надоедает опускаться на его уровень. А если мы слишком тревожимся и думаем о нем, когда мы не с ним, мы немного радости принесем в то время, которое с ним проводим.

Если бы мы менее серьезно относились к своим роди­тельским обязанностям, мы могли бы хорошо проводить время с детьми. Мы не чувствовали бы необходимости реа­гировать на каждое его отступление от хорошего поведе­ния. Не приводили бы ребенка в смятение, мгновенно пе­реходя от доброты и ласки к гневу и наказаниям. Мы могли бы смягчать отношения любезностью — мы могли бы быть вежливыми с собственными детьми! Если бы мы со взрос­лыми обращались так, как обращаемся с детьми, то у нас не было бы ни одного друга.