Но сказанного не воротишь, так что чего теперь жалеть. Фауст послушно выпустил мою руку, и я, подобрав волочащуюся юбку, устремилась вон из зала.
На балконе в это время суток было довольно прохладно, и первый же порыв ветра остудил горящие щеки и принес успокоение, так мне необходимое. Голова постепенно начала проясняться, и неизвестно откуда взявшаяся стыдливость тоже сделала ноги, оставив меня в полном одиночестве.
Ну вот и славно. Ну, споткнулась, с кем не бывает? Чего теперь страдать по этому поводу? Подумаешь, примут меня за невоспитанную алкоголичку — невелика беда. Все равно мы тут надолго не задержимся, а значит, мнение этих людей, точнее фениксов, не должно меня сильно волновать.
Подумала и улыбнулась собственным мыслям, а потом вспомнила, что девушка я вообще неприличная и, кажется, при всех обещала разделаться с противной юбкой.
Решительно схватилась за край подола и рванула тонкую ткань…
Ага, не тут-то было! Юбка не поддалась! Лишь только треснула нитка, которой был подшит подол, а сама ткань осталась целой и невредимой. Хмм… То ли я приложила мало усилий, то ли это очень странная ткань.
Ладно, сейчас проверим.
Уже собралась повторить попытку, как меня окликнули.
— Помочь? — раздался насмешливый мужской голос за спиной. Я тут же выпустила из рук подол и обернулась на звук.
В дверях, вальяжно облокотившись о косяк, стоял мой белобрысый спаситель и насмешливо улыбался.
— Да нет, сама справлюсь, — поспешила отшить феникса и вновь ухватилась за край подола.
— Вряд ли, это терханский атлас, его так просто не порвешь. Лучше разрезать или…
Фауст двинулся вперед, подошел почти вплотную и, заведя руку мне за спину, неожиданно дернул за ленту пояса.
— Сделать, как было, — закончил мужчина и стал неспешно разматывать пояс.
А у меня вдруг резко перехватило дыхание. От его близости, от тонкого запаха парфюма, исходящего от его кожи, от теплоты рук, что невесомо касались талии. И я еще раз мысленно обругала это платье, которое совершенно не спасало от чужих прикосновений. Я опять ощущала себя обнаженной, а еще чувствовала, что у меня вот-вот подогнутся колени, и я вновь окажусь в таких крепких, таких надежных объятиях.
Чертово вино… «Блаженство Ангоры»…
Даже думать боюсь, о каком блаженстве идет речь.
Фауст меж тем раскрутил один слой ленты, второй, а у меня возникло стойкое ощущение, что меня раздевают. Медленно и методично. От этого чувства мгновенно стало жарко, сердце заколотилось, словно сумасшедшее. Феникс кинул на меня косой взгляд из-под светлых ресниц, и хоть убейте, но промелькнуло в них нечто такое предвкушающее, отчего дыхание вдруг сбилось, а воздух вокруг сделался густым, вязким, что не вдохнуть, не выдохнуть.
О боже, Люба, возьми себя в руки, наконец. А то сейчас как набросишься на него, и будет тебе не только блаженство Ангоры, но и страсть Аполлона.
Я глубоко вдохнула и постаралась призвать к порядку явно расшалившиеся гормоны. Гормоны просьбам не вняли. И, что самое ужасное, я и слова вымолвить не могла. Ни возразить, ни оттолкнуть его. Просто стояла и, словно рыба, выброшенная на берег, глотала ртом воздух.
Ослабив пояс, Фауст чуть приподнял подол, собрав складочку в районе талии, и далее так же методично и медленно начал обратно заматывать атласные ленты. И, черт возьми, но это мне показалось сейчас раз в сто эротичнее, чем «раздевание» пару секунд назад. А когда мужчина и вовсе обвил талию руками, чтобы завязать сзади узел, я не выдержала накала эмоций. Точнее, ноги не выдержали. Предатели! В общем, коленочки таки подогнулись, и я начала мягко оседать на пол.
Мужчина, разумеется, тут же подхватил и помог удержаться в вертикальном положении.
— Что-то ты совсем не держишься на ногах. Аккуратнее с вином надо быть, — беззлобно поддел Фауст.
— Да я не много выпила, всего бокал, — попыталась оправдаться, тщетно стараясь найти опору в собственных конечностях.
— С «Блаженством Ангоры» важно не сколько выпил, а как быстро. Если залпом, как сделала ты, то почти мгновенно ударяет по мозгам, да и органы чувств шалят изрядно. Но зато и пройдет быстро.
— Предупреждать надо. Откуда мне знать, что вы там разливаете.
— Извини, не подумал, — виновато протянул феникс, а я, почувствовав себя лучше, все же справилась с собственным телом и встала ровно.
Вот только Фауст все равно не отпустил, так и поддерживал за талию, не давая возможности отстраниться. И стоило мне только выпрямиться и поднять голову, как я тут же встретилась с ним взглядом, и если до этого я хоть как-то держала себя в руках, то вот тут меня окончательно унесло.
Весь мир, казалось, сузился до нас двоих, и все, что я видела, — лишь его глаза, что отражением ночного звездного неба мягко мерцали в темноте.
Мужчина медленно поднял руку, и я почувствовала невесомое прикосновение к волосам.
К чему бы это?
Соскребла последние остатки самообладания в кучу и дрожащим от непонятного волнения голосом спросила:
— Что ты делаешь?
— У тебя локон выбился, — оправдался Фауст и заправил за ухо прядку волос, одновременно погладив кончиками пальцев это самое ушко.
Потом скользнул ниже. Еле ощутимо дотронулся до шеи, а потом и до подбородка, а я поймала себя на мысли, что хочу податься навстречу его руке, хочу продлить невинную ласку, прижавшись щекой к горячей ладони. Но вместо этого я стояла словно вкопанная, и завороженно смотрела в темные мерцающие глаза, не в силах хоть на мгновение оторвать взгляда.
Интересно, это вино на меня так действует или все-таки близость феникса? А может, и то и другое, вместе взятое?
Все, зарекаюсь пить незнакомые напитки, а еще мерить чужие кольца, а еще вестись на провокации безумно привлекательных блондинов, которые смотрят так ласково, так многообещающе…
И вопреки своим же заверениям, стоило Фаусту нежно, а потом и с нажимом провести большим пальцем по нижней губе, я интуитивно прикрыла глаза, ожидая, что губ вот-вот коснется теплое дыхание, а затем и желанный поцелуй.
Но прошла секунда, вторая, третья. И ничего не произошло.
Фауст убрал ладонь от моего лица, а я неверяще распахнула глаза и тут же встретилась с его задумчивым, немного виноватым взглядом.
Наверно, на лице моем застыл невысказанный вопрос, потому что феникс почти сразу же сообщил:
— Мне пора идти. Если еще задержусь, нас могут неправильно понять.
И убрал с моей талии руку, которая все это время служила поддержкой.
Я покачнулась и машинально вцепилась в перила, очень удачно оказавшиеся за спиной. Проводила Фауста растерянным взглядом. Впрочем, далеко он не ушел. Остановился в дверях, обернулся и, проказливо хмыкнув, предупредил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});