Таков был первый сколько–нибудь заметный успех пап в распространении своего авторитета над Галлией. Келидоний, судя по всему, был восстановлен по приговору римского собора, и в этом самая важная для пап сторона дела. Но как видно из других подробностей всего этого процесса, эта победа папского авторитета была одной из скромных. Уже одно то, что возможно было так резко отстаивать автономию галликанских церквей, говорит, что папская церковная власть здесь не пустила еще прочных корней. Иларий выступает решительным противником пап; его подозревают в стремлении подчинить своей церковной власти всю Галлию и в полнейшем отрицании авторитета апостольского престола; он бежит из Рима, не дожидаясь соборного решения, и ео ipso — комментирует папа — как бы сам отсекает себя от общения с римской церковью, которого он не достоин; папа в своем послании изображает его самыми темными красками, и — однако Иларий умирает, окруженный общей любовью и уважением, с ореолом святого. Пожалуй, еще важнее другая подробность: такого–то рьяного противника папа лишил только известной части митрополитанских прав, но — по милосердию апостольского престола, pro sedis apostolicae pieta–te — не только не произнес на него отлучения от церкви, но не попытался даже лишить его епископской кафедры, — умеренность для Рима весьма замечательная. И даже в своем послании галликанским епископам папа нисходит почти до заискиваний и заботливо отмечает в своих распоряжениях ту подробность, что он не присваивает себе права хиротонии в Галлии, как это, может быть, солжет по своему обыкновению Иларий, для того чтобы сбить с толку галльских епископов, а только охраняет законные митрополитанские права от посягательства таких наглых людей, как Иларий; что он, папа, ратует не столько за свою честь, сколько за привилегии самих галльских епископов, что во всем этом деле апостольский престол ничего не выигрывает, кроме чувств признательности и любви со стороны Галлии за восстановление возмущенного церковного мира.
После этого борьба галликанской автономии с римской централизацией не повторялась. Галльские епископы поддерживают добрые отношения к Риму. Папы последовательно посылают арльским епископам паллиум и усвояют им права апостольского викария. Таким образом, сами папы восстановляют преемников Илария в тех привилегиях, которых они лишили этого последнего, и таким образом утверждают свой авторитет, примыкая к существующим уже отношениям.
Наиболее стойкими борцами с римскими епископами оказались африканские отцы. В практике борьбы с римскими епископами африканские епископы оставили несомненные образцы тактики борьбы, и сомнительно, удалось ли бы римским епископам стать тем, чем они стали, если бы они не воспользовались благоприятными историческими обстоятельствами, — именно, если бы вандалы не сломили силы Африки.
По политическому делению римской империи Африка входила в состав префектуры Италии. Но провести здесь свое влияние римской церкви было трудно. Христианство в Африке распространилось рано и выработало здесь своеобразный церковный строй в такой форме, в какой более нигде не встречается. Как и в южной Италии, здесь было очень много епископов. Главным епископом в Африке был епископ карфагенский — primas по самой кафедре; в провинциях во главе епископов стоял senex, старший по хиротонии епископ; перемещения с одной кафедры на другую не допускались. Чтобы знать, кто из епископов старше, велись особые списки, хранившиеся в церковных архивах, куда заносились год и число хиротонии каждого епископа. Каждый епископ в Африке прекрасно понимал, что кафедра сама по себе ничего не значит; все зависело от лет епископа. Епископ какой–либо деревушки нисколько не чувствовал себя ничтожным в сравнении с епископом какого–либо большого города, если он был современником ему по хиротонии. Таким образом, африканская церковная система способствовала тому, чтобы между епископами воспитывался дух равенства. Поэтому нелегко было в Африке провести идею, что все епископы должны подчиняться римскому.
В этом отношении в Африке наблюдается такое явление. В Африке римский авторитет признается и провозглашается с давних пор, но только теоретически, — провозглашается, что Рим есть центр христианского единения и решения римской кафедры должны считаться окончательными, но только тогда, когда Рим стоял на одной стороне с африканскими епископами. Когда же Рим стоял на противоположной точке или шел даже против, тогда африканские епископы давали себя чувствовать довольно заметно римским епископам. Каким образом римские претензии терпели поражения со стороны африканских епископов, совершенно удовлетворительную иллюстрацию этого представляют несколько дел.
В 416 году карфагенские епископы отправили в Рим послание, желая заручиться авторитетом римского первосвященника по вопросу о ереси Пелагия и Целестия. Папа Иннокентий воспользовался этим случаем, чтобы показать свой авторитет, и благодарил африканских епископов за то, что, следуя отеческим преданиям, несмотря на отдаленность, они исполнили долг по отношению к апостольскому престолу, к которому они и должны обращаться. Тенденциозность подобной благодарности очевидна. Отдаленность африканской церкви от Рима вымышлена, чтобы сильнее подействовать на африканских епископов, ибо известно, что финики, привезенные из Африки в Рим, бывают так свежи, что, казалось, их срывали в Италии. Равным образом и почтительность африканских епископов к Риму слишком преувеличена. Дело в том, что почти одновременно с посланием африканских епископов в Рим пять африканских епископов делают Иннокентию конфиденциально замечание, что он недостаточно энергично боролся с пелагианами.
Преемник Иннокентия Зосим наделал еще более ошибок. Как неважный догматист и не понявший хорошо данного вопроса, он попался в ловушку. Ересиархи апеллировали в Рим. Они обстоятельно изложили все, что не относится к делу, а о благодати они выразились более чем лаконически; зато выражением почтительности и покорности к папе они совершенно очаровали его. И папа Зосим, ничего не подозревая, делает самый строгий выговор африканским епископам за то, что они из–за мелочей спорят и осуждают благочестивых людей вроде Пелагия и Целестия, и передал при этом, как многие при чтении последними православного исповедания веры проливали искренние слезы. На такой выговор папы последовала сильнейшая оппозиция, так что папа даже согласился отсрочить свое дальнейшее решение впредь до получения подробных разъяснений из Африки. Оппозиция эта выразилась затем на Карфагенском соборе 418 года. Отцы этого собора, не заботясь о папском суде, представили свое решение против еретиков на утверждение императора Гонория и, помимо всяких сношений с папой, исходатайствовали эдикт против пелагиан. Папа очутился в положении весьма прискорбном и, не вдаваясь в какие–либо расследования, поспешил задним числом примкнуть к императорскому эдикту, вслед за которым разослал свой циркуляр против еретиков (epistola tractoria).
Около того же времени в Африке возникло новое дело. Африканский пресвитер Апиарий был низложен сиккским епископом Урбаном (учеником и другом блаж. Августина). На основании 5 правила I вселенского собора и по практике африканской церкви, осужденный, если и мог апеллировать, то только к собору местных епископов. Эта же мысль, по внушению Евсевия кесарий–ского, была проведена и на Антиохийском соборе. Одним словом, заморские суды в Африке не признавались, и то лицо, которое обращалось со своей апелляцией ad transmarina judicia, никто не должен принимать в церковное общение. Апиарий в 418 году апеллировал в Рим к папе Зосиму. Папа посмотрел благосклонно на апелляцию и принял его под свое мощное покровительство. С канонической точки зрения трудно было оправдать незаконный поступок Апиария. Однако в Риме были подобраны в пользу его некоторые канонические пункты. 1)17 правило Сердикского собора: если кто–либо из клириков будет несправедливо осужден, то он может обращаться к соседним епископам за правосудием, но пока его никто не должен принимать в общение. 2) 3 правило того же собора предоставляло епископам право обращаться к римскому епископу Юлию. 3) На основании 5 и 7 правил римская церковь имеет право на поместные соборы посьшать легата из своих пресвитеров. Зосим, хотя совершенно некстати, но привел еще одно правило: епископы не должны обращаться к суду императора. Приведенные здесь правила, относящиеся к епископам, римская церковь применила к пресвитерам.
Папа послал на собор в Африку своих легатов, епископа и двух пресвитеров. И вот в 418 г. этот римский протеже явился в Африку в сопровождении трех легатов апостольского престола: Фаустина, епископа потенцского (ecclesiae potentinae, pro–vinciae Italiae Piceni) и пресвитеров Филиппа и Азелла (Asellus). Инструкция (commonitorium), им врученная, облекала их полномочием вести дело так, как если бы в их лице в Африке присутствовал сам он, папа, — ita ас si nostra, imo quia nostra ibi in vobis praesentia est, cuncta peragite. Кончалась она категорическим требованием — Апиария восстановить, Урбана отлучить (excommunicando) и даже вызвать в Рим на суд папы.