Однако столь блестящим и многочисленным двор нового английского короля оставался весьма непродолжительное время. Первым его покинул принц Эдгар, нашедший убежище у короля Шотландии Малкольма, а вскоре в свои графства уехали Эдвин и Моркар. Последнее было тревожным предзнаменованием, поскольку положение нормандцев на севере Англии оставалось непрочным. Несмотря на все усилия архиепископа Алдреда, сопротивление новой власти там усиливалось. Сразу после коронации Вильгельма право на управление Нортумбрией оспаривали Осулф, которого поддерживал граф Моркар, и Копсиг, являвшийся в свое время одним из ближайших соратников Тости. Этот спор окончился открытым столкновением, в котором погибли оба претендента, и наступило затишье. Однако к 1068 году там образовались две новые группировки, оппозиционно настроенные по отношению к королю. Одна ориентировалась на самого графа Моркара, другая начала сплачиваться вокруг Госпатрика, потомка древних королей Нортумбрии. Призывы присоединиться к движению были направлены как к Моркару, так и к Свейну Эстритсону. Это уже было достаточно серьезно, и Вильгельм Завоеватель, наконец, решил совершить поход в Северную Англию. Первым делом он занял Уорвик, где оставил Генриха Бомонского, приказав срочно построить там новый замок. Затем королевские войска направились к Ноттингему, прошли Йоркшир и, не встретив сопротивления, достигли Йорка. Представители большинства местных владетельных семей официально заявили о признании нового короля. Более того, Вильгельму удалось заключить временное перемирие с Шотландией. Для закрепления успеха был построен замок (на его месте сейчас стоит знаменитая Клиффордская башня). После этого король повернул на юг и без особых усилий добился подчинения Линкольна, Хантингдона и Кембриджа.
Можно понять авторов, восхищающихся энергией Вильгельма Завоевателя, проявленной им в тот период.
В течение девяти месяцев 1068 года он провел целую серию удачных операций, добившись подчинения Эксетера, Уорвика, Йорка и значительной части Восточной Англии. Однако долго почивать на лаврах ему не пришлось. В конце 1068 года нормандец Роберт де Коммине был наделен королем правами графа и направлен для наведения порядка в район, расположенный севернее реки Тис. Однако 28 января 1069 года, когда новоиспеченный граф прибыл в Дарем, жители напали на него, а затем подожгли дом епископа, в котором он пытался укрыться. Весть о том, что в Дареме был заживо сожжен королевский посланник, послужила сигналом для недовольных горожан Йорка, которые напали на размещавшийся в городском замке нормандский гарнизон. Когда об этом узнал находившийся в Шотландии принц Эдгар, он начал готовиться к возвращению на родину. Обстоятельства требовали от короля скорейшего вмешательства, и он фактически повторил то, что в 1066 году сделал Гарольд Годвинсон. Собрав имевшихся в распоряжении воинов, Вильгельм поспешил в Йорк и с ходу рассеял не ожидавшие его появления отряды горожан, осаждавших городской замок. Скоро весь город был в руках короля. Захваченные в плен мятежники подверглись жестокому наказанию, а нормандский гарнизон был переведен в новую крепость, специально для этого сооруженную около Йорка. В качестве компромисса, направленного на умиротворение графства, Вильгельм назначил его правителем Госпатрика. Однако эта мера явно рассматривалась как временная и ненадежная. Не случайно уже к 12 апреля 1069 года король вернулся в Винчестер во главе довольно значительных сил.
Самым удивительным во всем произошедшем в Англии с начала 1067-го и до осени 1069 года было то, что Вильгельму Завоевателю и его наместникам сравнительно легко удавалось подавлять очаги сопротивления. И это при том, что войск, которыми они располагали, было явно недостаточно для обеспечения контроля над всей территорией завоеванной страны. Частично это объясняется большими потерями, которые понесло английское воинское сословие в битвах 1066 года. На руку нормандцам играло и отсутствие у оппозиции единого руководящего центра. Мятежи вспыхивали в разных местах и в разное время, у их предводителей не было единой цели, поэтому справиться с ними можно было и небольшими силами. К этому надо добавить, что общественное мнение в то время во многом определялось священнослужителями. А позиция английской церкви не была враждебной по отношению к новому режиму. Некоторые церковные деятели изначально были лояльны к новому королю. Прежде всего это относится к епископу Уэльса Гизо, епископу Лондона Болдуину и аббату Сент-Эдмунда Бури, которые заняли свои должности при непосредственной поддержке Эдуарда Исповедника. Вильгельма Завоевателя открыто поддержали такие влиятельные прелаты, как Вулфстан Вустерский и Алдред Йоркский. Можно предположить, что и среди менее сановных лиц у нового короля оказалось достаточно много сторонников. Не исключено, что большинство из тех англичан, которые в 1068 году под руководством Вильгельма Завоевателя штурмовали Эксетер, были обычными наемниками. Однако известно, что о желании послужить королю верой и правдой без всякого на то принуждения заявили очень многие английские тэны и местные чиновники. Именно благодаря им административный аппарат королевства продолжал работать практически бесперебойно. Тэны Сомерсета сорвали попытку вторжения сыновей Гарольда, а местные шерифы сами испросили у епископов Гизо и Вулфстана благословения на действия, обеспечившие выполнение королевских указов.
Так что в целом обстановка была достаточно благоприятной для Вильгельма. Он постарался воспользоваться этим для совершенствования своих вооруженных сил. Прекрасно подготовленные конные воины, которые сыграли решающую роль в победе при Гастингсе, были полезны в крупных сражениях, когда требовалось нанести удар по вражеской армии, а затем преследовать бегущего противника. Однако для штурма городов они были малопригодны, а для рутинной службы по поддержанию порядка в формально признающих центральную власть районах и того меньше. Большую пользу здесь могли принести укрепленные пункты с постоянными гарнизонами, подобные тем, что герцог Вильгельм и его соратники возводили во время междоусобной войны в Нормандии. Современники Вильгельма единодушно утверждают, что именно замки помогли ему добиться таких успехов в обеспечении контроля над Англией.
В Нормандии задолго до 1066 года замки рассматривались в качестве ключевых пунктов обороны и тех объектов, которые желательно захватывать в первую очередь. В Англии же считали эти малые крепости «пустой континентальной выдумкой» и практически не строили. Исключением был разве что норманизированный Херефордшир. Между тем Ордерикус Виталис, а вслед за ним и Вильгельм Пуатьеский утверждают, что именно отсутствие замков не позволило противникам Вильгельма Завоевателя оказать ему достойное сопротивление. Став королем Англии, Вильгельм в корне изменил ситуацию. Он приказывал сооружать крепости практически во всех местах, которые, с его точки зрения, представляли стратегический интерес. Собственно, он действовал практически так же, как ранее у себя на родине, да и сами укрепления были почти такими же. Достаточно взглянуть на Байеский гобелен, чтобы убедиться, что крепость, сооруженная в 1066 году в Гастингсе, ничем не отличалась от замков Дола, Рене или Динана. Собственно, в этом нет ничего удивительного. Нормандцы воспроизводили в Англии то, к чему привыкли в своем герцогстве. Эти крепости, если их так можно назвать, представляли собой высокую деревянную башню, вокруг которой насыпался земляной вал с забором из бревен и камней. В ходе сооружения вала образовывался ров, который затем углублялся и становился дополнительным препятствием для нападающих. Построить такое укрепление можно было быстро, но в случае осады – оборонять долго. Подобные замки были сооружены в 1066 году в Превенси, Гастингсе и даже в Лондоне. В столице строительство велось в дни торжеств по случаю коронации Вильгельма. Известно, что для нового укрепления специально были привезены большие камни, и не исключено, что некоторые из них до сих пор находятся в основании лондонского Тауэра, который стоит на его месте. В наиболее полном варианте тактика сооружения укрепленных пунктов была применена нормандцами в кампаниях 1067-го и особенно 1068 годов. После взятия Эксетера там появился замок Рожемонт. По мере продвижения короля Вильгельма на север были построены укрепления в Уорвике и Ноттингеме. Вскоре свой первый замок обрел и Йорк. Обратный путь королевского войска отмечен появлением замков в Линкольне, Хантингдоне и Кембридже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});