Рианнон беззвучно заплакала, обильные горькие слезы побежали по ее щекам, закапали на брюки. Эмили убрала руку с колена девочки и обняла ее за плечи, не сводя глаз с Джейкоба.
– Я уговаривал их не уезжать, – продолжал он. – Предупреждал, что им следует остаться. Но у всех были семьи – жены, матери, дети. Кто-то должен был остаться. Кто-то должен был. Но я знал. Знал, что они не вернутся. – Теперь в его голосе звучала тоска, возможно смешанная с разочарованием. – Когда я нашел тебя, Эмили, то понял: нельзя говорить тебе, что я один. Поэтому я солгал. Прости, но я должен был попытаться спасти тебя.
– А как насчет твоей жены? Сандры, верно? Которая, предположительно, осталась в Фэрбанксе, в университете? Во всем этом есть хоть капля правды?
Джейкоб не мог выдержать ее взгляда, предпочитая смотреть себе на ноги. В ответ он только покачал головой.
– Так ты рисковал моей жизнью и жизнью Рианнон, чтобы попытаться спасти свою шкуру? Так? – внезапно вскочив на ноги, завопила Эмили полным ярости голосом. – Заставил нас приехать сюда, чтобы мы тебя спасли? Да ты просто хренов кусок дерьма!
Слова Эмили действовали на Джейкоба будто удары молотка. Она видела, как он вздрагивает от каждого ее слова, когда то попадает в цель.
И замечательно!
– Ты здесь застрял и нуждался в нас, чтобы спастись? Вся эта ханжеская поза, все эти бредни, мол, ты хочешь меня спасти… это просто ахинея, которой ты убеждал себя в том, что поступаешь правильно, так? Отвечай, черт тебя подери!
Эмили пришлось признать, что на лице Джейкоба написана искренняя боль. Он действительно верит в то, что говорит, подумала она и покачала головой, недоверчиво глядя на человека в коляске.
– Ну и ну! Просто ну и ну!
Рианнон обняла Эмили за талию, прижалась лицом к ее плечу и разрыдалась. Эмили чувствовала, как сквозь ее свитер просачивается влага.
Джейкоб глубоко вздохнул, собираясь с духом, и заговорил. Его голос звучал ровно, чисто, в нем не было ни намека на злость:
– Да, кое в чем ты права. Я хотел, чтоб ты приехала и спасла меня, но это не главное. У меня тут достаточно пищи, чтобы продержаться год, а может, и дольше. Больше всего мне хотелось помочь тебе, Эмили. Ты была единственной выжившей, о ком я знал, и я хотел тебя спасти. И я ничего не выдумал. Все, что я рассказал тебе о путешествии на север, было правдой, и ты в этом убедилась. Тут я тебе ни словом не солгал.
Эмили нагнулась и поцеловала плачущую девочку в лоб.
– Все хорошо. Все хорошо, – твердила она, не понимая, кого уговаривает, Рианнон или себя.
Чему она должна была верить? Джейкоб не лгал, говоря о том, что холод сдерживает распространение инопланетной инфекции, в этом нет сомнений, но все остальное имело тонкий налет фальши. И как ему после этого доверять? И куда идти? Куда она вообще может пойти? Господи! Ступив на этот остров, Эмили думала, что боль и стресс остались позади, но вместо этого на нее свалился целый пакет нового дерьма. Получите и распишитесь.
– Ты вынудил меня ехать сюда на траханном велосипеде, Джейкоб, – прошептала она с тяжелым разочарованием в голосе. Гнев начал уходить, уступая место опустошенности.
Джейкоб подъехал поближе.
– Послушай, – сказал он, не повышая голоса, – я знаю, что облажался, когда не сказал тебе всего. Я правда сожалею об этом. Но теперь ты тут. Теперь ты в безопасности, и я знаю, как нам быть дальше. Мы можем разобраться со всем, что происходит, клянусь тебе.
Эмили всегда (во всяком случае, до сегодняшнего дня) считала, что неплохо разбирается в людях. Будучи журналистом, она оттачивала это свое качество, будто инструмент, чтобы оно хорошо ей служило. Подняв глаза от Рианнон, она встретилась взглядом с Джейкобом. В его глазах не было жестокости. Не было обмана. Страх? Да. Сожаление? Может быть.
– Прости, – наконец сказал он.
Нарушив повисшую в доме тишину, откуда-то из других комнат до них донеслись странные звуки. Там что-то загудело и зашипело, напоминая помехи, возникающие, когда настраиваешь приемник в АМ-диапазоне. Гудение стало громче, потом – тише, потом снова громче, словно приемник в конце концов поймал нужную станцию, и превратилось в искаженный человеческий голос:
«Вызывает зЗЗЗЗззЗЗЗззззз ВМ ЗЗзззЗЗЗззз. Вы ззЗЗЗззЗЗз меня?»
Трое находившихся в комнате людей вскинули глаза. На лице Джейкоба появилось ошеломленное, недоверчивое выражение, и Эмили была уверена, что на ее собственной физиономии написано то же самое.
Голос был мужским, но из-за гула помех журналистка могла разобрать лишь отдельные слова.
– Кто это? – спросила Рианнон, тыльной стороной руки вытирая слезы и сопли.
Словно в ответ на ее вопрос, снова раздалось гудение, а потом в коридоре громко и четко загремел мужской голос:
– Говорит Эдвард Константин, капитан подводной лодки ВМС королевского флота «Вендженс» ее величества. Вы слышите меня?
Эмили по-прежнему смотрела на Джейкоба, не понимая, что ей делать: то ли начать ему доверять, то ли просто пристрелить его. В конце концов она глубоко вздохнула и сказала:
– Показывай, где тут у тебя комната связи.
Эпилог
Высоко-высоко над землей капитан Муллиган смотрела из космического корабля, как красное одеяло укутывает всю планету, не считая тоненькой полоски на севере Американского континента.
Теперь она понимала, что в разговоре с выжившими неумышленно сильно преуменьшила предполагаемый разрушительный потенциал красной бури. Да и сама буря была лишь прелюдией к чему-то гораздо более грандиозному. И гораздо более страшному.
В последние шесть дней она наблюдала, как новые и новые бури зарождаются над материками, как, бурля кровавыми озерами и клубясь, они накрывают и сушу, и моря. С околоземной орбиты было видно, как они вызревают, вырастают из малюсеньких красных пятен, постепенно расширяясь, тянут багряные усики, находя другие очаги красного, объединяясь с ними и становясь все больше и свирепее.
Ей удалось насчитать восемь таких больших бурь протяженностью не меньше тысячи миль, а потом они так же, как и их более мелкие предшественники, стали искать друг друга и сливаться воедино. По наковальне планеты ежеминутно бил беззвучный шквал молний, подсвечивая бурю изнутри на манер грандиозного светового шоу.
В течение нескольких дней бури нашли друг друга, срослись и превратились в единую огромную супербурю, которая продолжала разрастаться, пока не накрыла мир вихрящимся покрывалом цвета киновари. Она делалась все больше, все ожесточеннее, и наконец на всей планете осталось лишь два синих пятна – по одному у каждого полюса.
И что же возникнет из этого хаоса, думала Муллиган. Как знать… Впрочем, она не сомневалась, что, когда красный занавес наконец поднимется, мир будет выглядеть совсем иначе. Он станет совершенно непохожим на тот, к которому они привыкли. Какая-то частица души капитана даже радовалась тому, что ее нога никогда больше не ступит на родную планету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});