— Нет, — и снова уверенность в голосе Блека была непоколебима. — Я не знаю точно почему, но Билл очень не любит Альбуса и не упустит шанса насолить ему. За это я могу поручиться.
— Хорошо. Итак, ты связываешься с этим Уизли и объясняешь ему ситуацию, а там посмотрим что он скажет, — подвел итог Нотт. — Я общаюсь с упивающимися, а ты, Северус, в школе наблюдаешь за детьми и следишь за действиями директора. И будем держать связь друг с другом. Сириус, как я понимаю, ночью обычно в этом доме ты остаешься один?
— Да, таково негласное распоряжение Дамблдора, — устало подтвердил анимаг.
— Что ж сейчас это нам на руку, — заметил маг. — Я постараюсь зайти завтра надо уточнить ещё несколько вопросов. Не закрывай для меня камин. Итак, господа, до встречи.
Нотт исчез в камине. Сириус поднял свои синие глаза на профессора, но тот его опередил:
— Я не хочу сейчас говорить с тобой о школе. У меня завтра тяжелый день. И тебе я тоже рекомендую лечь. Неизвестно, что от тебя завтра потребует Дамблдор или какой фортель выбросит твой крестник.
— Мне ещё предстоит разговор с матерью, — грустно заметил Блек. — Так что разреши с тобой попрощаться.
Профессор только кивнул в ответ. Анимаг резко развернулся и вышел из комнаты, не дожидаясь ухода зельевара. Тот же подумав, что такой разговор он не хочет пропустить, применил к себе чары иллюзии и набросил на стены дома чары прозрачности. Об этичности своих действий профессор решил подумать позже, применяя заклятье усиления звука, чтобы расслышать все что будет говорится в коридоре.
Блек тем временем подошел к завешенному портрету матери и постояв несколько мгновений перед ним, решительно отдернул полог.
— Ты позор рода… — тут же начала кричать Вальбурга Блек.
— Тише мама, тише, — негромко произнес анимаг. — Я думаю что тебе следует знать, что мы с Джеймсом Поттером были магическими партнерами по аврорату и назваными братьями по жизни. И что бы вы там не слышали и не придумали, я не предавал его семью. Что касается Регулуса… Я не знаю, что случилось с ним. И никто среди Светлых не знал об этом. В этом я уверен, так же как и в том, что мой младший брат мертв.
— Сири… — начала ведьма дрожащим голосом, которого зельевар никогда не слышал у неё.
— Нет мама, сейчас говорю я, — все так же тихо прервал мать Блек. — Выслушай меня сейчас, если ты не могла сделать этого раньше, пока была жива. Ты всегда хотела чтобы я был достойным представителем семейства Блек. Ты всегда хотела, чтобы я был лучшим. Лучшим во всем. И только таким ты согласна была меня любить.
— Сынок, — Снейпу казалось, что резкая и гордая леди готова заплакать.
— Будь же честной, мама. — в голосе анимага звучала какая-то надломленность. — Если не со мной, так хотя бы с собой. Был ли в моей жизни день, когда ты не сравнила меня с другим ребенком или не сказала, что я мог сделать дело лучше? Вспомни хотя бы один раз, когда ты просто похвалила меня или сказала, что ты рада, что у тебя есть я.
Вальбурга потрясенно молчала обдумывая слова первенца. А тот стоял и горько улыбаясь, смотрел на портрет.
— Спасибо хотя бы за то, что не стала по нашим слизеринским обычаям выкручиваться и юлить, — в ответ на удивленный взгляд Сириус подтвердил. — Да, мама, да. Я должен был учиться на Слизерине. И то, что я закончил Гриффиндор — лучшее тому подтверждение. Я просто вынудил Шляпу отправить меня на любой другой факультет, кроме серпентария. В случае отказа я пообещал просто сжечь её саму. Поверь мне, моя угроза произвела на неё впечатление. Особенно детальный план проникновения в кабинет директора. Я ведь Блек, мама, и я умею добиваться своего любой ценой. А мы с тобой прекрасно знаем по какой причине я не пошел на факультет предков. Ведь ты знаешь эту причину, мама?
Сириус задумался, а с портрета на него смотрела мать, по лицу которой тихо катились слезы.
— Но я не стал лучшим, как бы ты не старалась, — вдруг снова заговорил Блек. — Я не стал лучшим гриффиндорцем, им был Джеймс Поттер. Я не стал лучшим учеником, им был Люпин. Лучшим зельеваром был и остается Северус Снейп, я думаю, что ты не забыла кто это. Я не стал хорошим аврором, потому что всегда в первую очередь пытался отвести опасность от партнера. Я не был хорошим братом, потому что так и не смог предотвратить вступление брата в круг упивающихся, что и привело к его гибели. И по сей день я сожалею об этом. Я даже не могу назваться хорошим другом, поскольку не смог уберечь ни Джеймса, ни Лили, ни Ремуса, ни даже Питера. И даже успеха в личной жизни, несмотря на сложившееся обо мне мнения ловеласа, у меня нет. Я никогда не осмелюсь объясниться в своих чувствах дорогому для меня человеку. Я ничего не достиг в жизни. Мама, я даже не могу назвать себя хорошим сыном. Ведь Регулус всегда был лучше меня.
Сириус усмехнулся и решительно продолжил:
— Но у меня сегодня появился шанс стать лучшим хотя бы в одном. Я собираюсь сделать все возможное и невозможное, что бы Гарри Поттер смог победить всех своих врагов. И я добьюсь своего чего бы этого ни стоило. Я опустошу все родовые сейфы, проведу все ритуалы и выпотрошу все книги в поисках новых защитных чар, но мой крестник будет жить, даже если мне собственноручно придется закапывать Воландеморта и каждого верного ему упивающегося в землю. Я буду лучшим крестным в мире, даже если это станет эпитафией на моей могиле.
Сириус развернулся и направился наверх. Следящий за ним Снейп удивился увидев, что на лестнице тот обернулся в большого черного пса и побежал на третий этаж, где размещался гиппогриф. Через мгновенье во всему дому пронесся заунывный вой собаки. А по нарисованному на портрете лицу женщины все продолжали и продолжали течь слезы.
часть 13 (48)не бечено
Он бежит, спотыкаясь и цепляясь за корни деревьев. Он бежит, не обращая внимания ни на красоту леса, которой он обычно так любит любоваться, ни на мелких зверушек и птиц, которых он пугает своим топотом. Он бежит, зная, что уже опаздывает и его могут не дождаться. Он бежит из последних сил.
Вот она, заветная поляна, где должен был ждать его друг. Но она пуста. Его не дождались…
Вдруг сзади его подхватывают сильные руки.
— Ты пришел, мой Ремми, а я уже боялся, что придется уйти, не встретившись с тобой. — рядом с ухом прозвучал ставший за короткое время уже родным голос.
— Меня задержала мать, я не мог прийти раньше. — оправдание слетели с языка по привычке, он почти всегда так говорил с родителями.
— Ничего. Главное, что ты пришел ко мне, остальное не важно. — казалось, что его старший друг действительно не сердился. Наоборот, мужчина легко повернул его к себе лицом, не выпуская из объятий, и невесомо прикоснулся губами к его лбу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});