находится в расцвете сил. А тот, кто в расцвете сил, может претендовать на все, что ему необходимо.
Как правило, прилетая за глиной, птицы ведут себя вполне миролюбиво. Но иногда кто-то начинает задирать других, клюясь или толкаясь, хотя ни в глине, ни в пространстве недостатка никто не испытывает. «Вообще, они довольно мирные. Но иногда могут подраться», – соглашается Дон.
Здешний глинистый обрыв используют около двух сотен ара. И каждая особь уносит с собой усвоенные социальные знания в любое место, где бы ей ни довелось встретиться с сородичами, в том числе и к месту гнездования, где на кон поставлено очень и очень многое. Молодые, только сформировавшиеся пары, не имеющие собственного дома, время от времени посещают гнезда, которыми владеют уже устоявшиеся семьи. И там им, попросту говоря, нужно решить: стоит ли атаковать и ввязываться в продолжительную битву, чтобы захватить гнездо. Если хозяева им уже знакомы, принять такое решение становится легче – и безопаснее. «Общаясь с другими птицами там, куда они прилетают за глиной, – рассуждает Дон, – они, возможно, выясняют, кто силен и с кем не стоит связываться, а кто легко уступит натиску».
Узнавая друг друга, утверждая собственное доминирование, флиртуя и завязывая личные связи, попугаи налаживают отношения, которые потом уносят с собой так же легко, как кусочек глины в клюве. И, как бы то ни было, когда они висят на ветке вниз головой, когда они резвятся и порхают, все это выглядит так, будто они от души веселятся. Иными словами, наслаждаются жизнью.
Наверняка найдутся те, кто скажет, что я приписываю животным эмоции, и осудят меня за их очеловечивание. Но я ничего не приписываю. Я просто наблюдаю. У попугаев действительно можно увидеть много такого, чего не увидишь у других птиц. Попугаи играют, кривляются, приплясывают в такт человеческой музыке. А вьюрки, например, этого не делают. И чайки тоже. Так что в моих рассуждениях о попугаях нет никакого очеловечивания. Есть только понимание, основанное на наблюдениях.
Низшие животные, подобно человеку, очевидно, способны ощущать удовольствие и страдание, счастье и несчастье. Счастливое настроение выражается всего резче у молодых животных, например у щенков, котят, ягнят и др., которые играют друг с другом, как наши дети. ‹…› Тот факт, что низшие животные возбуждаются теми же эмоциями, что и мы, сделался настолько известным, что было бы излишним утомлять читателя большим числом примеров.
ЧАРЛЬЗ ДАРВИН, «Происхождение человека»[192]
По-видимому, лишь немногие из примерно 10 000 существующих видов птиц играют и резвятся просто ради веселья[193]. Наиболее игривые из них – это врановые и попугаи. Как и млекопитающие, склонные к игре, такие как грызуны, хищные или приматы, играющие птицы устраивают погони, потешные бои, швыряют предметы. Грачи в неволе перетягивают друг у друга ленточки газетной бумаги, хотя под ногами у них лежит целая куча таких же. На онлайн-видео часто можно наблюдать, как вороны скатываются с заснеженных крыш или ветровых стекол автомобилей на кусочке пластика или как какаду танцуют под ритмичную музыку. В одном ролике видно, как группка лебедей прокатывается на гребне прибойной волны до пляжа, а потом летит назад и ловит следующую волну.
Игра – это отработка необходимых жизненных навыков, однако мотивацией для играющих животных служит вовсе не забота о том, что когда-нибудь со временем им понадобятся те или иные навыки. Они играют потому, что получают при этом быстрое вознаграждение в виде удовольствия. Мозг птиц и млекопитающих вырабатывает те же нейротрансмиттеры, опиоиды и дофамин, которые побуждают их искать удовольствия (говоря точнее, искать химически вознаграждаемые стимулы) и создают приятное ощущение, которые мы и называем удовольствием[194]. В конечном итоге игра имеет практическое значение, но животные играют, потому что им это приятно.
Кроме того, игра красива. А красота доставляет наслаждение. И здесь практический смысл, удовольствие и красота начинают сплетаться воедино. Это похоже на первые капельки понимания, которые, как я надеюсь, со временем сольются в ручейки и, наконец, в единый поток озарения – что есть красота, пока мы пытаемся объяснить, почему ара – и многие другие существа – так прекрасны.
Один из этих ручейков – осознание, что пение птиц (часто красивое) вовсе не автоматический процесс. Они прерывают песню, если отвлекаются или чувствуют опасность. Чтобы петь, птица должна испытывать побуждение к этому.
Среди разноголосого гвалта птиц на деревьях и на земле, среди всего разноязыкого шума Дон выхватывает позывку недавно покинувшего гнездо молодого синеголового амазонета. Трудно поверить, что человек может иметь столь тонкий слух. Но так оно и есть.
Пение – или как бы мы ни назвали в том числе и не слишком благозвучный шум, который издают попугаи, – выполняет социальные функции. Самые обычные из них следующие: поддержание контакта, привлечение брачного партнера и заявление прав на территорию. Поют многие птицы, а также и некоторые млекопитающие. По сути, песня представляет собой заявление: «Я, находясь здесь, сообщаю следующее: соперники, вот вам предупреждение, что данный участок уже занят. Соседи, слушайте, здесь я устанавливаю границы; знайте по голосу, что это я. Дамы, – поскольку поют в большинстве случаев самцы – приходите и насладитесь великолепием моего участка, а также моих умений и способностей».
Если бы вы могли воспарить в небо и увидеть ландшафт с поющими птицами сверху, вашим глазам предстал бы полигон, которого нет на картах, но который надежнейшим образом отпечатан в головах птиц, оформлен и утвержден песнями и четко разграничен межевыми столбами и линиями, вторжение за которые, скорее всего, повлечет за собой нешуточную драку.
И здесь мне хотелось бы сделать отступление и упомянуть горбатых китов. Хотя птицы поют для удержания территории, горбачи – не территориальные животные. Также птицы могут петь, оберегая от чужаков свои запасы пищи; но горбачи в сезон нагула как раз молчат. Еще птицы поют для привлечения брачных партнеров. Но исследователи ни разу не видели, чтобы самка горбатого кита приближалась к поющему самцу. И при этом песня горбача – самая сложная, необычная и культурно значимая песня на всей Земле, если не считать людей. Миллионы лет без перерывов там и здесь на этой планете океан вновь и вновь наполняется пением китов. Что такого важного сообщают они миру, о чем мы не имеем ни малейшего представления? Пение горбачей таит в себе много удивительных секретов. Киты поют – и это все, что мы знаем наверняка. Но во время и после пения они могут вести себя очень по-разному. Когда человек совершает какое-то сложное действие, мы с гордостью говорим: это потому, что мы, люди, высокоразвитые существа. Если же