– Сдюжим? – спросил я у Глыбы.
– Обязаны, – кивнул тот. – Воины отдыхают и вволю едят второй день. Вооружены отлично: у всех хорошие щиты, почти все – в панцирях. А еще мы перебили уйму лысых! Выстоим, владыка.
Уже в темноте мы увели все лодки в устье Серой Воды – и осталось только ждать.
Вторая ночь снова прошла спокойно. И утро. И новый день. Я снова будут спать в волнении?..
– Идууут! – завопил с берега золотой, лодка которого еще не пристала к берегу.
– Сигнал! – крикнул я и припустил к вестнику.
– Идут! Лодок двадцать или тридцать! – возбужденно кричал страж, отчаянно жестикулируя.
По лодкам считать трудно – это может быть, как сотня, так и три сотни воинов. Хотя, трем-то откуда взяться? Не могло оставаться столько народу у мальчишки-орла.
– Рано заметили их?
– Да! – улыбнулся золотой. – Они еще далеко за поворотом.
– Хорошо. Загоните лодки повыше в ручей и бегом к своей двадцатке.
Раковины надсаживались, призывая всех на общий сбор. Теперь у нас было гораздо больше времени, а основная часть войска находилась поблизости. «Как тогда» не повторится. Командиры спокойно расставляли отряды на заранее известные позиции. Полторы сотни воинов выстроились в общую линию двумя плотными шеренгами. Еще около двадцати самых метких пращников и дротикометателей забрались сзади на крышу трактира. Им отдали весь имеющийся стрелковый боезапас: будут обстреливать врага на подходе и даже во время боя.
Между пехотой и стрелками разместилось еще одно оружие – устрашения. За спиной щитоносного строя вкопали в землю более десятка бревен. И к ним привязали трупы врагов. Идея была не моя, но я ее полностью одобрил. К сожалению, почти всех мертвяков мы уже закопали без почетного сожжения. Так что на столбах подвесили пленников, которые были тяжело ранены и не имели шансов выжить. Предварительно умертвив.
Вот такой я стал дикарь…
Лодки показались внезапно: одна, три, десять… Беззаботные пурепеча выгребали к открытому берегу и замирали в нерешительности. Кое-кого течение даже стало сносить. Враги загалдели, кто-то рассмотрел трупы на столбах, закричал…
– Страшно, гаденыши? – громко засмеялся Глыба. – Бойтесь нас!
– Змей! – раздался дружный крик.
Золотые, черные, куитлатеки, немногие оставшиеся с нами ополченцы стояли плечом к плечу – и всех грело смятение врага. Пурепеча мялись довольно долго – минут пятнадцать. Ропот всё усиливался, кто-то ругался, непонятно: на нас или друг с другом. Наконец, раздались команды – и враг полез на берег.
Пурепеча выстроились у самой воды – добрая сотня шагов до нас. Из лука добить еще можно, а вот дротик и камень толком не добросить. Но луков не было ни у кого (у меня промелькнула мысль вооружить ими своих воинов, но зачем, если навыков нужных нет). Мичуаке начали подзадоривать себя гневными криками, распаляли кровь, поигрывали оружием – и червь сомнения снова зашевелился в моем сердце!
И не только в моем: напротив нас стояла элита. Пурепеча было не очень много, от силы сотни полторы. Конечно, мы разбили уже гораздо больше, но внезапным ударом, по частям. А эти – готовы к бою. И эти умеют воевать. Наверное, половина из отряда врагов были кенги. Сильные, ловкие, опытные. Они заняли центр строя, и я видел, как юный вождь Апачетаме стоял перед ними, кричал что-то яростно и колол себя ножом.
В рядах моих воинов стало заметно тише. Нет, не то, чтобы четлане струхнули. Просто сейчас вражеская орда хлынет на их тоненький строй. Сейчас копья, маки и топоры прольют кровь. Много крови. И руки невольно сжимали крепче оружие и плетеные ручки щитов.
Волнение, вопли кенгов – всё это очень сильно напрягало и отвлекало.
Наверное, поэтому мы так поздно услышали посторонний шум слева, за ручьем.
Глава 28. Как в кино
– Смотрите! – закричалистрелки с крыши трактира, первыми заметившие странное движение.
Я поспешно оглянулся: среди домов центральной части Излучного стало заметно какое-то множественное движение. Шли явно к нам!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Нет… Нет-нет-нет! – запаниковал внутри меня маленький замученный я, которому судьба вечно ставила палки в колеса. – Только не сейчас! Сейчас всё должно было получиться… Что делать? Отступать в Аграбу?»
Мои воины тоже забеспокоились, разрушая плотный строй. Дальние пытались высмотреть из-за спин ближних… Вот сейчас бы пурепеча и ударить! Но те тоже почему-то не спешили.
Тревога в наших рядах, казалось, достигла апогея, но тут на берег ручья вышли первые люди…
Это было, как в кино! В первых рядах на носилках восседал Теплый Ветер, рядом шел Шаманыш с повязкой на правом глазу. Зато левый его глаз пылал огнем! А следом за ними шло… видимо, недобитое ополчение с Серой Воды! Нестройно идущие, как попало вооруженные, они, тем не менее, уверенно продвигались к нам и радостно махали руками. Повинуясь командам Ветра, подмога ускорилась и спешно занимала места позади нашего строя.
За несколько минут наше войско выросло вдвое! Пусть это были обычные крестьяне, но теперь нас уже больше трех сотен.
Теплый Ветер помахал мне рукой и, как бы извиняясь, указал рукой на свои ноги: обе они были плотно обмотаны какими-то тряпками. А вот Шаманыш вообще будто и не замечал меня. Шел вперед, не останавливаясь. Как раскаленный нож сквозь масло, он прошел через наш строй, перебрался через канаву, сделал еще шагов десять и повернулся к четланам.
– Это – День Змея! – закричал он, полыхая левым глазом, вскинул руки, и полы плаща взметнулись рваными крыльями. – Золотой Змей полон гнева! Золотому Змея потребна кровь врагов! Поднимите оружие! Принесите богу потребную жертву! Вон она, уже ждет нас!
Я смотрел на молодого жреца и не узнавал его. Передо мной был одержимый берсерк какой-то! Усиливая эффект, Шаманыш, потряс небольшим топориком, который держал в руке и резким движением рассек кожу на своей открытой груди. Заорал неистово – и четланские ряды подхватили этот рев. Честное слово, они бы ринулись в бой, если бы командиры не успели вдолбить в большую часть строгое подчинение приказам. А ополченцы с Серой Воды даже попытались кинуться, но они стояли позади и им просто не дали протиснуться.
И вот тут пурепеча дрогнули. Затрубили их мрачные трубы: коротко, тревожно. И враги начали отходить к воде. Бегут. Бегут, твари! Едва поняв это, я рванул вперед, воздел свою бесценную бронзу и заорал изо всех сил:
– Вперед! Бей мичуаке! Не дай уйти рыбоедам!
Четланское войско рвануло, словно гончая, которую долго не спускали с привязи. Три сотни человек мигом заполнили пустующее пространство. И момент получился донельзя удачным. Кто-то из пурепеча уже начал садиться в лодки, но немалая часть еще оставалась на берегу. Именно в этот момент и произошло столкновение. Удар, конечно, вышел не таким мощным, как хотелось. Дело в том, что ополченцы заметно обогнали черных и золотых, которые даже в религиозном угаре старались не терять строй. Ну, и первым от кенгов досталось. Правда, враг растерялся: одна часть сидевших в лодках продолжали исполнять приказ, другая – бросилась на помощь отставшим. А тут каждая секунда дорога. Пока сомневающиеся подгребали обратно к берегу, по оставшимся ударили два моих воинства. Отлично вооруженные, прошедшие суровую школу обороны Аграбы – они просто снесли жидкую линию обороняющихся. Кенгов и лысых опрокинули в реку. Сидящие в лодках начали грести обратно, да не все успели.
Бой закипел прямо в воде. И здесь разница всего в один-два шага сыграла решающую роль. Мои воины стояли не более чем по колено в воде, тогда как враги оказались кто по пояс, а кто и поглубже. Трудно двигаться, течение толкает. Золотые выбивали дротиками гребцов, черные хватались за борта не успевших уйти лодок. А тут еще и толпа ополченцев взбурлила прибрежную волну.
Дикий ор стоял над Великой. Вопли гнева и ярости! Смешались в кучу… Это было невероятное месиво из своих, чужих, смесь воды пополам с кровью. И мы безусловно одерживали верх. Четлан было намного больше, их переполняла жажда убийства. И никакого страха! Чего не скажешь о пурепеча. Кенги местами еще держались, но их оставалось мало: кто-то уже пал, кто-то в лодках защищал предводителей. Наконец, мальчишка-орел (или его опытный помощник) понял, что спасти всех не удастся.