начать переговоры. Николай с радостью согласился – война почти наверняка привела бы к отделению болгарской церкви, все еще остававшейся частью его патриархата, и могла толкнуть ее обратно к Риму. Он нанес Симеону тайный визит в Евдоме; в беседе болгарский царь настаивал лишь на получении неуплаченной дани и на том, чтобы юный Константин взял в жены одну из его дочерей. После этого, нагруженный дарами, Симеон вернулся домой.
Почему же он не вытребовал более суровых для Византии условий? По той простой причине, что его политика изменилась. Его амбиции в отношении Византии теперь сосредоточились на ее короне, которая окажется ему доступна, как только он станет императорским тестем. Осмотр стен убедил его, что завоевать Константинополь можно только дипломатией, а беседуя с Николаем, он обнаружил в нем союзника, о котором прежде не подозревал. Патриарх не только не демонстрировал преданности Македонской династии, но и явно страшился одной мысли об утрате контроля над болгарской церковью, и все это дало Симеону огромные преимущества в переговорах. Агрессивный подход на этом этапе оказался бы катастрофой. Словом, Симеон отлично разыграл свои карты, а патриарх Николай переусердствовал. Его высокомерие разозлило членов регентского совета так же сильно, как их отталкивала его жестокость. Кроме того, их ужаснуло то, как он поступил с Зоей, и очень растрогал бледный маленький император, бродивший по дворцу и плакавший по матери. Весть о том, что патриарх вел тайные переговоры с болгарским царем, стала последней каплей. В феврале 914 года сестра Анна покинула монастырь, снова стала императрицей, и регентство перешло к ней.
Симеон презрительно охарактеризовал новое правительство как «совет евнухов». Однако евнухи в Византийской империи не были ни жеманными сопрано более поздней Западной Европы, ни толстыми смотрителями гарема в восточной традиции. По меньшей мере на протяжении четырех веков они пользовались большим уважением в обществе и занимали многие важные церковные и государственные посты. К концу X века для многообещающего юноши, готовящегося поступить на императорскую службу, стать евнухом означало по сути получить гарантию карьерного роста; многие честолюбивые родители имели обыкновение кастрировать младших сыновей, считая это чем-то само собой разумеющимся, поскольку не обремененные семьей евнухи часто оказывались более работящими и преданными делу, чем их «полноценные» коллеги. Поскольку у евнухов не могло быть сыновей, они получали должности исключительно на основании своих заслуг. Наконец, они были безопасны. Евнух мог поучаствовать в несерьезной интриге на стороне какого-нибудь племянника, но никогда не мог претендовать на трон. Так что неудивительно, что императрица и ее евнухи вскоре показали себя гораздо более успешными правителями империи. Проблема для них заключалась в старом патриархе. Поначалу Зоя хотела восстановить на престоле Евфимия, но тот слишком многое претерпел, и поэтому она, хоть и неохотно, позволила Николаю и дальше занимать этот пост, однако он получил зловещее предупреждение о том, чего ему ожидать, если он снова станет вмешиваться в дела, которые его не касаются. Похоже, судьба снова благоволила к Зое: в течение следующих полутора лет она смогла отбить у халифа Армению и посадила там на престол князя Ашота, твердого союзника Византии; разбила еще одно войско мусульман, совершившее грандиозный набег на территорию империи из своей ставки в Тарсусе; и полностью уничтожила третье войско у города Капуя, восстановив таким образом престиж Византии в Италии. К концу 915 года большинство ее подданных считало, что императрица Зоя не может поступить неправильно.
Даже царь Болгарии Симеон потерпел неудачу, пусть и временную. Утрата власти патриархом Николаем и возвращение Зои стали для него серьезным ударом: он знал, что императрица никогда не даст согласия на брак, на который он так настроился. С ней все-таки придется воевать. В сентябре Симеон с армией появился у Адрианополя, который сдался без всякого сопротивления. Похоже, Симеон искренне удивился, когда императрица послала большое войско, чтобы отбить город, и, в свою очередь, был вынужден отступить. В 917 году он снова вернулся во Фракию, и императрица решила нанести превентивный удар. Ее стратег в крымском Херсоне, некий Иоанн Богас, подкупил известных своей продажностью печенегов, чтобы те вторглись в Болгарию с севера. Византийский флот должен был переправить их через Дунай, пока армия подходила из Константинополя к южной границе. Попав в эти огромные клещи, Симеон будет вынужден пойти на переговоры.
Симеон, по-видимому, тоже проявил выдающийся талант к взяточничеству. Иоанн Богас прибыл с печенегами к берегам Дуная, чтобы встретить там флот под командованием армянина по имени Роман Лакапин; однако при встрече оба военачальника вступили в ожесточенный спор, в котором каждый отрицал полномочия другого. В итоге Роман категорически отказался переправлять печенегов через реку, и те, устав ждать, отправились по домам. Тем временем армия под командованием доместика Льва Фоки шла из столицы вдоль побережья Черного моря. На рассвете 20 августа войско стояло лагерем у небольшого портового города Анхиалос. Именно тогда Симеон, наблюдавший за продвижением армии, воспользовался шансом и напал на войско с западных холмов, не пощадив никого. Уничтожена была практически вся армия. Льву Фоке удалось спастись, но мало кому еще так же повезло. Легко представить себе, в каком гневе была императрица. Романа Лакапина приговорили к ослеплению, но, на его счастье, влиятельные друзья смогли, еле успев, выхлопотать ему помилование. Как ни странно, доверие Зои к Льву Фоке не было подорвано: той же зимой она доверила ему еще одно войско, которое было разгромлено почти так же, как и первое.
В столице 918 год начался с нарастающего хаоса. После двух разгромных поражений авторитет Зои рухнул, а ее правление оказалось в серьезной опасности. Надежды договориться с Симеоном не было – он продолжал настаивать на браке между Константином и своей дочерью, сделав его условием любых переговоров, а императрица по-прежнему не желала иметь невестку из варварского племени. Ей нужно было каким-то образом найти сторонников внутри империи. Где же? Возможностей существовало всего две. Первой был Лев Фока, хотя он и пользовался дурной репутацией. Его семья стала главной среди аристократов-землевладельцев, к тому же он был вдовцом, и императрица могла бы рассмотреть возможность брака с ним, что значительно укрепило бы ее положение и положение ее сына. Альтернативой был Роман Лакапин. В отличие от Льва он не обладал ни хорошим происхождением, ни воспитанием – сын армянского крестьянина, он возвысился исключительно благодаря своим заслугам. В то же время, хотя он почти не отличился в последних битвах, он был непобедим, и его большой флагманский корабль и сейчас стоял на якоре в Золотом Роге в окружении императорского флота. Из них двоих императрица, что неудивительно, все-таки выбрала красивого полководца-аристократа, предпочтя его иноземному выскочке, и Лев вскоре стал одним из самых доверенных ее советников. Однако жители Константинополя