Я успокаивающе опустил ладонь на его руку. Под дряблой кожей пальцы ощутили тонкую кость и хлипкие сухожилия.
– Вам что-то известно об этой короне?
Он с усилием кивнул, глаза устало закрылись.
– Даже Великие Маги, – прошептал он, – что могут видеть прошлое… очень далекое прошлое… сумели уловить только обрывки древних легенд… Темный Мир был создан, как говорят одни, после какой-то из Великих Войн Магов… другие говорят, что не создан, а возник в одной из отколовшейся от нашего мира области… но часть магов верит, что был создан даже раньше нашего…
– Может быть, – согласился я. – Слишком там было много дряни. У меня руки опускались всех лупить…
Он вздрогнул, напрягся.
– Вы… там были?
– А как бы я забрал корону? – удивился я.
– Есть легенда, – прошептал он, – что когда-то в нашем мире появится человек, которому ее оттуда принесут… и он станет Повелителем двух Миров…
– Уже не станет, – сказал я.
– Почему?
– Тот человек появился, – сообщил я. – Я его, грубо говоря, изъял из бытия. Удалил. Или, говоря высокопарно, убил. В нашем мире. А потом сходил в Темный и забрал там корону. Я люблю собирать всякое, не могу удержаться. И хоть не пользуюсь по криворукости и нежеланию изучать, как это работает, но все равно собираю.
Он снова вздрогнул, бледное лицо стало желтым, как у мертвеца.
– Она… у вас?
– А как же? Я ж ее хозяин.
Он прошептал с отчаянной мольбой в голосе.
– Только не возлагайте корону на чело! Это будет конец нашему миру.
Я подумал, сказал со вздохом:
– Как вы понимаете, я могу оказаться прижатым к стене, если ваши вечно дерущиеся между собой маги объединятся и объявят мне войну. Лучше уж надеть корону и стать Властелином Двух Миров, чем позволить нагнуть себя.
Он содрогнулся.
– Нет! Никто из магов даже в их полной силе не подумает вам противиться. Никто не рискнет… Когда корона при вас в мешке, она защищает вас, но если наденете…
– То что?
– Сможете повелевать всеми демонами Тьмы, – прошептал он. – И вообще… Но Темный Мир сразу же поглотит наш… Вы уже не сможете снять корону, не сможете противиться сладкому зову абсолютной власти…
Я спросил:
– А как же маги?
– Что маги?.. Ах да… Над нами всегда это довлеет… увы. Ну, не совсем это, а подобное, вы понимаете. Сэр Ричард, именно потому мы все внимательно следим друг за другом. И если кто-то один вдруг… то все остальные…
– Понимаю, – закончил я, – свернете ему шею.
Он развел руками.
– Так уже бывало. Но вас, сэр Ричард, остановить будет некому.
– Я не надену, – пообещал я и, взглянув на него, уточнил: – Если меня не принудят. Иногда, знаете ли, гори оно все пропадом, да пусть рухнет мир, если мне какая-то свинья оттопчет ногу.
– Спасибо, – произнес он слабо, – будьте осторожны… Еще мне кажется, вы слишком большое значение придаете… э-э… нравственности. По отношению к искателям истины оно слишком приземленно.
Я развел руками.
– А что такое нравственность? Наука о соглашениях, придуманных людьми для того, чтобы совместно жить самым счастливым образом. Подлинная цель нравственности – счастье наибольшего числа людей. Магам на остальных людей наплевать, не так ли? Потому я наплюю на магов, на их интересы и даже на жизни… Если, конечно, будут упорствовать. Вообще-то надеюсь на вашу помощь.
– В чем?
– Очень хочу встретиться с ними, – объяснил я. – Объяснить новое положение дел. На самом деле в реформах нет ничего трагического, зато есть огромные возможности.
Он поморщился, губы искривились в недобрую усмешку. Я подумал, что такое ему, наверное, уже говорили лет сто или двести назад, всегда отыскивается какой-нибудь пылкий король-реформатор, но таких закапывают раньше, чем он успевает огласить первый закон.
Я отступил на шаг, поклонился.
– Отдыхайте, великий маг Сьюманс! Со всем уважением к вам и вашей мудрости откланиваюсь и покидаю вас…
Он не шелохнулся, а я быстрыми шагами покинул зал. Впереди заблистал солнечный свет, я спрыгнул с уступа и, падая навстречу быстро ринувшейся ко мне каменистой земле, велел себе моментально стать птеродактилем. Моментально не стал, но затмение длилось не больше секунды, я растопырился крыльями и пронесся над землей, как огромный стриж, а затем мощными взмахами послал сильное тело ввысь.
Это хорошо, что показал Сьюмансу уважение. Победителю это ничего не стоит, а я точно победитель, хотя иногда встряхивает при одной мысли, насколько же он был силен, а я просто муравей какой-то под его ногами. Он и сейчас сохранил остатки колдовской мощи, но хотя бы потерял уверенность…
Победа слишком огромная, я не ожидал такой, если честно.
Глава 12
Я нарочито не выходил из незримости, скрытно прокрался мимо дозора, вышел в зону, освещенную кострами, и только когда миновал две линии стражи, один из воинов быстро вскочил и крикнул страшным голосом:
– Стой! Замри!
Он замахнулся дротиком, я поспешно перетек в зримость, сказал примирительно:
– Хвалю, хорош!.. У тебя амулет или сам чувствуешь?
Он все еще держал в занесенной над головой руке дротик, багровые блики подсвечивают снизу зловеще и пугающе, довольно пугающая фигура из огня на фоне черного неба. Я не двигался, он некоторое время всматривался в меня с подозрением, затем опустил оружие и ответил гордо:
– Талисман, ваша светлость. Ничто не скроется!
– Хорош, – повторил я. – Как тебя зовут?
– Вычегд, ваша светлость!
– Если хочешь, – сказал я, – можешь перейти в отряд сэра Норберта. Он подбирает самых лучших для особо трудных дел. Подчиняются только мне и ему.
Он сказал прерывающимся от волнения голосом:
– Ваша светлость!.. Почту за счастье… Костьми лягу!.. да я…
Я кивнул и с милостивой улыбкой, не убирая ее с лица, шел до самого шатра и, только когда оруженосцы распахнули передо мной полог, смахнул ее за ненадобностью.
В шатре… в центре огромный королевский стол, с инкрустированной драгоценными породами дерева столешницей, резными ножками, много золота, исчезли также и простые лавки, теперь вокруг стола и под стенами множество кресел, вычурных и дорогих, даже не хочу знать, откуда их притащили.
Я поморщился, кивком подозвал замершего оруженосца.
– Понимаю, заботитесь о своем хозяине. Однако простота обстановки иной раз еще больше подчеркивает его величие, его блеск, его достоинства. Это я о себе, если еще не понял! Это все оставь, ладно, но больше не усердствуй. Все, иди.
Ложиться поздно, небо на востоке уже светлеет, вот-вот высунется солнце, снова день, полный забот, вышел, зевнул, словно после долгого сна, крикнул начальнику охраны:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});