- Но как же Теклава? Ты сказал, что она назвала тебя отцом. И мне показалось, ты радовался.
- Я привязался к Теклаве, не скрою. И то, что она назвала меня папой, было приятно. Но я сразу объяснил ей, что отец у неё один. А другим папой станет будущий супруг её матери, и это не я. Она, конечно, расстроилась, но детские горести короткие и быстро забываются. Я пообещал позаботиться о ней. То, что я расстался с её матерью, не означает, что я должен забыть о Теклаве. Вряд ли ты будешь против, если я приму участие в её судьбе.
- Нет, конечно нет.
- Так значит, в остальном ты согласна? – просиял Джеймс.
- А ты, оказывается, коварен, – заметила я.
- Будущего правителя растят коварным, хитрым, соблазнительным и убедительным, – жарко зашептал мне на ухо Джеймс.
- И скромным, – дёрнулась я от побежавших от уха вниз мурашек.
- Нет, скромность во властителе не приветствуется и искореняется, – Джеймс игриво жарко дышал в ухо и еле уловимо касался его губами. – Его сразу приучают мыслить: как я хорош, как я могуч, умён и красив, я круче всех!
- Подожди! – отстранила я его.
Джеймс разочарованно застонал.
- Мне нужно время. Ещё несколько дней назад я согласилась стать невестой Доната. Пять дней назад я его потеряла. Джеймс, дай мне время, – повторила твёрдо я.
- Хорошо, любимая. Я подожду столько, сколько надо. Но не обещаю долго, – всё равно не удержался и игриво прошептал последние слова.
В его глазах разгорались огоньки желания, грозящиеся перерасти в пламя, и я сказала:
- Тебе пора, Джеймс, – показала я ему в сторону двери.
- Как скажешь, любимая. Ты точно не хочешь, чтобы я остался с тобой? Даже на правах друга?
- Нет, мне надо подумать, – соврала я.
Поскольку просто не представляла, как я теперь могу думать о Джеймсе как о друге. Джеймс кивнул и ушёл.
Но и подумать мне было о чём. И о нашем будущем с Джеймсом в том числе. Но оно зависело от того, какое будущее ждёт Авижен и Антакаль. Мы все были на стороне Ника – Авижен должен помочь Антакалю.
Нельзя оставаться в стороне и наблюдать как погибает целое королевство. Как медленно умирают люди от проклятого тумана, как теряют здоровье ни в чём неповинные дети, по прихоти судьбы родившиеся здесь.
Для нас лицом Антакаля, нуждающегося в спасении, стала Мазена – худенькая рахитичная девочка, с большими печальными глазами. Верящая в фейри и чудеса, и которую время от времени мучил кашель, типичная болезнь антакальцев.
Выдвигались разные предложения, чтобы найти компромисс. На который не очень-то хотели идти стоящие у власти особо фанатичные антакальцы. Они считали что раз им удалось завоевать Доноуопари, то пусть Авижен катится в преисподнюю.
Лишь Ник и пара его сподручных понимали, что против сытых и превосходящих по численности войск Авижена им не выстоять. Здоровых мужчин в Антакале не так много, все они в столице. Авиженцы пройдут беспрепятственно по всему Антакалю, встретив препятствие только у подножия гор, а затем сопротивление в столице. Но надолго ли? Тем более, что до Ника дошли сведения от разведки – авиженцы разобрали обвалы и движутся к столице. Скоро они будут тут.
- Будет много жертв и в основном с вашей стороны, – убеждал Джеймс королевский совет Антакаля. – Нам нужно связаться с королём Авижена. Я беру переговоры на себя.
Не уверена, что для всех нас стало большой неожиданностью, что Ник, то есть Николас, оказался кронпринцем Антакаля. В своё время королевское семейство пожертвовало своим наследником ради спасения страны. И не прогадали. Хотя впереди была ещё решающая битва.
Королевская чета, чей возраст и состояние здоровья не давало надежды на долгое правление, уже однажды пожертвовавшая самым дорогим, была настроена решительно. И уступки были не в их приоритете.
К тому времени мы узнали государственную тайну о том, как возник Антакаль. После того как мы оказались во дворце, Ник поведал эту печальную трагическую историю.
У Римаса четвёртого Корсака было много детей, в том числе и незаконнорожденных от многочисленных любовниц. Был он влюбчив и плодовит. Когда дети выросли, не все смирились с тем, что трон следует наследовать кронпринцу – благородному, возвышенному юноше, с мягким характером, но далёкому от реального мира.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он не умел подавлять, но зато это умел кое-кто из бастардов. Решительный, волевой и упорный в своих целях Мариус без права носить фамилию Корсак, обидевшись на то, что отец игнорировал его успехи, решил претендовать на трон, создав вокруг себя круг единомышленников.
К тому времени Мариус действительно у многих имел авторитет и завоевал уважение большей части тех, кто имел в руках властные полномочия. Римаса это напугало, он любил законного сына больше, чем других и всегда его защищал.
Вероятно, инстинкт защиты слабого и сыграл роковую роль в дальнейших скорбных событиях. Римас пошёл на опережение. Он арестовал Мариуса, остальных бастардов и всех тех глав семей, которые могли в будущем представлять опасность для трона.
В ту пору Антакаль был феодальным придатком короны, бедной неосвоенной землей, на которой жили семьи кристаллодобытчиков рядом с шахтами гор, в которых работали мужчины. Римас после долгих раздумий казнить или помиловать арестованных, издал указ, по которому все они вместе со своими семьями ссылались в Антакаль.
Таким образом, Римас убил двух зайцев. С одной стороны, он не обагрил руки кровью своих собственных детей, с другой, сослав всех заговорщиков и условных гипотетических заговорщиков в будущем со всеми домочадцами, он избавил себя от будущих проблем вырастающих пылающих местью потомков казнённых.
И всё бы не было так печально, если бы не проклятье, которое по его приказу наслал на них, вернее, на место их нового обитания, придворный маг. Чтобы никто никогда не смог вспомнить о них, чтобы разделить Авижен и Антакаль навсегда, на эту землю наслали вечный туман, который никому не подвластно разогнать. Так появился Туманный Антакаль.
Когда и почему что-то пошло не так, история разнится. Вроде как не был тот туман ядовитым, обычным. А вот почему он вдруг приобрёл отравляющие магические свойства – истинно теперь узнать невозможно.
Тот же маг наделил обычный, выбранный за гигантский размер, кристалл аметиста в жеоде, защитными свойствами от тумана. Римас провозгласил его даром богов, защищающим от тумана, который грозит со стороны Антакаля, и получил он название Доноуопари.
Почему-то эта история очень задела Джеймса. Он постоянно рассуждал о Римасе и его поступке. Но времени на рассуждения оставалось всё меньше. Вскоре пришло известие, что войска Авижена у столицы и требуют отдать кристалл, иначе они возьмут его силой. А Джеймсу всё также не давали связаться с отцом и нашим королём.
Когда мы с Джеймсом горячо дискутировали о магической природе Доноуопари и тумане, к нам ворвался Ник:
- Джеймс! Ждать больше не имеет смысла. Сейчас начнётся атака. Мы будем стоять до последнего, но наши силы не равны. Скоро здесь будет опасно. И я всё же надеюсь на тебя… Если есть хоть один шанс, мы должны его использовать…
Ник между тем чертил круг и расставлял кристаллы.
- Ты готовишь портал? – понял Джеймс.
- Да, он перенесёт вас в королевский дворец в Авижене. Ты – наша последняя и единственная надежда.
Ник подошёл и похлопал Джеймса по плечу. Джеймс кивнул.
- Я сделаю всё что могу. И что не могу, тоже, – пообещал он.
- Вставайте! – поторопил Ник, указав на круг.
Глава 56
- А Абигейл? – разволновалась я.
Лицо Ника выразило гамму эмоций.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Эта хрунова идиотка отказывается уходить! Вот ведь навязалась по мою душу. Сама пришла, теперь не выгонишь! Видите ли, только крысы бегут с тонущего корабля. А она будет за Антакаль до конца. Нет, ну вы это видели? Нашлась патриотка с Авижена на мою голову.
Я не знала, то ли смеяться, то ли переживать за сестру.
- Может, мне с ней поговорить? – предложила я.