– Ты ведь не веришь в Бога? – прищурился он в сторону Витовта.
– Отчего же? – удивленно вскинул бровь фон Бюлов. – Я верю, что Бог создал этот мир, а назвать того Бога ты можешь по-всякому. И чем имя Яхве лучше имени Род?
– Речь не о Яхве, тевтон, а о Христе.
– Если ты в него веруешь, князь, то веруй. Мне это не мешает.
– А что если ты мешаешь Христу, Белый Волк?
– Так пусть он мне об этом сам скажет, князь.
– Бог не всякую козявку видит с небес, – криво усмехнулся Александр.
– Но ты ведь не козявка, князь. Коли твой Христос был бы против нашей встречи, то, наверное, остерег бы тебя, послав знамение. А промолчать он может только в двух случаях: либо верит, что я ему не враг, либо магистр Ордена ему ближе, чем православный князь.
Недаром епископ Фома так часто говорит Александру об искушении. Умный грек понимает, как лукавы могут быть волхвы. И этот все вывернул наизнанку. В одном он только прав, пожалуй: спор между магистром и князем идет не о Новгороде, а о вере. О душах человеческих. И в этом споре Александру проиграть нельзя. Иначе Руси в этом мире не устоять. Все может рухнуть в одночасье. И без всякой надежды на возрождение.
– Мне сказали, что он спит, – глухо проговорил князь.
– Я сумею его разбудить, – спокойно отозвался фон Бюлов.
– Кровавой жертвой?
– Тебе об этом лучше не знать, Рюрикович.
Александр молчал долго, целую вечность. Рябец ждал, затаив дыхание. Многое решалось в эту минуту, но самым главным для воеводы был Новгород. Стоять ему до скончания века или нет. А вместе с Великим градом полягут в землю и великие роды, чьей кровью и доблестью он возвышался.
– Рябец проводит тебя, – сказал князь и резко поднялся. – Прощай, витязь.
Князь сел на коня и поскакал, сопровождаемый гридями, прямо через густой подлесок. Витовт фон Бюлов какое-то время с усмешкой смотрел ему вслед, а потом обернулся к стоящему рядом Рябцу.
– Мне нужно оружие князя. Его меч, его копье и его щит. Лучше, если ты это сделаешь в тайне.
– А почему я должен тебе верить, тевтон?
– Я не тевтон, воевода, и ты это знаешь. И еще ты знаешь, где находится Горюч-камень. А по лабиринту тебя проведу я.
Воевода Рябец не был тверд в истинной вере и сам знал за собой этот грех. Случалось ему свершать жертвоприношения изгнанным богам и раньше. Но жертвовал он только малым. Beлесу на бородку. Стрибогу на тихую погоду. И Перуну-богу на удачу в воинских делах. Человеческой кровью он богам никогда не кланялся, а если и рушил человеческие жизни, то только на поле боя. Ныне расклад выходил иной.
– Что такое мана? – спросил он у волхва.
– Огонь Перуна.
– А почему взять его можно только в лабиринте?
– В том лабиринте лоно Макоши. И только так она может отдаться Перуну, не страшась Велесова догляда.
– А кто такой Он?
– Их сын, рожденный в Туле. Его называли Зверем Арконы. И многие девственницы из знатных славянских родов разделяли с ним ложе. Они и рождали Белых Волков, которые правили миром. Потом случилась беда. Остров ругов раскололся. И храм с лабиринтом и лоном Макоши ушел под воду. Вслед за ним с острова ушел и Зверь. Такова была воля богов, воевода. Аркона пала. А с ее падением удача покинула земли ободритов и лютичей. Тевтоны хозяйничают ныне там, где прежде хозяевами были варенги. Мы, русы, правили миром, воевода. Мы, венеды-вандалы, разрушили Рим. Потому что с нами был он, сын Перуна, рожденный в легендарной Туле, в самом сердце Гипербореи. Я хочу, чтобы он вернулся туда, откуда был изгнан по воле рока. Но чтобы победить, мне нужна мана, ибо только она делает Белого Волка непобедимым.
– Сдается мне, Витовт, что ты идешь против воли богов, – в задумчивости покачал головой Рябец. – Ибо Зверь по их воле покинул Аркону.
– Это всего лишь происки Велеса, воевода, он ненавидел рожденного Макошью сына и решил его погубить. Боги тоже не во всем бывают правы. И их роковые ошибки приходится исправлять волхвам.
– Ты хочешь захватить власть в ордене?
– Ты угадал, воевода. Но для этого мне нужна мана, и с твоей помощью я ее получу.
Этот человек был одержимым. Но в данном случае князь Александр в союзнике не ошибся. Витовт фон Бюлов не остановится на полдороге. А поражение ордена ему будет только на руку. И кто знает, не приведет ли его победа к новому возвышению старых богов.
Глава 27
ХРАМ
Автоматы захлебнулись сразу же, как только Воронин начал стрелять. Он выпустил ровно три пули. Кажется, дважды выстрелил Иванов. Круглов с Седельниковым даже не успели вытащить пистолеты. Наступившая тишина давила на виски. Герман чувствовал удары собственного сердца, которое билось в груди, как пойманная птица в клетке.
Иванов включил фонарик и направил его луч в пугающую темноту, только что огрызавшуюся автоматными очередями.
– Зубова убили, – тихо сказал Круглов, наклоняясь к поверженному товарищу.
– Несите его наверх, – приказал Иванов Седельникову и Круглову. – И вызовите подкрепление. Я этих подонков из-под земли достану.
Воронин, держа в правой руке пистолет, а в левой фонарик, первым шагнул в темноту. Сделав не более десяти шагов, он едва не упал, споткнувшись о тело, распластавшееся на цементном полу. Иванов, поведя фонариком, обнаружил еще двоих. Все трое были в черных масках и с автоматами в руках. Причем автоматы они держали столь цепко, что Воронину далеко не сразу удалось вырвать их из сжатых пальцев. Автоматы были теплыми – судя по всему, именно из них только что велся прицельный огонь. Луч от фонарика Иванова заметался по полу, словно полковник потерял что-то важное и теперь пытался найти.
– Крови не вижу, – сказал Георгий хрипло.
– По-моему, мы положили всех. Мне показалось, что в нас палили из трех стволов.
Воронин шагнул было вперед, но наткнулся на глухую стену. Луч его фонарика метнулся сначала вверх, потом вниз. Ему вдруг показалось, что пол под его ногами мелко завибрировал и начал уходить из-под ног. Лежащее рядом тело киллера в маске медленно заскользило вниз, туда, где слышался шум падающей воды.
– Уходим! – крикнул Иванов. – Хватай его за ноги!
Вытащить из ловушки, тщательно кем-то приготовленной, им удалось только одного киллера. Двух других вставшая дыбом плита сбросила вниз. Потом плита вернулась на место. А дверной проем, через который Воронин и Иванов только что выскочили наружу, был перекрыт стенами, сомкнувшимися в мгновение ока. Судя по всему, убийцы собирались не только отправить на тот свет своих оппонентов, но и тщательно замести следы, что им отчасти и удалось.
– Ловко, – процедил Иванов. – Странно только, что они нас не перестреляли. Ведь мы у них были как на ладони.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});